— В душ? — наконец спрашивает Макс, вытирая зубную пасту со рта. Капля воды стекает по его спине.

— Нет, я просто хотела почистить зубы, — отвечаю, собираясь уйти. — Я подожду.

— Нас четверо, а душ один, — кричит он, останавливая меня. — Не стесняйся.

— Ты бы стеснялся, если бы я ходила в полотенце? — парирую с лёгкой улыбкой.

Серьёзно.

Он встречает мой взгляд, поджимает губы и кивает.

— Постараюсь выработать привычку брать одежду в душ, хорошо? Я попробую. У нас в доме давно не было женщины, — уточняет он.

Выгибаю бровь, глядя на него.

— В этом доме постоянно есть женщины, — отвечаю я.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — говорит Макс, точно зная, о чём я думаю.

— Тебе не нужно менять свои привычки, — говорю ему. — Если я не останусь…

Он снова смотрит на меня, затем хватает банку крема для бритья. Знаю, что он хочет, чтобы я вошла. Вхожу, слегка покачивая головой, прежде чем смочить зубную щётку и нанести пасту. Не жду, пока он закончит. Почему он как горец просто не отрастит бороду?

Складываю зубную пасту за кран и поднимаю взгляд.

— Ты же вчера принимал душ после работы, — бормочу, поднося зубную щётку ко рту. — Ты всегда принимаешь ещё один утром?

— Только когда ночью я тоже пачкаюсь, — парирует он.

Запинаюсь и поднимаю глаза. Он, не теряя ни секунды, намыливает шею кремом для бритья. Как мужчина может испачкаться ночью в собственной постели? Представляю себе женщину с подтянутыми бёдрами и соблазнительными губами, только что покинувшую его спальню.

Моргаю и начинаю чистить зубы.

— Ты вчера хорошо поработала, — говорит он.

Это он обо мне?

— Мальчики занимаются этим всю свою жизнь, и им просто наплевать. Было приятно увидеть, что всё сделано так, как я бы сделал сам.

Киваю, но при расчёсывании держу голову опущенной.

— У тебя есть парень, Алиса? — спрашивает он.

Стреляю в него глазами. Он смотрит на меня и моет руки.

— Дома? — спрашивает он наконец. — У тебя есть парень?

Выплёвываю зубную пасту, но не отвечаю, продолжая чистить зубы.

— У тебя были мужчины? — спрашивает он более прямо.

Останавливаюсь, дыхание становится прерывистым. Он спрашивает, занималась ли я сексом?

Каждый сантиметр моей одежды касается кожи, и я чувствую, как кровь приливает к щекам. Сжимаю зубную щётку в руке.

Сплюнув ещё раз, полощу рот и наконец поднимаю на него глаза. Чего он от меня хочет?

— Ты всё ещё девочка, — говорит он, словно читая мои мысли. — И тебе всё ещё нужно какое-то воспитание.

Наблюдаю, как он скользит бритвой по шее. Вода стекает по его мускулистому телу, и я не могу оторвать от него глаз.

— Тебе следует остаться, — говорит он мягко. — Приятно, когда в доме есть женщина.

Стараюсь не смотреть на него, но не могу отвести взгляд. Его гладкая загорелая кожа, мускулистые плечи и грудь — всё это притягивает меня как магнит. Полотенце обхватывает букву V вокруг его талии, и я моргаю, отводя глаза.

Он и Тимур, возможно, не похожи друг на друга, но в том, что они родственники, можно полностью убедиться, когда они полуодеты.

Возможно, мне стоит рассказать ему о прошлой ночи. Как его сын загнал меня в угол и пытался пригвоздить к капоту машины. И что возможно, это не самое безопасное место для меня.

Мы не ладим. Егор нажимает на мои слабые точки, и с тех пор, как приехала сюда, сплю ещё хуже.

Может быть, мне стоит сказать ему, что я ухожу.

Но вместо этого я беру в руки крем для бритья, выдавливаю немного пены на руку и начинаю наносить её на лицо, а он, прекратив бриться, смотрит на меня.

Как только мои щёки покрываются пеной, и я становлюсь похожа на Деда Мороза, вновь беру зубную щётку, чтобы использовать её как бритву.

— Ты понятия не имеешь, как воспитывать девочек, — говорю ему.

— Хочешь, сделаю из тебя мужчину? — ухмыляется он мне в зеркало.

— Попробуй, — отвечаю, держа зубную щётку наготове. Может быть, тогда он позволит мне выполнять какую-нибудь «мужскую» работу.

Он тихо смеётся и наклоняется над раковиной. Повторяю за ним, беря на себя инициативу. Шаг за шагом повторяю его движения, продвигаясь по шее, щеке, подбородку и над верхней губой. Мы стоим рядом, глядя в зеркало, и время от времени останавливаемся, чтобы сполоснуть "бритвы" перед тем, как продолжить.

Ловит мой взгляд и улыбается перед тем, как сделать последние штрихи. Но его рука, касающаяся моей, заставляет моё сердце биться быстрее, а запах его свежего тела наполняет ванную.

Когда мы заканчиваем, и остаётся лишь несколько пенных пятен, он снимает полотенце с вешалки и вытирает моё лицо. На мгновение я чувствую себя маленькой девочкой и почему-то хочу смеяться. Но когда он убирает полотенце и смотрит на меня сверху вниз, моё скрытое веселье опускается куда-то вниз живота, как и его.

Он близко. Его глаза смотрят на меня, и мы стоим, а жар наполняет комнату настолько, что я…

Я сглатываю, видя, как его кадык поднимается и затем опускается.

— Похоже, я потерпел неудачу, — говорит он почти шёпотом. — Невозможно скрыть, кто ты есть.

Девушка.

Кажется, он почти раскаивается в этом факте.

Отворачивается, медленно вытирая лицо.

— Я голоден. Блины?

Но я едва слышу его, когда стою там и наблюдаю за ним, и слова вырываются из моего рта прежде, чем я успеваю их остановить.

— Возможно, я никогда не стану женщиной, — говорю я ему, — но и девочкой я тоже не всегда буду.

Выдерживаю паузу, чтобы увидеть его эмоции и как начинает меняться его лицо. Не могу сдержать лёгкой улыбки, которая появляется на моих губах, когда я поворачиваюсь и выхожу из ванной.

Конечно, я смогу взять на себя больше обязанностей.

Когда стану женщиной.

Алиса

Выливаю немного теста для блинов на сковороду и слышу, как оно шипит, пока наполняю половник и выливаю ещё один круг, один за другим. Наблюдаю, как тесто пузырится на жаре, потирая гладкую поверхность ногтя большого пальца.

На этот раз я действительно счастлива готовить им завтрак. Макс и Егор на улице, занимаются своими утренними делами, но я до сих пор не видела Тимура, и вместо того, чтобы прятаться в своей комнате и бояться столкнуться с ним, я могу просто заняться чем-нибудь.

Почему мой чемодан до сих пор не собран?

После того как я оставила дядю в ванной, ошеломлённого и в замешательстве, я оделась и застелила постель, оставив свой пустой чемодан на полу. Но даже если бы эпизод с Тимуром прошлой ночью никогда не произошёл, я не уверена, что закончила бы с упаковкой.

Кладу половник в миску и беру лопатку, переворачивая блины, и тесто разбрызгивается. Может быть, именно поэтому я всегда приезжала домой на школьные каникулы. Слишком отчаянно, чтобы не оставаться в одиночестве.

Оборачиваюсь, чтобы взять тарелку, и вижу Тимура.

Замираю. Он прислоняется к холодильнику и смотрит на меня, моё сердце подпрыгивает, когда я сжимаю бёдра. Как долго он уже здесь стоит?

Его зелёные глаза наблюдают за мной с тем же любопытством, что и прошлой ночью, и я даже не слышу, как ветки снаружи бьются о дом, потому что пульс стучит в ушах.

На что он смотрит?

Стиснув челюсти, я хватаю тарелку с острова и разворачиваюсь назад, выкладывая блины на тарелку. Он всё ещё одет в джинсы, но они уже чистые, и он выглядит помытым, хотя волосы у него растрёпаны, как будто он только что встал. Полагаю, Макс не придерживается к нему тех же стандартов, что и к нам с Егором, с его звонками-будильниками в полшестого?

Его взгляд словно обжигает мою спину, но через мгновение я слышу, как открывается и закрывается холодильник, а затем чувствую, как он приближается ко мне. Он собирается извиняться? Что, если бы я не была его сводной кузиной? Что, если бы я действительно была его родственницей, когда он решил проигнорировать мои протесты вчера вечером?