— Что тебе нужно из еды кроме бекона? — задает вопрос Макс.

Но я сохраняю спокойствие, не потворствуя его шутке.

Наконец он смеется.

— Конечно, ты можешь взять машину.

Залезая в задний карман, он открывает бумажник, достаёт немного денег и бросает их на середину стола, пока Егор допивает оставшееся молоко.

— У меня есть деньги, — настаиваю я. — Я могу себя обеспечить.

Но он просто возражает.

— Я тоже, — говорит он. — В этом доме нам не нужны деньги Буткевича.

Деньги Буткевича.

Он кладёт бумажник обратно в карман, и я смотрю на пятитысячную купюру, которую он бросил на стол — это, на самом деле, намного больше, чем мне нужно.

Но я думаю, он это знает. Просто хочет, чтобы я увидела, что он может соответствовать моим высоким стандартам так же, как и его брат.

К сожалению, не могу себя остановить.

— Вы не принимаете деньги Буткевича, но принимаете Буткевич.

И я снова поднимаю глаза, встречаясь с ним взглядом. Если его возмущают деньги моих родителей в этом доме, то, конечно, и моё присутствие в его доме должно возмущать.

— Ты наша, — прямо заявляет он. — Мы платим за то, что тебе нужно.

Смотрю на него ещё мгновение, а затем Егор тянется к середине стола и хватает деньги.

— Я поеду с ней. Мне нужно купить кое-чего по мелочи.

Мы оба встаём, убираем тарелки и загружаем посудомоечную машину.

— Выбрасывайте полиэтиленовые пакеты в бочку, когда распаковываете продукты, — говорит нам Макс, всё ещё завтракая. — Сегодня днём буду жечь мусор.

Останавливаюсь и смотрю ему в затылок.

— Жечь мусор? — Повторяю, ища аргумент, который он выслушает. — Пожалуйста… не надо. Это вредно для дыхательной системы и это действительно вредно для планеты.

Обхожу стол, чтобы смотреть ему в лицо.

— Это незаконно.

Сжигать листья — это одно. Но пластик и…

Его вилка звенит по тарелке, и он берёт чашку кофе.

— Мусоровозы сюда не заезжают, дорогая.

— Надо разобраться, — отвечаю я. — Вы не можете просто так взять и сжечь пластик, бумагу с чернилами или…

— Ты из тех девушек, которые заботятся об окружающей среде, не так ли? — Егор смеётся у раковины. — Никаких пластиковых трубочек. В супермаркет нужно приносить свои сумки. Слышал, они, даже не каждый раз смывают воду в туалете.

Сдвигаю брови так сильно, что становится больно.

— Да, иногда мы даже принимаем душ вместе, чтобы сэкономить воду. Это потрясающе.

Слышу, как Макс фыркает, и снова опускаю глаза, выгибая бровь. Не знаю, откуда взялся мой новообретённый сарказм, но я сжимаю челюсти, не позволяя себе насладиться им.

Поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь и снова смотрю на Макса.

— И эти деньги Буткевича заработаны тяжким трудом, — говорю я. — Мои родители внесли свой вклад в мир. Люди ценят то, что они сделали, независимо от того, нравились они вам или нет. Нравятся они мне или нет.

Моргаю, услышав слова, вылетающие из моего рта, удивляясь самой себе. Но хотя у меня были проблемы с родителями, впервые осознаю, что немного защищаю их наследие.

— Мир их запомнит, — отмечаю я.

— И я тоже. — Макс откидывается на спинку стула, глядя на меня забавным взглядом. — Особенно, когда ты рядом.

Колеблюсь, его слова почему-то меня нервируют. Ощущение постоянства в его тоне. Как будто я здесь, чтобы остаться.

— Возможно, я не останусь здесь, — внезапно выпаливаю я.

Но потом сразу жалею об этом. Он взял меня к себе, когда в этом не было необходимости. И я приехала сюда добровольно. Я должна быть более благодарна.

Но… он вчера угрожал оставить меня здесь против моей воли.

— Иногда ты какой-то придурок, — говорю ему.

Егор смотрит в нашу сторону, широко раскрыв глаза и переводя взгляд с меня на отца. Но Макс не двигается, просто сидит и смотрит на меня с тем же весельем на лице.

— Я плюшевый мишка, Алиса. — Он встаёт, просунув пальцы в ручку кофейной чашки. — Ты ещё не встретила Тимура.

Слышу, как Егор смеётся за его спиной, они оба рассказывают какую-то шутку, которую я явно не понимаю. Разворачиваюсь и направляюсь в свою комнату, чтобы прибраться.

— Надень подходящую рубашку, прежде чем выйти! — Макс кричит мне вслед.

— Я готовлю тебе еду! — Рычу про себя, топая по лестнице немного сильнее, чем следовало бы.

Действительно, неразумно меня провоцировать.

Быстро принимаю душ, избавляясь от липкого пота, а также от грязи и запаха сарая. Почти уверена, что позже мне придется снова принять душ, просто чтобы помыть голову. Сейчас у меня нет времени.

Причёсываюсь, надеваю ту же кепку, которую Егор одолжил мне сегодня утром, и выбегаю из комнаты с моей маленькой сумочкой через плечо, в свежих джинсах и футболке.

На самом деле у Макса довольно много продуктов, особенно свежих, но, спеша сюда, я забыла купить кое-что… другие вещи, которые мне могут понадобиться.

Когда выхожу на улицу, меня уже ждет Егор. Он сидит на байке со шлемом на голове и ещё одним в руке.

На мгновение колеблюсь, глядя на авто позади его байка. Мы едем отдельно или…?

— Что ты делаешь? — спрашиваю, спускаясь по широким деревянным ступеням.

— Хочу свозить нас в город. — Он протягивает мне запасной шлем, и я смотрю на него, а затем снова на Егора, видя пряди его волос, свисающих ему на лоб под шлемом.

Удивлённо поднимаю брови. Мы едем на байке в город?

— Куда мы сложим продукты? — Спрашиваю его.

Он просто улыбается, заводит мотоцикл, и его голос звучит мягко, когда он предлагает мне сесть.

— Не укушу, — говорит он, бросая на меня озорной взгляд. — Во всяком случае, свою маленькую сестричку.

Закатываю глаза, но решаю надеть шлем поверх кепки. Однако передняя часть шлема давит на козырёк, и это жутко неудобно. Вожусь какое-то время, стягивая шлем и кепку, но Егор останавливает меня, взяв за руки.

— Вот так, — говорит он, надевая кепку мне на голову задом наперёд и закрепляя шлем так, чтобы козырёк оказался на затылке. Я бы предпочла носить кепку в городе из-за моих растрёпанных волос, так что этот вариант меня более чем устраивает.

Он застёгивает ремешок под моим подбородком, и я пытаюсь отвести взгляд, но его ленивая полуулыбка заставляет моё тело гудеть. Голубые глаза за чёрными ресницами, серая футболка с обрезанными рукавами, открывающая мускулистые руки, и потрёпанные джинсы — он выглядит так, будто никогда не задумывается о том, чтобы произвести впечатление на кого-то.

Я ревную. У него нет никаких планов на этот мир.

Алиса

Возможно, было бы здорово иметь двоюродных братьев и сестёр. Было бы весело проводить лето здесь, расти вместе с Егором под тёплым солнцем, смехом и приключениями. Он помогает мне чувствовать себя спокойнее, чем Макс. Его глаза встречаются с моими, и я быстро отвожу взгляд, ловя и отталкивая его руки, пока я заканчиваю застёгивать ремень.

— Ты когда-нибудь ездила на мотоцикле? — спрашивает он.

— Нет, — отвечаю, садясь позади него и кладя сумочку сбоку, так чтобы она свисала.

— Я нежный, — заверяет он. — Спроси любую девушку.

— Я не просто какая-то девушка, — говорю, обнимая его за талию и сцепляя руки впереди. — Если ты сделаешь мне больно, тебе всё равно придётся пойти со мной домой и всё исправлять.

— Хорошая мысль, — отвечает он, опуская козырёк шлема и срывая байк, что заставляет меня затаить дыхание. О боже! Я инстинктивно крепче обнимаю его и сжимаю бёдра, когда мой живот прижимается к его спине. Мотоцикл раскачивался сильнее, чем грузовик, и я мечусь из стороны в сторону, пытаясь удержать равновесие, но он не замедляет ход, и всё, что я могу сделать, это держаться. Возможно, он знает, что делает, но для меня это в новинку. Долго и напряженно моргаю, а затем просто смотрю вниз, не отвлекаясь от дороги.

Когда мы с Максом ехали тут на машине, эти холмы казались не на столько крутыми. Не думаю, что ему нужно видеть нас катающимися на мотоцикле по бездорожью. Это вообще законно?