— Уезжаете? — герцог стоял перед ней, крайне удивленный, — мы же должны провести вместе в поместье месяц.

Мирабелла дернула плечом. Она стояла около автомобиля, который должен был отвезти ее на вокзал, откуда поездом она планировала добраться до Нью-Йорка.

— К сожалению, дела невозможно отложить, месье.

— Вы всегда заняты настолько, что невозможно к вам подступиться, — усмехнулся он, — подождите, я возьму пиджак, — он кивнул своему слуге, и тот тотчас же исчез в дверях дома.

— Зачем? — она вскинула брови.

— Я еду с вами.

...

Дорога до вокзала была недолгой, а в поезде Мирабелла спряталась за газетой, и только изредка выглядывала, чтобы посмотреть на герцога. Тот вольготно расположился напротив нее и смотрел в окно. Книга, которую Мирабелла предложила ему, осталась лежать на столике.

— Вы очень увлечены чтением, — наконец сказал герцог, в тот миг, когда Мирабелла решила, что пора перевернуть страницу.

Мирабелла вздрогнула и посмотрела, что за газета у нее в руках.

— Я изучаю курс акций, месье, — сказала она, — это на самом деле очень увлекательно. Глаза ее забегали по строчкам, чтобы понять, что же на самом деле написано на листах, которые она держала в руках.

— И как же вы посоветуете разместить деньги? — он откинулся на спинку дивана, и смотрел прямо на нее.

Мирабелла хотела бы спрятаться за газетой от этого взгляда, но боялась, что ее поступок покажется супругу невежливым.

— Я размещаю в разных фондах, — она провела рукой по строчке, — например вот здесь...

Она положила газету на стол, чтобы герцог тоже видел, что написано, и стала комментировать каждую строчку. Да, об акциях Мирабелла могла говорить сколь угодно долго. Но в акциях есть польза и смысл, это же не картины Рембранта, нарисованные много веков назад, и стоящие безумных денег, но при этом совершенно бесполезные.

— Вам правда интересно? — вдруг прервала она сама себя. Но герцог слушал заинтересованно и даже задавал какие-то вопросы.

— Конечно, мадам, когда еще я получу такую подробную консультацию.

— Я могу сделать все вклады за вас, — сказала она.

Герцог усмехнулся.

— Спасибо. Но несмотня на то, что вы обо мне думаете, я, пожалуй, справлюсь с этим делом сам.

И вот извольте. Как можно заниматься делами, когда герцогу всенепременно нужно посетить музеи, варьете, гулять по набережной и зайти в порт, то есть всеми возможными способами терять драгоценное время? И если прогулки по набережной еще как-то Мирабелла могла терпеть, но в музее на нее нападала безумная тоска. Картины? Опять картины? Герцог таскал ее из залы в зал, а потом они отправились по лавкам, где эти картины продавались, и ее муж купил себе безумно дорогую мазню, от вида и цены которой у Мирабеллы чуть не случился удар.

— Что это? — она уставилась на картину, пытаясь выцепить среди пятен утерянный здравый смысл своего супруга, — это же...

— Это импрессионист, — герцог махнул рукой, будто понимая всю тщетность объяснить Мирабелле ценность покупки, — просто смиритесь, что часть ваших денег будет потрачено на живопись. Мне надо украшать замок самыми модными работами.

— Потому что Рембрант у вас уже есть, — ехидно вставила она.

Он вспыхнул, но не ответил.

— Это важно, мадам, и никаких споров.

Картина была свернута в трубочку, и Мирабелла прикидывала, что, наверное, было бы дешевле полностью отлить ее из золота, чем заплатить за беленый холст и пятна краски на нем.

— Вы разбили мне сердце, — сказала она со вздохом.

— Но теперь я не буду мешать вам заниматься делами. И подписывать ваши контракты или что там у вас еще.

Она бросила на него презрительный взгляд.

— Да, вам лучше мне не мешать.

Но герцог мешал. Он стоял у нее за спиной или сидел рядом, вчитываясь в контракты, изучая акции и даже пытаясь ей что-то советовать. Нет, она, конечно же, не стала слушать его, хотя незаметно для себя сделала так, как он говорил. Ладно, ему картина, ей деньги. Пусть развлекается ненужными вещами. Денег у нее хватит на двоих

На рассвете третьего дня их прибывания в Нью-Йорке Мирабелла проснулась от того, что кто-то ходил по ее комнате. Инстинктивно замерев, и сделав вид, что все еще спит, она обнаружила у себя в спальне мужчину в черном. На лицо его повязан был платок, так, что видны оставались только одни глаза. Он ходил крадучись, и заглядывал в шкафы, открывая их практически бесшумно. Вдруг мужчина замер, схватил что-то из шкафа, и бросился к окну. Тут дверь распахнулась, и Мирабелла, от страха потерявшая возможность пошевелиться или издать хоть звук, вжалась в подушки. На пороге стоял ее муж в кальсонах и накинутой на голое тело расстегнутой рубахе. В руках его был пистолет.

— Ни с места! — прошипел он, и человек в черном обернулся и чуть не выронил свиток. Мирабелла узнала в этом свитке приобретенную вчера картину.

Доминик сделал шаг вперед, и кивнул головой, показывая, куда положить картину. Но человек в черном вдруг бросился к окну, и выкинул картину в раскрытую раму. В этот же момент он достал из кармана пистолет, но Доминик среагировал первым, нажал курок, и Мирабелла спряталась под одеяло, оставив себе только маленькую щелку, чтобы следить за происходящим. Человек в черном стал оседать на пол, выронил пистолет и схватился за грудь. На звук выстрела тут же прибежали служащие отеля, заохали и закричали, а Мирабелла все смотрела на красную лужу крови, растекавшуюся по наборному паркету. Доминик же бросился к окну, и, как был, в туфлях на голую ногу, в распахнутой рубахе, исчез за рамой следом за картиной.

Тут Мирабелла закричала, вскочила, и, не разбирая дороги, побежала к окну. Она споткнулась о умирающего, наступила ему на руку, нога ее зацепилась за что-то железное. Мирабелла наклонилась и подняла его пистолет. Ужас от того, что с Домиником может что-то случиться, завладел ею полностью. Она перегнулась через подоконник, и тут же увидела Доминика. Он бежал следом за каким-то типом, удиравшем по утренней улице в дымке летнего рассвета. В руках у него была картина. К окну была привязана крепкая веревка, по которой тот, что лежал на полу в ее спальне, хрипя и кашляя, забрался наверх. Не долго думая, Мирабелла влезла на подоконник, вцепилась в веревку, и без всяких проблем оказалась внизу. Навыки лазанья по деревьям в детстве пригодились ей в полной мере.

Оказавшись на улице, она бросилась следом за Домиником в рассветный туман. Босые ноги шлепали по грязному тротуару, но Мирабелла не замечала этого. Она добежала до перекрестка, свернула следом за мужем, и вдруг замерла. Доминик боролся с вором на равных, картина, за которую она заплатила целое состояние, валялась в грязи, а со стороны перекрестка приближались еще двое в темных пиджаках.