— Это самоубийство, — Лира сжала штурвал до хруста костяшек. — Они разорвут нас за секунду.

— Нет, — я вышел на связь. — Они знают, что я несу.

Чип Ашшара вставили в консоль. Спирали поползли по экранам, взламывая системы Древних. Портал открылся, и корабли начали исчезать, словно их стирали ластиком.

— Что ты сделал? — Иван схватил меня за плечо.

— Отправил их домой, — я выдернул чип. Он треснул, рассыпаясь в прах. — Навсегда.

Орбита Панакора, флагман «Коготь Тьмы»

Через три дня мы вышли к стеллатской столице. Их флот, израненный пиратами и орбитальными платформами, собрался вокруг гигантской станции, похожей на скорпиона.

— Щиты на максимуме, — Лира сверилась с радаром. — Будет как на Луне.

— Нет, — я сжал штурвал. — На Луне у нас не было этого.

Я активировал чип Ашшара — тот самый, что нашел в Сибири. Спирали в глазах разгорелись, и пространство перед «Громом-2» исказилось. Портал разверзся, выплюнув корабли Древних.

— Ты сумасшедший! — закричал Иван, но я уже вел «Гром» в атаку.

Стеллатские крейсеры разваливались под лучами Древних, как бумажные. Мы прорвались к «Когтю Тьмы». Его шлюзы были распахнуты — словно сама станция звала нас внутрь.

Орбита Панакора, сектор «Кровавый Серп»

Корабли Древних вышли из портала, как стая теней, рожденных самим космосом. Их корпуса, чернее вакуума, поглощали свет звезд, оставляя за собой лишь искаженные шлейфы. «Гром-2» дрожал, будто испуганный зверь, когда волны их энергии прокатились по обшивке. На экранах радара стеллатские крейсеры вспыхивали и гасли, словно свечи под ураганом.

— Щиты на 12%! — Лира вцепилась в кресло, когда очередной луч прошелся по нашему борту. Ее голос перекрывал вой сирен. — Герцог, мы не выдержим даже их рикошетов!

Я сжал чип Ашшара в ладони. Спирали на его поверхности жгли кожу, а в висках пульсировал чужой голос: «Доверься… Стань проводником…».

— Держите курс на флагман, — прошипел я, чувствуя, как нейросеть корабля сливается с моим сознанием. — Они не тронут нас, пока мы нужны.

Иван, пристегнутый к штурмовому креслу, смотрел на экран. Его лицо освещало мерцание взрывов.

— Ты в курсе, что эти «союзники» сожгли Млечный Путь? — спросил он, указывая на корабль Древних, разрезающий крейсер стеллатов пополам.

— Тогда у них был плохой день, — фыркнул Зурн, вводя код активации боевых дронов, — враг моего врага мой друг.

«Коготь Тьмы» висел впереди, словно гигантский скорпион из черного металла. Его щупальца-антенны излучали багровый свет, а шлюзы зияли, как раны.

— Ловушка, — Лира сверилась со сканерами. — Внутри нет жизненных сигналов. Только энергия.

— Они мертвы с самого начала, — я встал, проверяя заряд бластера. — Готовьте штурмовой отряд.

Шлюз «Когтя Тьмы»

Воздух внутри пах горелой плотью и озоном. Стены были покрыты слизью, пульсирующей в такт мерцанию аварийных огней. Мы шли по коридору, пробираясь через паутину органических кабелей.

— Это не станция, — прошептал Иван, светя фонарем в щель между плитами. — Это живое.

Зурн пнул кабель. Тот дернулся, брызнув кислотой.

— Живое? Отлично. Значит, умрет громко.

Первая атака пришла со стороны потолка. Биомеханические твари, похожие на пауков с кристаллическими панцирями, обрушились сверху. Иван выстрелил импульсником, превращая одного в дымящиеся обломки.

— Двигайтесь! — я проложил путь гранатой. Взрыв разорвал туннель, открыв проход к центру станции.

Тронный зал

Зал был похож на гибрид собора и улья. Колонны из костей сплетались с живыми кристаллами, а воздух дрожал от гула скрытых механизмов. На троне — груде обугленных скелетов и проводов — сидел Командор. Его тело, лишенное кожи, было пришито к сиденью биомеханическими нитями. Глаза, лишенные век, светились спиралями.

— Мик Селестийский, — его голос звучал как скрежет железа по стеклу. — Ты принес ключ. Как мило.

Я поднял чип Ашшара. Спирали на нем закрутились быстрее, резонируя с глазами Командора.

— Где «сердце»? — шагнул я вперед, игнорируя боль в висках.

— Ты стоишь в нем, — Командор поднял руку, и пол под нами затрясся. Кристаллы на стенах ожили, формируя фигуры — копии наших бойцов. — Первородные любят… повторения.

Иван выстрелил в своего двойника. Заряд прошел навылет, не оставив следа.

— Галлюцинации? — крикнул он, отступая.

— Нет, — Лира выжгла кристалл изумрудным лучом. Копия Зурна рассыпалась. — Они материальны. Но хрупки.

Командор засмеялся. Из-под трона выползли щупальца, хватая бойцов. Один из них, молодой десантник, вскрикнул, когда кристаллы пронзили его броню.

— Хватит! — я выстрелил в Командора. Пуля отскочила от невидимого поля.

— Ты не понимаешь, — он поднялся, нити впиваясь в его плоть. — Я — не враг. Я — жертва. Как и ты.

Спирали в его глазах превратились в воронку. Зал начал рушиться, кристаллы падали, разбиваясь о пол.

— Сердце под троном! — заорал Зурн, заметив пульсирующий шар энергии. — Добей его!

Я рванул вперед, уворачиваясь от щупалец. Командор загородил путь, его тело растянулось, превратившись в стену из мяса и проводов.

— Они дали мне силу! — он завыл, бросаясь на меня.

Мы сцепились. Его пальцы впились в броню, скребя титан. Я вогнал чип Ашшара ему в грудь.

— А это — отмена подписки, — прошипел я.

Спирали вспыхнули. Командор взревел.

— Ты принес им жертву, — он засмеялся, указывая на чип. — Первородные проснутся. И ты первый, кого они сожрут.

— Не раньше тебя, — я выстрелил ему в лицо.

Трон взорвался, и шар энергии под ним затрещал, выпуская волны разрушения.

Станция начала рушиться. Мы бежали к шлюзам, а за спиной горел кристалл Первородных — тот самый, что стеллаты называли «сердцем».

Побег

Станция разваливалась. Мы бежали через кипящие коридоры, давя щупальца и кристаллы.

— Шлюз! — Лира выстрелила в панель управления. Дверь едва открылась, зажатая деформированным металлом.

Иван протаранил ее плечом. Мы вывалились в док, где ждал «Гром-2», покрытый шрамами от боя.

— Взлетаем! — Зурн втащил последнего бойца на борт.

Когда корабль рванул в гиперпространство, я видел, как «Коготь Тьмы» схлопывается в сингулярность, утягивая за собой обломки флота.

Отголоски

В медотсеке, пока Зурн лечил ожог на руке, Иван показал запись с камеры. На ней, среди руин тронного зала, стояла фигура в плаще из звездной пыли. Ашшар. Он поднял обломок кристалла и исчез.

— Он жив, — сказал Иван. — Или то, что от него осталось.

— Не переживай за деда. Этот выживет где угодно.

Я посмотрел на чип, теперь потускневший. Спирали больше не светились.

— Они везде, — пробормотал я. — Но теперь мы знаем их слабость.

Где-то в темноте, за пределами галактики, корабли Древних разворачивались. Ожидание закончилось.

Ржавое завтра

Мы вернулись на Селесту. Города лежали в руинах, но люди уже расчищали завалы. Зурн возился с реактором «Грома», Лира составляла карту новых торговых маршрутов. Иван стоял на обзорной палубе, глядя на звезды.

— Думаешь, они вернутся? — спросил он, не оборачиваясь.

Я прислонился к стене, ощущая ноющую боль в ребрах. Чип Ашшара исчез, но спирали до сих пор мерещились в темноте.

— Всегда возвращаются, — сказал я. — Но теперь мы знаем, чего они хотят.

Москва, Красная площадь. Три месяца после падения Синдиката.

Воздух гудел от грохота строительных дронов, носившихся над башнями Кремля, как стая металлических стрекоз. Брусчатка, еще недавно усыпанная осколками и гильзами, теперь блестела под лучами ультрафиолетовых очистителей — прямоугольные аппараты Реликтов выжигали радиацию, оставляя запах озона и пепла. Я стоял у подножия временного мемориала — груды сломанных дронов Синдиката, скрепленных стальными балками. На вершине трепетало знамя, сшитое из кусков военной формы и плащей ополченцев.