— Если вас гнетет история смерти вашей жены, то я готова выслушать ее, — сказала Мирабелла тихо.

Она стояла у стены там, где не было ветра, потом села на борт. Доминик было бросился к ней, но сдержался. Сейчас при нем нет пистолета, и Мирабелла не упадет, как Себастьян, ведь он... Доминик закусил губу, не зная, с чего начать. Перед глазами всплыл образ Кристиана. Его затошнило. Мирабелла уйдет, а ему останется выбор между пистолетом и ядом, и два мучительных года без нее до совершеннолетия Камиллы...

Патрик, узнав все, будет ненавидеть его. Камилла, ласковая и добрая сейчас, станет презирать. Как все. И Мирабелла тоже... тоже отвернется от него, не зная, что своим признанием он спасает жизнь ее отцу.

Чего стоить жизнь старика, выкреста, американца, по сравнению с счастьем герцога и герцогини де Сен-Савиньон? Может быть, он дает слишком высокую цену? Что, на самом деле, стоит ему подлить три капли яда старику в бокал и унаследовать половину имущества, швырнуть деньги в лицо семье, и навсегда забыть о них, поселившись в Бостоне с Мирабеллой?

Жить с дочерью убитого им отца. Каждый раз смотря ей в глаза видеть его предсмертный взгляд. Видеть, как страдает Мирабелла у могилы родителя.

Он снова стал смотреть вниз, туда, где когда-то в неествественной позе лежал его брат.

— Я расскажу вам все с самого начала, — сказал он, — клянусь, что ничего не скрою от вас, любовь моя, Мирабелла...

Был ли он когда-нибудь счастлив с тех пор как встретил Лили? Доминик смотрел на Мирабеллу и чувствовал, как призрак счастья отступает в тень.

Счастье поманило и исчезло. Забрав Лили Господь послал ему Мирабеллу только для того, чтобы он понял, как много можно в жизнь потерять. Теперь он не сможет быть рядом с Мирабеллой, ему не согреться в ее тепле...

Был ли он счастлив после встречи с Лили?

Да, был. Один вечер. Тот самый, что перевернул его жизнь навсегда.

...

Бал в честь именин Лили де Сен-Савиньон был дан в резиденции герцогов замке Перпени. Лили принимала гостей стоя рядом с Домиником. На ней было кремовое платье и бриллиантовое ожерелье, подарок на именины от любящего мужа. Лили улыбалась, и улыбка ее сияла ярче бриллиантов.

Лили приняла цветы и подарок. Она благодарила его, и даже позволила себя поцеловать, радуясь ожерелью, как дитя. Она тут же надела его, и вертелась перед зеркалом, наслаждаясь блеском бриллиантов и своей красотой.

— Я рад, что сумел угодить тебе, Лили, — сказал он.

— Хочешь купить меня? — Улыбнулась она.

— Нет. Хочу тебя порадовать.

Она рассмеялась.

— Ты меня порадовал. В ответ у меня тоже есть чем порадовать тебя. Расскажу тебе после бала.

Весь бал он любовался ею, решив, что слова ее относятся к их ссоре. Что она пустит его в постель, и ссора будет забыта. Он так истосковался по ней, что готов был забыть на время о наличии счастливого соперника, только бы она снова лежала в его объятьях. Лили танцевала, а он смотрел на нее. Вот ее ведет в вальсе Себастьян, что-то весело говоря и смеясь. Вот она подала руку кузену Фредерику, и тоже улыбается ему своей ослепительной улыбкой. Доминик пригласил ее на второй вальс, и кровь его закипела, когда ее рука легла на его плечо. Легкая, тонкая, хрупкая, как цветок лилии, она казалась ему ангелом, спустившемся к нему на землю. В предвкушении волшебной ночи он шептал ей на ухо всякую милую ерунду, она же смеялась, красиво откидывая назад голову. За окнами бушевала гроза, ветер бился в стекла, а они танцевали среди нарядных пар и свечей, и Доминик был счастлив.

Вечером, когда гости разъехались, а родственники разошлись по своим комнатам, Лили осталась в гостиной и сделала ему знак остаться с ней.

Свечи догорали, и их свет играл в бриллиантах ее ожерелья. Казалось, она сама излучает свет.

— Доминик..., — она села в кресло и устало откинулась на его спинку, — я обещала тебе хорошую новость.

Он подошел ближе, держа в руках бокалы шампанского. Лили взяла один из них за тонкую ножку и поставила на столик рядом с креслом.

— Доминик, — глаза ее сияли ярче бриллиантов, — мы ждем ребенка.

На секунду он замер, не веря своему счастью. А когда смысл слов ее дошел до него, он откинул бокал, и бросился на колени перед ней, покрывая ее руки поцелуями. Потом схватил ее на руки и закружил по пустой бальной зале. Лили обхватила его шею тонкими руками, смеясь и прося отпустить ее.

— Потанцуй со мной, Лили, — попросил он, опуская ее на пол.

Она кивнула и начала напевать модный вальс. Доминик присоединился к ней, и вот они уже смеются, пытаясь изобразить мелодию на два голоса, и выделывают невероятные па, при виде которых любой приличный человек закрыл бы навсегда перед ними двери своего дома.

— Ты же понимаешь, что я теперь не могу разрешить тебе спать у меня, — сказала она строго, когда, немного отдышавшись, они стояли тесно прижавшись друг к другу.

Он кивнул. Он готов был ждать сколько угодно, если она сделает ему такой подарок — родит дитя, которое навсегда свяжет их узами крови. Его губы нашли ее губы, и поцелуй его был легким и нежным. Лили отстранилась. Губы ее улыбались.

— Не шали, Доминик. Думаю, нам лучше пойти спать. Я сегодня очень устала.

Доминик, сам не свой от счастья, проводил ее до ее комнаты. Лили сама запечатлела на его губах быстрый поцелуй и скрылась за дверью. Доминик прижался к двери лбом. Улыбка не сходила с его губ, пока он шел к себе.

...

В эту ночь ему плохо спалось. Ему снилась Лили, ему казалось, что она лежит рядом, прижимаясь к нему всем телом. Открыв глаза, он понял, что это только мечта, но ради ребенка он готов был спать один. Главное теперь — ее состояние, а не его желания. Тем не менее, тоска по ее телу, по ее близости, не давала заснуть ему. Он ворочался с боку на бок, пока не встал, наспех оделся, и не вышел в коридор.

Комната Лили была расположена в том же коридоре. Он быстро прошел расстояние до нее. Пусть она прогонит его, он согласен. Но желание просто смотреть на нее спящую стало невыносимо. Он не тронет ее, просто посмотрит, как она спит. Как ее почти белые волосы разметались по подушке тонкими прядями. Как дрожат ресницы, когда ей снится сон.

Он остановился перед ее дверью в нерешительности, и вдруг услышал из-за двери звуки, которые совершенно невозможно было ни с чем спутать. В один миг спикировав с небес в самый ад, он дернул ручку двери на себя и ворвался в комнату неверной жены.

На столике горела одинокая свеча. В ее призрачном свете с кровати на него смотрели двое. Лили и его любимый брат Себастьян.

...