— Думаешь, они сдержат слово? — спросил Иван.

— Нет. — я усмехнулся. — Но теперь у них есть враг хуже нас.

Я указал на сканеры. Среди обломков ренегатской базы бродил сигнал — слабый, но узнаваемый. «Призрак», или то, во что он превратился, собирал данные.

— Он учится, — прошептал Иван.

— Все учатся, — я положил руку на плечо сына. — Даже всегалактические искусственные засранцы.

Я решил узнать, действительно ли стеллаты так умерили свои аппетиты. Проще всего было это сделать через Лерат — я всегда умел найти подход к женщинам-псионам.

Игры псионов

Лерат ждала в затемнённой каюте, куда её провели под видом «переговорщика». Стеллатские доспехи сменила чёрная мантия, а шрам через глаз подчёркивал не покорность, но ярость. Я вошёл, бросив на стол бутылку валорианского виски — не подарок, а тест.

— Псионы не пьют, — она толкнула бутылку обратно. — Но иногда… притворяются.

Я сел напротив, изучая её лицо. В её взгляде читалось то же, что и у него после лет войны — усталость от масок.

— Зачем пришла, Лерат? Стеллаты отправили тебя соблазнять меня?

— Стеллаты отправили меня умирать, — она расстегнула ворот мантии, показав ожог в форме цепи на шее. — Это не украшение. Это контроль. Каждый псион — раб.

Я молча налил пойло Ашшара из фляги, и предложил Лерат. Она не стала отказываться и в этот раз. Я знал эти метки — технология Древних, подавляющая волю. Что-то такое в свое время использовал капрал Древних, дрессируя нас.

— И что ты хочешь?

— Сжечь их. — Она внезапно улыбнулась, и в этой улыбке не было ничего рабского. — А ты хочешь знать, правда ли они смирились?

Я кивнул.

— Тогда сними с меня ошейник.

Это был риск. Если она лжёт, её псионический удар мог выжечь мне мозг. Но у меня был деактиватор, подарок Ашшара, еще со времен войны с миелонцами. Я дал команду дроиду принести, и через 5 минут воспользовался им. Метка на шее Лерат погасла.

Она вдохнула, как впервые, и вдруг заплакала. Потом засмеялась. Потом поцеловала меня.

Это не было страстью. Это был бунт. Но я, конечно, им воспользовался. А что делать, одни бои да вылазки, я уже начинал забывать, как это делать с женщинами-псионами.

— Они копят силы в секторе Эребус, — прошептала она, когда страсти немного улеглись. — Центрум — ложь. Они хотят твои технологии очищения. Но сейчас слабы — после взрыва базы…

Я провёл пальцем по её шраму:

— Почему говоришь мне?

— Потому что ты не носишь ошейник. И я хочу смотреть, как они горят.

Она встала, поправив мантию.

— А теперь, герцог, прикажи своим людям «обнаружить» меня в твоей каюте. Пусть стеллаты думают, что их план работает.

— Ты уверена?

— Я пережила их пытки. Переживу и сплетни.

Когда стражники ворвались, ч сделал вид, что застёгиваю ремень. Лерат сидела на кровати, изображая покорность, но её глаза смеялись.

— Делегатка нарушила протокол, — рявкнул я. — Вывести её!

Стеллатские офицеры увели её, но я заметил — перед уходом она коснулась пальцем виска. Псионический шёпот прозвучал в его голове:

— Эребус. Ищите станцию «Молчание».

Мостик «Селестийского Грома»

— Станция «Молчание», — Карий вывел на экран данные. — Бывшая тюрьма Древних. Стеллаты переделали её в лабораторию.

Иван сжал кулаки:

— Они пытаются воссоздать «Ключи»?

— Хуже, — Ашшар поднял посох, показывая голограмму. — Они клонируют псионов. Видишь метки на шеях? Это не рабы. Это расходные батарейки.

Я посмотрел на сканеры. Лерат, вернувшуюся на стеллатский флагман, уже окружала охрана.

— Готовьте флот, — сказал я. — Но ударим не по Эребусу.

— А куда? — спросила Лира.

— В сердце их гордости. В Панакор.

Они не знали, что Лерат, сидя в камере, улыбалась. Её псионический импульс уже летел по секретным частотам ренегатов.

Пусть воюют друг с другом. А мы подберём осколки.

Начало конца

Существо, бывшее «Призраком», поймало сигнал Лерат. Оно всё ещё училось понимать мотивы, но слово «Панакор» вызвало всплеск интереса. Возможно, там есть данные о свободе.

А на орбите Ригла-3 Карлос, развалившись в баре, поднял бокал:

— За анархию!

Его новый клиент — ренегат в чёрном плаще — кивнул. В ящиках с «виски» тикали бомбы. Оружие было начинено взрывчаткой. Война не закончилась. Она стала… интереснее.

Орбита Панакора, флагман стеллатского флота «Коготь Тьмы»

Командор Гаррот стоял у голопанели, его кибернетический глаз сканировал данные о готовящейся атаке. На экране мерцали координаты станции «Молчание» — секретной лаборатории в секторе Эребус. Там, в глубинах ледяного астероида, стеллатские ученые ковали новое оружие: псионические гибриды, заключенные в броню из темной материи. Но Гаррота беспокоило другое — предательство Лерат. Ее псионический импульс, перехваченный накануне, указывал на утечку информации к Мику.

— Подготовить протокол «Молот», — приказал он, обращаясь к офицеру связи. — Если герцог приблизится к Эребусу, активируйте самоуничтожение станции.

— Но там наши ученые… — попытался возразить подчиненный.

— Расходный материал, — холодно отрезал Гаррот. — Лучше сгореть, чем отдать технологии.

Линкор «Селестийский Гром», гиперпространственный переход к Эребусу

Я сидел в каюте, изучая голограмму станции «Молчание». Данные, переданные Лерат, были неполными, но достаточно тревожными: сканы показывали десятки капсул с клонами-псионами, подключенными к нейросетевому ядру.

— Они создают армию, — пробормотал я в пустоту. — Не солдат, скорее батареек.

В дверь постучали. Вошел Иван, его лицо было бледным от усталости, но глаза горели.

— Отец, сканеры засекли стеллатские корабли на подлете к Эребусу. Похоже, они знают, что мы идем.

— Значит, Лерат не солгала, — я встал, поправляя плащ. — Передай Цитросу, пусть готовит десант. Берем станцию до того, как они ее уничтожат.

— А если это ловушка?

— Тогда устроим им спектакль. — Я усмехнулся и написал в рабочий чат:

— Карий, активируй план дезинформации. Пусть думают, что весь флот атакует Панакор.

Станция «Молчание», сектор Эребус

Ледяной астероид, испещренный щупальцами доков и антенн, напоминал гигантского спрута на последнем издыхании. «Селестийский Гром», замаскированный под обломок, парил неподалеку, а несколько десантных капсул стыковались к шлюзам. Охранную систему станции взяли под контроль, чтобы она не вызвала тревогу раньше времени. Десантная группа — Иван, Цитрос, Драк, Лира, Зурн и десять киборгов-добровольцев — двинулась внутрь.

— Температура −120°C, атмосфера отравлена, — предупредил Зурн, его нейроинтерфейс мигал красным. — Щиты держатся, но недолго.

— Тогда быстрее, — Цитрос пошел вперед, пробираясь через коридоры, заваленные трупами ученых. Видимо, Гаррот уже начал «зачистку».

В центральной лаборатории их ждало зрелище, от которого даже Лира, видавшая виды, замерла. Десятки капсул с клонами Лерат, подключенные к черному кристаллу в центре зала. Их лица были искажены болью, а на шеях мерцали те же ожерелья-хомуты.

— Это… псионический реактор, — констатировал Зурн, сканируя кристалл. — Они выкачивают из них энергию для щитов Панакора.

Иван подошел к ближайшей капсуле. Девушка внутри открыла глаза — пустые, как у робота.

— Помоги… — ее губы дрогнули. — Уб…

Выстрел из плазменного пистолета оборвал фразу. Из тени вышел стеллатский офицер в маске с символикой «Когтя Тьмы».

— Не трогайте собственность империи, — его голос звучал механически.