Иналем взял секретаря на руки и будто невзначай ткнулся носом в волосы ненадолго. Но кроме этого микро движения будто говорили, что Ибранин его собственность. Трогал его с трепетной заботой, аккуратно голову себе на плечо положил. Будто между ними есть что-то очень личное. В такой ситуации подобное мне показалось слишком уж неуместным. К тому же, Ибранин клоаф, когда державший его менталист — эклург. Что простой парень мог противопоставить? У меня родилось очень нехорошее предчувствие.

— Не смей к нему прикасаться! — прозвучал холодный голос с явной угрозой и все посмотрели на меня. Сам не сразу понял, что сказал это. Язык мой враг мой. Но отступить сейчас… Нет, я не мог.

Подойдя вплотную, попытался забрать Ибранина.

— Отдай его мне. Я сам обо всём позабочусь.

— Адмир, что с тобой? — раздался рядом обеспокоенный голос Онванара и он положил ладонь мне на плечо.

Я повернул голову и посмотрел на него, чувствуя злость.

— А ты не видишь? Совсем ослеп? Ничего странного не замечаешь?

Но, судя по взгляду, необычным он считал именно моё поведение. Я вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Онванар, ты мне веришь? — с нажимом сказал я, смотря ему в глаза. На его лице читалось сомнение. В этот момент секретарь нахмурился и издал болезненный стон. Похоже, ему снился кошмар.

— Полковник, при всём уважении, Ибранину требуется помощь, — сказал Иналем. — Мне нужно позаботиться о его ментальном здоровье.

— Ты не полезешь к нему в голову, — со злобой сказал я, вновь повернувшись к нему.

— А кто? — он усмехнулся. — Ты, что ли?

— Да, я!

Ну точно, язык мой, враг мой. Во что я ввязываюсь? Ситуация мерзкая, но кто мне Ибранин? Да никто!

— Полковник? — менталист был возмущён.

— Адмир посмотрит, — сказал тот и я испытал облегчение. Всё же, мне не всё равно, несмотря на мысли об обратном. — Несите его в комнату.

Иналем не отпустил его. Когда мы вошли в комнату, та удивили меня своей аскетичностью. Было как-то пусто. Будто нежилое помещение. На столах ничего, кровать разве что заправленная. Обычно везде должна валяться мелочёвка, какой-то декор для уюта. Здесь же — ничего. Точно, зеркала нет. Это мне казалось страннее всего. Ведь волосы длинные у всех эльфов, зеркало во весь рост или в половину просто обязательный атрибут.

Парня положили на кровать, но Иналем не спешил отходить. Он погладил спящего по лицу, якобы убирая растрепавшиеся пряди. Но жест слишком медленный, личный. Меня передёрнуло от отвращения.

— Пшёл, — я быстро приблизился и оттолкнул его. — Уходи.

Это разозлило менталиста, но он ничего не ответил. Я же сел на край кровати и посмотрел на бледного парня. Кстати, он носил низкую гульку — отвратительная причёска. Ещё и болезненная худоба. Я как бы и сам дрыщ, но это уже слишком.

Немного сомневаясь, расстегнул его форменный плащ халат и провёл рукой по рубашке. И действительно, рёбра пересчитать можно, живот впалый. В разрезе рубашки острые ключицы торчат. Ходячий скелет, что ненормально.

Я взял его руку и посмотрел внимательнее. Ногти очень короткие. Видто, но он их обгрыз, а потом подпилил, чтобы смотрелись ровнее. Но всё равно почти до самого мяса. К тому же мелкие следы — он кусал себе пальцы совсем недавно.

Почему я раньше не замечал этого? Когда брал у него бумаги? Точно, он ведь никогда не смотрел на меня прямо, постоянно прятался за своим огромным столом, всегда держал дистанцию и тем более не прикасался.

Прикрыв глаза, я погрузился в медитацию.

«Рэй, помогай».

Мир будто отошёл на второй план, я потерял ощущение ориентации в пространстве, а потом качнулся. Я стоял в этой же комнате, рядом со мной Рэй, а в углу кровати и стены сидел Ибранин. Он весь трясся от страха и грыз свои пальцы. В дверь кто-то настойчиво стучался, пока парня накрывала паника.

В комнату вошли двое, Ибранин метнулся под стол. Один был менталист, второго я так же знал. Да и как не знать? На аванпосте их всего пятьдесят голов.

Менталист пытался успокоить парня, второй ему помогал. Они вытащили Ибранина из-под стола и уложили на постель. Он сопротивлялся, но не сказать, чтобы совсем активно.

— Прошу тебя, Иналем, — хозяин комнаты схватил его за запястье, — не надо. Завтра! Давайте завтра?

— В этом и проблема, — менталист сокрушённо покачал головой. — Мы ведь пытаемся помочь, а ты этого не понимаешь. Сколько можно отрицать очевидное? Все это делают, тебе незачем переживать. Да и нравится ведь тебе, само тело говорит за тебя. Но ты продолжаешь упорно избегать, отрываться от коллектива. Успокойся, я помогу. Скоро ты осознаешь, что всё в порядке.

— Нет-нет-нет, — чуть ли не заскулил парень.

Но кто бы его слушал. Иналем приложил руку к его лбу и всё вокруг приняло размытые формы. Только кровать и трое эльфов чёткие.

То, что было дальше… На это было мерзко смотреть и я отвернулся. Попытался закрыть уши, но не помогло. Их голоса звучали прямо в голове.

— Достаточно. Рэй, давай уходить.

— Ты уверен? Тут много подобных воспоминаний, — этот мелкий засранец улыбался. Видимо, он не понимал, что в происходящем ненормально.

Я не удержался и дал ему подзатыльник.

— За что⁈ — возмутился тот.

— За всё хорошее. Не смей этим любоваться. Это омерзительно.

— Разве? — он выглядел растерянно. — Разве не обычный секс, хоть и между мужчинами? Ты ведь сам совокупляся с двумя девушками! Что здесь не так?

Когда-нибудь я его прибью. Неумение фея улавливать нюансы дико раздражало.

— Я никогда никого не принуждал. Запомни.

— Совокупляться под принуждением плохо? Ну ладно, — он будто расстроился.

— Ты можешь… Просто показать лица тех, кто с ним это делал? Неужели все…

Меня передёрнуло. Коллектив тут маленький, скрыть такое невозможно. Если даже и не все делали, то знали — точно. Я сам понимал, насколько все местные сдвинутые по фазе, но чтобы настолько — это уже слишком.

Фей кивнул и сказал, что всё подготовит.

Когда сцена сменилась, полуголый парень находился в комнате один, кроме меня, разумеется. Это ведь лишь воспоминания, даже скорее их отражение, чем истина. Ибранина рвало в ведро, которое он держал в своих руках. Он ещё не был таким тощим.

Но то, что делал с ним менталист, оказалось лучшим наваждением. Потому что были и другие, они не влезали в голову, не успокаивали, не притупляли сознание. Они говорили страшные вещи, называли его Ибранисой, то есть женской вариацией. Внушали, что ему нравится, что происходящее нормально и вообще ему же во благо. Сплошные упрёки и обвинения, навязывание вины.

Не знаю, насколько это хорошая новость, но общее число насильников ограничивалось числом девять. Один из них выделялся. Руалианет, флаос. Он проявлял признаки внимания, именно он подпиливал ногти, даже иногда мыл парня, расчёсывал его и заплетал. Принуждал, как и остальные, но после процесса не уходил, да и в целом скорее просил близости, чем именно заставлял. Но Ибранин был сломлен, причём давно, он в принципе не мог сопротивляться. Когда понимал, что с ним будут делать, его взгляд стекленел, он превращался в тряпичную куклу.

— Когда это началось? — я обратился к фею.

— Не знаю, не нашёл воспоминаний вне Найатиса, — он пожал плечами.

В это время в пустой столовой сидел Ибранин и пытался есть. Он просто насильно впихивал в себя еду. А потом просто начал безмолвно рыдать. Вокруг него клубилась препрана в виде запутавшихся линий. Меня терзали сомнения, но я всё же приблизился и прикоснулся. Немного манипуляций и мысли вместе с эмоциями полились в меня.

Ибранин ненавидел себя и своё тело, потому у него не было зеркал. Он искренне не понимал, почему всё это происходит с ним. Он знал, что осуждён за какое-то преступление, но не помнил этого.

Что? Он из полка отщепенцев? Но как он попал сюда?

Он боялся смерти и в то же время жаждал умереть. Это противоречие заставляло его впадать в ступор.

Его волосы были обрезаны по лопатки, потому скрыто гулькой. Чтобы на руки никто не наматывал. Потому он и мылся редко, да и в целом не следил за собой, за него это делали другие. Он ощущал себя вещью, которую пинают туда сюда, мечтая, чтобы однажды выкинули наконец.