Нужно ли ему то будущее, которое туманно, думал он. Возможно, его и нет, и он проведет пару десятков лет так, как провел дед, в пьяном угаре, застряв в вечном настящем? Ему звонили из Голливуда, приглашая на пробы, работодатели, заказывавшие статьи, даже Нелли, но он всем говорил «нет». Его больше не интересовала та красивая жизнь, что он вел в последние бесполезные годы. Те годы, которые мог провести с Мейбл и не потерять ее навсегда.

А потом случилось страшное.

Вечером одного из пустых дней раздался звонок, и он услышал взволнованный голосок своей дочери Аманды:

— Папа, бабушке плохо, она не встает!

Пытаясь собраться с мыслями, Ральф подскочил, в ужасе поняв, что миссис Линден уже на самом деле стара. Он бросился в гараж, даже не дослушав, что говорила его дочь, рванул с места в карьер, нажав на газ, и через минуту стоял на пороге дома миссис Линден и своих детей.

Миссис Линден сидела в кресле, и лицо ее было белее бумаги. Синие губы тряслись, а глаза были закрыты, и она не открыла их даже тогда, когда в комнату ворвался Ральф.

— Себастьян, скорее!

Он подхватил миссис Линден под руку, Себастьян взял ее с другой стороны, и вдвоем они поволокли старушку к машине, где уложили на заднее сиденье.

— все будет хорошо, – Ральф завел мотор, смотря на перепуганные мордашки двойняшек.

Миссис Линден застонала, потом закашлялась, и Ральф посмешил хлопнуть дверью и нажать на газ.

Машина неслась по серпантину, рискуя сорваться в пропасть. Ральф с трудом сдерживал желание ехать еще быстрее. Вот от самое место, где он стоял не так давно, размышляя о вечном, и мечтая закончить свою жизнь там, где был счастлив.

— Миссис Линден, дежитесь, – проговорил он, и услышал, как она вздохнула.

Значит не все потеряно. Значит у них всех есть будущее, и не важно, каким оно будет! Главное, что оно будет!

Дорога вывела его на хай вей, и он вдарил газу, обгоняя другие машины. До госпиталя было совсем близко, но ужас, что поселился в его душе, гнал его, заставляя нарушать все мыслимые правила. Огни больницы ослепили его, когда он бросил машину прямо у входа, подхватил миссис Линден на руки, как ребенка, и внес в холл.

Сбежались врачи, положили миссис Линден на каталку и куда-то увезли, а Ральф сидел, не понимая, где он и что происходит. Будет ли миссис Линден жить он не знал. Он оплатил какой-то невообразимый счет, выслушал врача, не понимая ни слова, и остался сидеть, сжимая голову руками.

Миссис Линден стара, но она должна жить. Он не позволит ей умереть, потому что кроме нее у него нет никого, кто бы интересовался его делами. Он найдет лучших врачей, чтобы только еще раз увидеть, как она варит ему кофе...

— Вы очень во время привезли пожилую леди, – услышал он голос медсестры.

Она села рядом с ним. Ральф поднял голову, рассматривая немолодую уставшую женщину.

— Доктор успешно провел операцию.

Ральф взглянул на часы в холле, обнаружив, что просидел в одной позе несколько часов. Медсестра улыбнулась ему и похлопала по плечу.

— Вы можете ехать домой, ваша бабушка должна теперь спать. Приезжайте завтра.

Был яркий день, когда он вышел из больницы, и побрел к своей машине.

Поняв,что с вечера ничего не ел, он заглянул в кафе и съел гамбургер. Огромное облегчение, что он испытал, поняв, что миссис Линден будет жить, не было сравнимо ни с чем. Она может прожить еще десять лет. За это время дети вырастут, и он тоже станет старше. Он найдет себя в каком-нибудь деле. Он сможет порадовать миссис Линден своими успехами.

Ради нее он должен решить, что же он будет делать дальше. Даже если сейчас у него нет никаких идей.

В доме пахло кофе. Ральф удивился, перешагнув порог. Было тихо, но в воздухе плыл этот запах, от чего перед глазами возникала большая чашка с капуччино. Он скинул куртку и прошел в гостиную, где на диване сидела женщина. В руках у нее была та самая чашка, красная, в горошек.

— Мейбл? – он замер, с трудом понимая, не попал ли он в сон.

Мейбл не могло быть в городе и она точно не могла оказаться в его доме. Она подает на развод и выходит замуж, зачем ей приходить сюда, в самое логово вселенского зла?

Мейбл поднялась. Волосы ее стали короче. Она выпрямила их по моде, и казалась от этого какой-то совсем другой, без привычных кудряшек. Поставив чашку на стеклянный столик, на который он бросал какие-то счета, пришедшие в почтовый ящик, Мейбл сделала шаг к нему.

— Аманда мне позвонила, – сказала она, – но я не знала, в какую клинику ехать. Я прилетела, как только смогла, первым самолетом.

Действительно, ведь миссис Линден важна ей не менее, чем ему. Ральф почувствовал разочарование, хотя не успел пустить в сердце мысль, что Мейбл решила к нему вернуться.

— С ней все в порядке, – ответил он, буквально падая на стул.

К разговору с Мейбл после бессонной ночи он был не готов. Нужно поспать, как-то успокоиться после того страха, что он испытал, когда увидел миссис Линден с синими губами.

— Что с ней?

Он пожал плечами.

— Ее прооперировали и сейчас она отдыхает. Врач сказал, что опасности нет.

Мейбл подняла брови.

— Ты даже не знаешь, что произошло с бабушкой?

Он снова пожал плечами.

— Мне было все равно, честное слово.

Повисло молчание. Видимо Мейбл не нашлась, что ответить на такое заявление. Она подошла к кофемашине, та зажужжала, и Ральф с удивлением смотрел, как она наливает ему кофе, кладет на тарелку тосты. Почему в его жизни никогда не было такого? Даже в фильмах о семейном счастье показывают, как утром пара сидит за столом, и пьет кофе. Он же оказался вечным скитальцем, и единственная женщина, которая ему нужна, отреклась от него.

Кофе оказался перед ним на столе. Ральф смотрел на Мейбл, сдерживая вдруг подступившие к горлу слезы. А ведь все могло быть совсем не так. Он отпил горячего напитка, чтобы не расклеиться у нее на глазах. Это все потому, что он ночь не спал, оправдал себя он, и потому, что он еще не разлюбил ее. Но ничего, пройдет лет десять и он превратится в своего деда, и тогда Мейбл станет просто тенью в его памяти.

— В какой клинике бабушка? – спросила Мейбл.

Он назвал клинику, снова отпив глоток из кружки. Наверно ему стоит пойти спать. Пусть Мейбл делает, что хочет. Он сначала выспится, потом уже поговорит с ней, а не наоборот.

Мейбл села напротив и стала рыться в телефоне, потом набрала номер, и долго ждала, пока клиника ответит на звонок. Ральф не слушал, что она говорила, медленно погружаясь в какое-то расслабленное состояние, больше похожее на сон, чем на явь. Ему казалось, что голос ее звучит где-то далеко, и он не разбирал слов, слушая его, будто музыку на иностранном языке.

— У нее был инфаркт, – наконец прорвался в его сознание голос Мейбл, – слышишь, Ральф?

Он кивнул.

— Да, слышу.

— И ты не мог узнать это сразу? Бабушка сейчас в сознании, и у нее все хорошо.

Мейбл положила телефон на стол, и смотрела на Ральфа, облокотившись о столешницу локтями.

— Ты очень странный, – наконец сказала она.

— Наверно потому, что не спал всю ночь, – он выдавил улыбку.

Почему она не уходит? Ему физически больно было смотреть на нее. На ее улыбку. На ее глаза, что когда-то горели любовью к нему. Череда ошибок сделала их чужими, но так непросто это признать.

— Иди домой, Мейбл, – сказал он, – дети одни. И их надо везти в школу.

— Еще рано, – сказала она, – я говорила с Себастьяном вчера, они ждут меня к восьми. Я сказала, что поеду сначала в клинику.

Повисло молчание.

— Тогда езжай в клинику, – наконец сказал Ральф.

Мейбл усмехнулась.

— Прогоняешь?

Он кивнул.

— Нечего тебе делать тут. А мне надо спать.

Она резко встала. Губы ее сжались в нитку, как бывало, когда Мейбл сердилась.

— И правда, нечего, – сказала она, – наши дела обсудим позже.

Он тоже встал. С трудом, немного покачиваясь.