Я увидел, как из автобуса ко мне направляются пятеро. Первым шагал Вэрм Квинтис с привычной ухмылкой. Стало психологически легче — надёжный друг здесь. Следом шёл Теод Ноктус, а за ним маячили трое ликторов-бойцов, которых он повсюду таскал с собой ещё с нашей операции в Иггарде, когда удалось найти стафилина. Как ни странно, но даже его холёная рожа сейчас вызвала положительные эмоции. Парень умён, хваток и уже проверен в деле, поэтому не помешает.

— Принимай под командование десяток ликторов и сорок бойцов, плюс семерых ищеек, — доложил Вэрм, после того как мы, плюнув на формальности, дружески обнялись.

Следом Теод крепко пожал мне руку.

Начальник Вирейского отдела погрустнел, увидев, как тепло меня приветствуют столичные ликторы. Понял, что кресло под его задницей всё сильнее шатается.

— Сколько ваших едут? — обратился я к нему.

— Прямо отсюда — сотня: тридцать ликторов, шесть десятков бойцов, десяток ищеек. Другие из муниципалитетов подтянутся прямо в Дирмику. Да весь личный состав туда пригоню…

— На месте понадобятся аналитики, — я попросил Кас подойти ближе. — Вот старший псиэм-аналитик Кассия Литис, она возглавит их группу. Мы должны будем очень быстро понять modus operandi[45] этих инсектантов и составить план. Вэрм, с вами прилетели коллеги из соответствующего департамента?

— Да, пятеро, сильные, — кивнул Квинтис.

— Отлично. Попроси их ехать вместе с ликтором Литис. Кассия, в дороге займитесь расчётами и прогнозами.

Отдав ещё пару срочных приказов, я отказался от предложения Сциллиса присоединиться к нему в роскошной машине и забрался в один из автобусов вместе со своими бойцами. Туда же пересели Вэрм, Теод и Кассия с вверенной ей группой. Хотя нам и расчистили все трассы, ехать до Дирмики всё равно предстояло часа три. Потратив какое-то время на ознакомление с оперативными данными по обстановке в захваченном муниципалитете и обсуждение плана действий, я решил немного отвлечься, предоставив аналитикам возможность поработать с информацией. Расслабился и закрыл глаза.

Внутри всё переворачивалось от новой правды о нашем мире. Воспоминания унесли меня обратно в мерцающую зелёными символами переговорную, где я провёл немало времени под взглядами Арка и Аурелии Таль Рениус.

— Итак, Сиор, ты, несомненно, удивлён, что квестор, который всячески придирался и пытался доказать твою неэффективность, оказывается, всё это время желал совсем другого, — на губах Аурелии играла лёгкая приятная улыбка.

Рениус уселся рядом с ней, и я, увидев их вместе, понял, кого она напоминала. Нет, о сильном внешнем сходстве, как у них с Дэрией, речь не шла. Но было что-то общее в облике, осанке, скупой мимике, манере речи.

— Не скрою, сильно удивлён, — ответил я, стараясь не смотреть на старика с откровенной ненавистью. — И хочу услышать объяснение.

— Хорошо, что держишь эмоции при себе. Нужно отточить это умение. Пригодится, — тихо сказал Арк Таль Рениус. В его псиэме по-прежнему не было ничего живого.

Аурелия налила мне ещё чая и добавила порцию ритмичных постукиваний по столу в сопровождении едва слышных странных звуков. Я прикоснулся к псиэму Араха и убедился, что паук глубоко спит.

— Итак, как уже сказано, ты прошёл мою проверку. Личина старого вредного квестора призвана была тестировать твою способность мыслить нестандартно, склонность к бунту ради Истины.

Рениус сделал паузу и выдал неожиданное признание:

— Ты был прав в стремлении к кардинальному улучшению работы Фарминского отдела, в том, что настаивал на скорейшем штурме и, наконец, в том, что вопреки формальному повышению воспринял ту позицию наставника как ссылку и наказание. Я же олицетворял косную бюрократическую машину, которой индивид обязан покориться. Это так легко — избавиться от ответственности за происходящее, переложив её на пресловутую безликую Систему. Большинство так и поступает. Как говорили древние, взять под козырёк, согласиться с вышестоящими, которым-де виднее. Но ты меня не разочаровал. Боролся до конца. И доказал свою правоту.

Я почувствовал, что еле сдерживаю волну сильнейшей ярости.

— Так это была игра? А ничего, что из-за вашей "проверки" погибли двое молодых ликторов?

Льдисто-голубые, почти мёртвые глаза Рениуса следили за мной. Я понимал, что обязан погасить все эмоции.

— Никто здесь не говорит, что мы представляем вселенское добро. Игра идёт по-крупному, и некоторые жертвы неизбежны. Я не стрелял в тех ликторов. То, что они оказались слабы для схватки, лишь высветило проблемы отдела. И насколько я знаю, ты добился от Кастора усиления его штата. Так что и эти смерти пошли на пользу делу Конгрегации, если разобраться. Впрочем, можешь всю жизнь меня за это презирать, это мне, как нетрудно догадаться, совершенно безразлично.

— Да вижу… — пробормотал я, испытывая горечь, но понимая, что ненависть сейчас контрпродуктивна. — Почему именно я стал предметом вашей… хм, проверки?

— Потому, что когда-то перед нами так же сидел Публий, — ответила Аурелия. — И потому, что ты кое в чём его даже превосходишь.

Это было совсем неожиданно.

— Отец сотрудничал с вами? Или отказался?

— Узнаешь позже, — снова заговорил старик. — Важно всё рассказать по порядку.

— Слушаю, — я твёрдо решил получить максимум информации. Но всё же оставаться пассивным в этой беседе не собирался. — Начните с того, кто вы друг другу.

— Да, это важно для всей истории, ты прав, — согласился Рениус. — Уверен, уже догадался. Аурелия моя родная сестра. Но сведений о ней в моём служебном досье не найдёшь. Как и о других Таль Рениусах, которые служили бы в Конгрегации. Я первый из нашей семьи, кто ощутил в себе задатки ликтора. И с твёрдым чистым намерением поступил в Академию, получив подтверждение рекрутёров. Был полон энтузиазма и готовности целиком посвятить себя призванию Конгрегации. Никаким квестором становиться я не планировал. Наши предки были выдающимися псиэм-энтомологами, основоположниками этой науки, одними из авторов классификации инсектов и арахнов Нова Ромы.

Я вспомнил, что этими терминами вместо насекомых и паукообразных соответственно предпочитали пользоваться исследователи в тематических псиэм-книгах и докладах.

— Поэтому, — продолжил Рениус, — я видел себя в Научной службе Конгрегации. Хотел привнести системную основу в наше понимание и долгосрочное взаимодействие с эндемиками планеты. Был с ранней юности одержим их изучением.

— Но что-то, как водится, пошло не так? — я хмыкнул.

— И, как водится, из-за девушки, — грустно улыбнулась Аурелия. — Только на сей раз — из-за сестры.

— События свились в такой тугой клубок, что до сих пор удивительно вспоминать, — Арк Таль Рениус, казалось, на секунду позволил себе нормальные человеческие эмоции. Углы старческих губ тронула лёгкая улыбка, сделавшая его ещё больше похожим на сестру.

— Мне тогда было четырнадцать, Арку — семнадцать, — сказала Аурелия. — И однажды, в момент сильного приятного эмоционального всплеска… Не буду уточнять, ты, Сиор, по долгу службы знаешь, какие переживания могут у девушки в таком возрасте спровоцировать автообращение. Вот и у меня открылось ощущение личной силы. Не назову это вашим пошлым термином "радикализация". Я не стала альсеидой в традиционном понимании ликторов, не ощутила жажды доминации над людьми, построения ульев и всего тому подобного. Ты понимаешь. Хорошо, что общаешься с Вивьен, она облегчила мою задачу — объяснить, каково это. Для меня это аналог вашей силы. Никак не затрагивающий человеческую сущность, основу личности, лишь дающий новые возможности.

Я кивнул. Действительно, изучив в достаточной степени феномен Вивы, хорошо представлял, о чём говорит Аурелия.

— Но далеко не все в Конгрегации могут это понять и принять, — продолжил старый квестор. — Да и времена были другие, установления более жёсткие. Прецедентов не имелось. Никто не стал бы разбираться в причудах эволюции, в феномене "чистых альсеид". И я, юный слушатель Академии, только-только принявший паука-симбионта и уже не мысливший себя без Конгрегации, столкнулся с ужасом ситуации. Моя любимая сестрёнка подлежала казни как полностью обращённая и пугающе сильная альсеида.