— Это что ещё за балаган?

Варвара чуть выпрямилась, но голос у неё дрогнул только на секунду:

— Это Егор. Он... он специально. Хотел напугать.

Игорь Васильевич даже не стал переспрашивать. Его лицо омрачилось, и он пессимистично кивнул, будто подтверждая какие-то свои догадки.

— Ясно... — протянул он. — Опять он. Ну, значит, пора что-то с этим делать. — Он перевёл взгляд на Олега. — Ты как?

Олег пожал плечами, вытирая ладонью лоб.

— Нормально.

Учитель подошёл к двигателю и, тяжело выдохнув, пробормотал:

— Переносить будем потом... не первый раз, между прочим. В прошлый раз он табуретками бросался. Вот же...

Он замолчал и, уже направляясь к выходу, бросил через плечо:

— Если что, я у завуча. И — спасибо, что не промолчали. Оба.

Дверь снова закрылась, и в кабинете повисло странное, плотное молчание. Варвара подошла к брату и несмело коснулась его плеча.

— Ты молодец, — тихо сказала она.

Олег устало улыбнулся.

Миша, Олег и Варвара шли по узкой дорожке в сторону парка. Уже чувствовалась осень — воздух был еще прохладным, но насыщенным запахами сырой земли, почек и легкого дымка от далеких костров. Варвара с Мишей шли немного впереди, оживленно споря о каком-то герое из книги. У Миши глаза сияли от азарта, он размахивал руками, пытаясь донести свою точку зрения, а Варвара смеялась, отбивалась аргументами и то и дело поправляла сползающий рюкзак.

Олег, шагая чуть сзади, краем глаза наблюдал за ними. Внутри все было спокойно, даже тепло. Он отметил, как свободно ведет себя Варвара рядом с Мишей — без зажима, без привычной тревожности, и это его радовало. Но не ускользнуло от него и другое: взгляд Миши. Тот смотрел на Варвару с тем особым интересом, в котором было больше, чем просто дружба. Олег вздохнул — не рано ли всё это, после всего?

Парк был почти пустой. Ребята свернули на старую площадку за библиотекой, где еще с вечера ждали Никитос и его компания. Сёма, облокотившись о перила, первым заметил их и махнул рукой.

— Ну, наконец-то, — протянул Никитос, приподнимаясь с лавки. — Я уж думал, передумали.

Он кивнул Варваре, и Сёма с широкой улыбкой шагнул вперед, держа в руках скромный, но яркий букет из тюльпанов и нарциссов, перевязанных ленточкой.

— Это тебе, — сказал он и, будто смущаясь, добавил: — Подгон от реальных пацанов.

Варвара удивленно моргнула, но тут же расплылась в улыбке, принимая цветы.

— Спасибо, — тихо сказала она, чуть склонив голову.

— У нас тут всё по-серьезке, — сказал Никита, подмигивая, — если пацаны в движении, то и принцессы при деле. Так что пойдёмте, кумекать будем.

Миша едва заметно улыбнулся, а Олег почувствовал, как напряжение внутри немного отпустило. Впереди была серьезная беседа — и, возможно, план. Но сейчас, в этот момент, в их небольшой компании ощущалась та самая редкая вещь — настоящая сплоченность.

Вся компания — человек десять, не меньше — скрылась в старом, полузаброшенном доме на окраине. Когда-то тут жили рабочие с кирпичного завода, но давно всё опустело, а дом стал местом встреч «по делу». Они поднялись по скрипучим деревянным ступенькам на второй этаж, где сквозь разбитое окно открывался широкий вид на весь город. Закат окрасил крыши домов в мягкое золото, и от этого суровый, холодный октябрьский день вдруг стал чуть теплее.

Никитос сел на перевернутое ведро, чётки замелькали в пальцах. Он глянул на остальных, особенно на Варвару, которая держала цветы и тихо стояла рядом с Мишей.

— Короче, — начал он хрипловато, — я всё обмозговал. Тут по-другому не выйдет. Надо устраивать Егорику тёмную. Без свидетелей. Без камер. Просто разок, чтобы понял, кто он такой без крыши отца.

— И что, потом менты, травмы, родители, — буркнул Олег, сев на подоконник. — Ты знаешь, кто его батя. Он отмажет, а нас самих потом по судам затаскают. В лучшем случае.

Мишка кивнул.

— Олег дело говорит. Его надо бить не по морде, а по самолюбию. Чтобы страх не проходил, чтобы в школе косились не мы, а он.

— И как ты это предлагаешь? — Никитос недоверчиво склонил голову. — Чтобы человек такой, как Егор, вдруг бояться начал?

Олег на секунду задумался.

— Легенду создать. Миф. Сделать так, чтобы он не знал, кто за ним охотится. Атака не в лоб, а из тени. Чтобы он каждый день просыпался и не знал — сегодня что-то случится или нет.

В комнате повисло напряженное молчание. Варвара медленно поставила цветы в старую, пыльную банку, найденную на полу, и тихо добавила:

— Он не боится людей. Он боится, когда теряет контроль. Когда не понимает, кто и за что. Это видно. Его слабость — в гордыне.

Никитос задумался, качая головой.

— Ну, допустим. Но для такого дела мозги нужны, не кулаки.

— А у нас есть и то, и другое, — усмехнулся Олег. — Главное, не спешить. Страх должен просачиваться, капля за каплей. Чтобы сам себе начал выдумывать страшилки.

Сёма хмыкнул, поправляя кепку:

— О, начинается психологический атака. Как в фильмах про маньяков.

— Нет, — возразил Миша. — Не маньяков. А справедливость. Только без героев и без крови.

Все замолчали, каждый переваривая услышанное. За окном ветер поднял пыль, и одинокий бумажный пакет закружился над крышей. Наступала ночь — и вместе с ней начиналась игра.

Варвара обернулась, уловив на себе внимательный, почти изучающий взгляд Миши. Он едва заметно кивнул, подбадривая, и тихо проговорил:

— Варя хотела кое-что предложить.

Олег нахмурился, прищурившись, но промолчал.

— Серьёзно?.. — протянул он с сомнением. — Мы уже обсуждали…

— Олег, — спокойно вмешался Никитос, крутанув чётки и усмехнувшись, — да дай девчонке сказать. Принцесса у нас не болтает по пустякам. Если рот открыла — значит, знает, зачем.

Варвара чуть смутилась, прикусила губу, но всё же шагнула вперёд. В руках она всё ещё держала букет, будто черпая в них немного уверенности.

— У меня действительно есть идея, — проговорила она чуть тише, чем обычно, — но мне нужно, чтобы вы все выслушали до конца, без перебиваний. Ладно?

Парни переглянулись и почти одновременно кивнули. Кто-то уселся на перевёрнутый ящик, кто-то прислонился к стене. Даже Сёма, обычно неспокойный, замер.

Варвара вздохнула и заговорила быстро, как будто боялась потерять нить мысли или передумать в последний момент:

— Егор… он действительно боится не драки, не физического унижения. Он боится потерять своё «альфа-место», этот статус, за который так держится. А учителя, особенно такие, как Вера Степановна, — она кивнула в сторону школы, — боятся потерять свою работу. Всё из-за его отца. Он влез во всё: в школу, в комитет, в спортклубы. Кто с ним связываться будет? Поэтому любой конфликт — заминается. Любое заявление — тонет в бумагах. Но…

Она оглядела собравшихся, и голос её стал твёрже:

— Но если поднять шум… Настоящий. Общественный. Если пострадавшие начнут говорить, если всё это вытолкнуть на поверхность — тогда уже просто так замять не получится. Проверки пойдут. Новости. Даже соцсети сработают лучше, чем любое заявление.

— Пострадавшие? — переспросил Сёма, чуть прищурившись. — Ты думаешь, кто-то заговорит?

— Думаю, — кивнула Варвара. — Я знаю хотя бы трёх человек, которых он унижал. Я тоже могу говорить. Я — не одна. Просто все боятся, потому что думают, что никто их не поддержит. Но если будет платформа, если будет кто-то, кто первый заговорит — остальные потянутся.

— Типа… канал? — уточнил Никитос. — Блог?

— Да, — подтвердила Варвара. — Анонимный сбором историй. С доказательствами. Фото, видео, переписки. Всё, что есть. Постить от имени «Голоса школы» или чего-то в этом роде. Если сделать это умно, аккуратно, грамотно — никто не заподозрит, кто за этим стоит. Но эффект будет.

Парни переглянулись. Миша уже с интересом смотрел на Варвару, глаза у него блестели.