Но ведь в таких туманных областях, как религия, где нет чётких критериев истины, казаться — фактически равно быть. Кто выглядит наиболее уверенным в себе и лучше убеждает других, тот и прав. В отличие от простых обывателей, жрецы хорошо это знали.

К тому же, если в посмертии всё окажется совсем не так, как гласили священнослужители, то кто, кому и как станет предъявлять обвинения? От народа отдача здесь и сейчас, а возможная награда потом, когда невозможны претензии. Воистину, религия — величайшее изобретение власть имущих! Недаром все жрецы с таким остервенением отстаивают свою веру и совершенно нетерпимы к аналогичным верованиям своих конкурентов.

Это только на первый взгляд кажется, что прибегать к помощи подконтрольного оппонента — слишком изощрённый метод для завоевания людских сердец. На самом деле игра вполне стоит свеч. Даже не вполне, а ещё как того стоит!

Впрочем, сегодня нашёлся тот, кто хотел эту самую игру немного подпортить.

Устранив самое незащищённое звено, а именно «провокатора».

И этот кто-то незаметно следовал за своей жертвой.

Конечно, мнимый провокатор не мог позволить себе пойти в дворец-храм. Во-первых, он был слишком малозначительной фигурой, ещё только выслуживающейся перед жречеством. Во-вторых, если бы кто-то заметил, что фальшивый торговец проходит через Золотые Врата в храмовый комплекс, то вся игра в противостояние света знания и тьмы невежества оказалась под угрозой разоблачения. На большой риск ради удобства какого-то рядового актёришки, естественно, никто ни за что не пойдёт. «Провокатору» просто дали достаточно денег для проживания на постоялом дворе. Не самого захудалого, но и далеко не роскошного.

Замаскированный светопоклонник возлежал в обеденном зале на слегка заляпанном предыдущими посетителями ковре, неспешно смакуя набаат — ферментированный напиток из сахарного тростника. В последнее время этот опьяняющий сладкий напиток вошёл в моду среди всех слоёв городского населения. Популяризируемая властью религия его употреблению не препятствовала. Возможно, потому что жреческая каста владела монополией на выращивание сахарного тростника… Но это только возможно!

— Два лезвия света! — произнёс кодовую фразу незнакомый мужчина, присаживаясь на ковёр у ног фиктивного провокатора. Этот короткий пароль использовался законспирированными светопоклонниками для опознания коллег. — Я Тафир, и теперь мы будем работать вместе.

Притворный провокатор сделал благодушный жест, приглашая своего собеседника прилечь на соседнем коврике напротив него. На самом деле это была всего лишь формальная вежливость, в то время как настороженный взгляд ложного торговца буквально обшаривал незнакомца. Нежданный напарник означал скорее проблемы, нежели помощь.

Либо же помощь в решении неожиданно возникших проблем, о которых он ещё просто не знал.

— Я Саид, — представился провокатор выдуманным, но заранее согласованным с его покровителями именем.

Человек, назвавшийся Тафиром, кивнул. Скорее всего, его имя тоже было ненастоящим, но здесь уж ничего не поделаешь. Скрытность — основа основ любой агентской деятельности. Тот, кто раскрывает все карты первому встречному, шпионом или агентом влияния точно не станет.

Тщательный осмотр не выявил в Тафире ничего необычного. Разве что серые шаровары показались несколько шире традиционных штанин в бёдрах. А так: тускло-жёлтый кафтан, столь же неброская шапка конической формы, простецкие кожаные сапожки, короткая круглая борода — типичный городской обыватель, на которого дважды никто и не глянет. По сравнению с яркой одёжкой Саида, его новый товарищ казался не более чем подмастерьем или мелким слугой.

Тем не менее что-то в этом человеке вызывало у Саида тревогу. Но это что-то не было связано с внешним видом. Скорее, некое смутное ощущение исходящей от Тафира угрозы.

— Выпьем? — предложил неприметный, но пугающий человек, наполняя из кувшина чашу для себя и подливая набаат в полупустой кубок Саида. — Подробности я расскажу тебе позже, сейчас изобразим непринуждённую беседу приятелей. За царя жрецов! Да будет век Ахеменида долог и не омрачится его правление бедствиями.

— За Ахеменида! — вынужден был ответить учтивостью на учтивость Саид. — Самого светлого из царей!

Два человека кивнули друг другу и глотнули из кубков. Набаат не был особо крепким напитком, однако мнимый провокатор сразу почувствовал расслабление. Это показалось ему немного странным, но лёгкая беседа ни о чём отвлекла его от подозрительных мыслей. Он и не заметил, как спустя полчаса опьянел до практически бессознательного состояния.

Его компаньон, к которому Саид испытывал теперь самые тёплые чувства, с видимым усилием поднял его на ноги и куда-то повёл.

— К-к-куда-а-а? — вяло попытался было воспротивиться фальшивый провокатор.

— В безопасное место, — абсолютно трезвым голосом ответил ему Тафир.

Несмотря на то что они пили один и тот же напиток, причём неприметный человечек вливал в себя куда больше, вдрызг пьяным оказался только Саид. Последний крайне смутно осознавал происходящее, немного опомнившись лишь к моменту, когда они вошли в скромный домик на границе трущоб и квартала ремесленников.

Тафир заботливо подвёл своего гостя в центр начерченного на полу красного круга.

— А ты-ы-ы то-о-очно светопок… пок… поклон… — пытался облечь Саид свою тревогу в слова, но получалось у него плохо.

Хозяин домика вынул из пола в углу комнаты несколько глиняных кирпичей, затем достал из тайника нечто длинное.

— Точно, — длинным предметом оказались сдвоенные ножны, из которых Тафир вытащил раздвоенный меч. — Ты когда-нибудь видел, чтобы такой меч был у кого-то не из жреческой касты?

Ошарашенный Саид вяло покачал головой.

Которая через пару секунд отделилась от тела.

Кровавый фонтан оросил красный круг в центре комнаты.

И теперь стало очевидно, что круг был красного цвета вовсе не из-за краски.

У большинства людей нет никакого порядка в отношении обид, терзающих их души, — нет ясности в обвинениях, нет списка обвиняемых и перечня их преступлений. Для большинства людей уязвлённая, полная желчи часть их души — это своего рода жилище, в котором обитают мучительные образы, вырвавшиеся из суетного круговорота насилия и произвола и сумевшие каким-то образом пережить отведённую им пору. Большинство людей неграмотны и потому не могут надеяться использовать слова, чтобы приколоть к бумаге тени, мечущиеся в их сердцах. И даже если им это доступно, они, как правило, яростно отвергают точное описание и разбор своих скорбей, ибо любая ясность обыкновенно способна сделать эти обиды спорными и сомнительными.

Ричард Скотт Бэккер

Медные Врата

Рифат неспешно приближался к легендарным вратам, преграждающим созданиям из плоти вход в нижние преисподние. По сравнению с исполинским Колодцем Душ, Медные Врата не поражали воображение своей монументальностью или изысканным барельефом. Ворота как ворота. Ещё и стоявшие прямо посреди пустоши без какого-либо намёка на стены по обеим сторонам от створок. Казалось бы, обходи не хочу.

Вот только Рифат знал, что обойти Медные Врата таким простым образом не получится. Как ни иди, они всё равно окажутся прямо перед тобой, преграждая путь в Нижний Ад — собирательное название для всех миров ниже Руин. И дело здесь было даже не в магии, а в совершенно иных законах, по которым работали пространство и время на стыке пластов бытия. Граница между материей и духом в этом месте была размыта, истончена до предела.

Даже Буер наконец-то умолк, косясь то на Медные Врата, то на Рифата. Это была серьёзная преграда как для людей, так и для демонов. Причём на вторых она работала в обе стороны: тварям из нижних пластов бытия было трудно прорваться в Верхний из Адов изнутри Врат, не меньше проблем было связано с возвращением демонов в родную стихию. Медные Врата никак не препятствовали движению чистого духа к Колодцу Душ, все остальные попытки пересечения границы между мирами не поощрялись. Это если говорить очень мягко…