Она повернула ключ и открыла дверь.

Миша улыбнулся широко, по-настоящему — так, что глаза весело прищурились, и Варвара вдруг ощутила, как у нее внутри потеплело.

— Надеюсь, вы ещё не ужинали, — сказал он, приподняв в руках два аккуратно упакованных контейнера. — А то я пришёл с подарками.

Он показал на запаянные формы: в одной — ароматная шарлотка, в другой — курица с картошкой, щедро усыпанная зеленью.

— Ого! — Варвара удивлённо округлила глаза. — Ты что, к походу в гости готовился?

Миша немного смущённо пожал плечами, но его улыбка стала только шире.

— Ну… скажем так, я почти был уверен, что твой брат не отпустит тебя просто так. Так что решил подстраховаться. Вдруг разрешит посидеть дома. — Он подмигнул.

Варвара рассмеялась и пригласила его на кухню. Там уже дожидался чай в любимой кружке с зайцем, а теперь к нему присоединился и ужин. Атмосфера словно сама собой наполнилась уютом: мягкий свет, запах яблок и корицы, весёлое потрескивание картошки в духовке.

Они ели, смеялись, обсуждали книги, вспоминали старые фильмы, спорили о концовке одной из частей «Волшебной Академии» и дружно ругали неудачные экранизации. Варвара с удивлением чувствовала, как внутри расправляются крылья — так бывает, когда тебя не осуждают, не жалят, не оценивают. Миша не задавал лишних вопросов, не сочувствовал демонстративно — он просто был рядом, как будто они никогда и не расставались.

И в какой-то момент Варваре показалось, что всё плохое действительно осталось где-то далеко — в прошлом, как дурной сон, из которого наконец-то просыпаешься.

Олег вошёл на кухню с видом человека, которому просто нужно налить себе чаю и убедиться, что никто не нарушает его строгого братского режима. Он шагнул через порог, огляделся — и замер. На столе, аккуратно сервированном, дымились запечённые курица с картошкой и щедрые куски шарлотки. А Варвара и Миша сидели напротив друг друга, смеясь над каким-то рассказом, будто и не школьники, а взрослые люди, уставшие, но счастливые после долгого дня.

— Это ещё что такое? — пробормотал Олег, приподняв бровь.

Варвара повернулась к нему с широкой улыбкой:

— Это Миша приготовил! Представляешь?

Миша встал и чуть смущённо развёл руками:

— Да, я... просто подумал, что не с пустыми же руками идти. Хотите присоединиться?

— Да, присаживайся, — подбодрила Варвара, кивая. — Мы ещё не всё съели.

Олег помедлил, но потом кивнул:

— Сейчас вернусь. Только... там бой.

Он скрылся в своей комнате буквально на пару минут, и вернулся уже без наушников, расслабленный, чуть более живой, чем обычно.

— Ну что там у вас? — спросил он, усаживаясь к столу.

— А во что ты играешь? — поинтересовался Миша, сразу уловив интонацию.

— Сейчас в «Талорант», но вообще, по ситуации. Иногда в «Бегство из Бейска» гоняю. А что?

— Серьёзно? Я в «Бейск» тоже рублюсь! У тебя какой уровень?

— Уже за тридцатку перевалил... — Олег чуть прищурился, заинтересованно. — Неожиданно.

И Варвара, положив ложку на блюдце, наблюдала за ними с лёгким удивлением и тихим довольством. Вот так просто — за чашкой чая и курицей с картошкой — два таких разных человека вдруг начали разговаривать на одном языке. Мужском, конечно. Игровом. Настоящем.

И она поняла: они нашли общий язык.

Олег откинулся на спинку стула, держа в руках чашку с чаем, и после недолгой паузы задал вопрос, глядя сначала на Мишу, потом на сестру:

— А как так вышло, что при всей этой травле никто из учителей не забил тревогу? Что, совсем никого не волновало?

Варвара вздохнула, её лицо стало серьёзным:

— Учителям не нужны проблемы. Разборки с отцом Егора — это как нарываться на неприятности. Они делают вид, что ничего не происходит. Так проще.

Миша кивнул и добавил, понижая голос:

— Григорий Григорьевич, его отец… очень влиятельный человек. Деньги, связи, репутация — он может за ночь уволить любого директора или закрыть школу на ремонт на два года. Так что все просто закрывают глаза.

Олег покрутил в руках чашку, нахмурившись. Кивнул — не удивлён, скорее подтвердил свои догадки.

— Можно… можно я задам один, возможно, нетактичный вопрос? — вдруг сказал Миша, немного нервно понижая голос.

Олег усмехнулся, даже прищурился:

— Только один? Ну давай, рискуй.

Миша на секунду замялся, а потом прямо спросил:

— Почему ты, Олег, будто вообще не в курсе был, что происходило? Ну, с Варей, со школой, с Егором…

Варвара сразу опустила взгляд. Её пальцы машинально сжали край салфетки. Олег заметил это, провёл рукой по затылку и заговорил чуть тише, чем обычно, но ровно:

— Потому что меня и не держали в курсе. Я долгое время был… как бы сказать... неудобным. «Нагулянный ребёнок». Мама никогда особенно этого не скрывала. Она пыталась быть хорошей матерью для Варвары, а я для неё был ошибкой молодости. Лишним. Поэтому сначала я жил с бабушкой, потом меня отправили в интернат. Школа там была, конечно, но... без тепла. Просто существование. Лишь бы не маячил перед глазами.

Он сделал паузу, пожал плечами.

— А потом я стал зарабатывать. Компьютеры, фриланс, проекты. И внезапно моё существование стало удобным. Потому что я стал оплачивать счета, продукты, интернет. И тогда меня будто заметили.

Наступила тишина. Варвара не поднимала глаз, но кивнула — молча, в знак признания его слов. Миша пробормотал:

— Прости, не хотел задеть...

Олег махнул рукой:

— Да всё нормально. Просто... не всё так просто, как кажется.

Миша тихо постучал пальцем по чашке, будто обдумывая что-то важное, а потом вдруг вслух сказал:

— Получается, нас уже трое. Трое, кто Егора бесит. А значит, он точно не успокоится. Попробует вернуть свою «репутацию короля школы».

Олег кивнул, поставив чашку на стол:

— Да, чувствую, придется разруливать всё это. И не в теории.

Варвара, опершись локтем на стол, посмотрела на них с мягкой улыбкой:

— А можно ведь и с другой стороны взглянуть. Раньше я была одна против него. Миша — тоже по-своему один. А теперь... у нас уже маленькая команда. Даже не команда — банда.

Олег приподнял бровь, ухмыльнулся:

— Звучит как какая-то ОПГ.

Миша рассмеялся, откинувшись на спинку стула:

— У меня, кстати, та же ассоциация была, только ты её первый озвучил.

Олег посмотрел на сестру, уже чуть серьёзнее, но с оттенком уважения:

— Но я понял, к чему ты клонишь, сестрёнка. Вместе у нас больше шансов. Никто уже не один. Это не фронт на одного бойца.

Миша кивнул, глядя на Варвару, потом на Олега:

— Взаимовыгодное сотрудничество. Поддержка, мозги, руки. Думаю, можно многое изменить.

Варвара впервые за долгое время почувствовала, что ей действительно есть на кого опереться. И самое главное — вместе они придумают, как наказать Егорика.

— Дети, вы не понимаете! — в который раз с нажимом проговорила Елена Вениаминовна, поднимая указательный палец. — Толстой написал «Войну и мир» только ради сцены с дубом! Всё остальное — обёртка!

Её глаза блестели фанатичным огнем, а голос дрожал от важности произносимого. В классе повисло тягучее молчание. Варвара тяжело вздохнула, глядя в окно. Спорить с Еленой Вениаминовной было всё равно что биться головой об бетонную стену. У учительницы существовало два мнения — её и неправильное. Причём ошибочное мнение ученика было всегда вызвано «молодостью и отсутствием внутреннего мира», как она любила добавлять с видом усталого мудреца.

— Поймите же, дети! Этот дуб — это мы с вами! Это объединение! Это бессмертие духа! — продолжала вещать она, хлопая рукой по раскрытому учебнику.

Олег, сидящий рядом с Варварой, рассеянно водил ручкой по полям тетради. Он рисовал какого-то странного зверя в шляпе, явно не слишком погружаясь в анализ дуба как символа. Периодически он бросал на сестру скучающий взгляд, и Варвара лишь еле заметно качала головой, мол, терпи, осталось не так уж много.