— Вероблюд служил мне верой и правдой, было бы крайне несправедливо лишать его душу права на перерождение.

Необычного вида демон хмыкнул:

— Ага. Только ты ведь знаешь, что для перерождения его душе сначала придётся пройти через Ад?

Тщательно проверив и упаковав все вещи, Рифат начал стягивать на рюкзаке ремешки:

— Мы и так все родились в Аду, тебе ли не знать?

— Но это всего лишь Верхний из Адов!

— Верхний, нижний, не столь уж большая и разница, — отмахнулся от болтливого демона отвыкший от общения путник.

Кажется, последнее утверждение демона крайне развеселило. Голова начала перекатываться туда-сюда на своих восьми ножках.

— Это тебе так кажется сейчас, человечек. Поверь, когда твоя душа спустится по Колодцу Душ вниз, твоё мнение радикально изменится!

— Возможно, — согласился Рифат, закидывая за спину свою ношу, — но для меня Руины Ада — не просто название из сказок для маленьких. Я родился в Аду, всю жизнь жил в Аду и буду очищаться в Аду целые эпохи после смерти моего бренного тела. Для меня Ад — неизбежность, с которой я давно смирился, не будучи в силах её избежать.

Демон хихикнул:

— Ад — это…

— другие.

— …ужас без конца, — одновременно произнёс каждый своё видение страшных мучений.

Хмыкнув, Рифат зашагал в сторону поднимающегося до самых небес вихря. Он всё равно не отступит. Месть — это не просто цель, это единственный смысл жизни. Месть — это путь, даже если этот путь ведёт прямо в Ад.

— А сильного демона твой меч превратить в жалкого духа может? — покатилась вслед за ним козлоногая голова. Лицо существа при этом крутилось в противоположную ходу движения сторону, благодаря чему визуально казалось зафиксированным на одном месте. — Наши души ведь куда могущественнее простых смертных, даже ослабленные мы способны натворить много бед. К тому же иногда мы можем находиться одновременно на нескольких пластах бытия.

Рифат косо взглянул на ловко перекатывающееся на восьми кривых ножках создание:

— Это зависит от силы веры владельца меча. В любом случае частички своей души ты лишишься. И даже могучий демон не сможет быстро переродиться в мире, где потерпел поражение. Хочешь, проведём такой эксперимент на тебе?

— Я только спросить! — подмигнул ему демон. — Тебе без меня всё равно ведь не обойтись, так что придётся немного потерпеть моё любопытство. Люблю, знаешь ли, собирать разные суеверия. Вы, люди, такие невероятные сказочники!

Рифат знал, что демон лукавит, прощупывая почву и выведывая нужную ему информацию. Тварь интересовалась раздвоенным мечом куда больше личности путника и цели его путешествия — это говорило Рифату о многом.

Странник неотрывно смотрел вдаль на медленно приближающийся чудовищный вихрь:

— Люди с такими мечами, как правило, упиваются властью, а не ищут путь на нижние пласты бытия, так что едва ли ты столкнёшься с кем-нибудь из моих бывших собратьев. Не хочу тебя разочаровывать, но твоё любопытство не слишком оправдано, демон. И с чего ты решил, что я не обойдусь без твоей помощи? Пока от тебя исходит одна пустопорожняя болтовня.

Козлоногий демон смешно надул губки, будто обиженная наивная дурочка:

— Если бы ты знал, кто я, то понял, как тебе повезло, — недождавшись от Рифата никакой реакции, демон продолжил: — Я Буер. Великий травник и тёмный философ. А ещё я могу сделать любого человека баснословно богатым!

— Мне не нужны деньги, — отмахнулся от хвастливого демона путник. — Меня интересует только одно. Моя месть.

Буер прекратил кувыркаться, вместо этого запрыгав всего на двух козлиных ногах:

— Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным! У богатого и здорового человека куда больше шансов покарать окружающих!

Рифат молча кивнул. Он был согласен с суждением демона, но не сказать, что подобная «философия» произвела на него глубокое впечатление. Это было всего лишь констатацией очевидного факта.

— Послушай, — продолжал трещать демон, — ты там что-то кричал про сделку, когда понял, что за тобой наблюдают. Так вот, мне есть что тебе предложить! Я стану твоим поводырём в Аду, в настоящем Аду, а ты, ты… Тебе даже не придётся продавать мне свою ущербную душу! Только дай мне такой же летающий меч! И чтобы тот меня слушался! А то сам видишь, без рук мне тяжеловато приходится…

Однако Рифат знал, как торговаться с демонами. Никогда нельзя сразу соглашаться ни на какие условия:

— Я подумаю над твоим предложением, Буер.

Демон стал подпрыгивать на двух ногах ещё выше:

— Подумаю? Подумаю?! Я губернатор в Аду, а не какой-нибудь жалкий чёртик! О чём тут вообще можно думать?! Соглашайся, а не то…

Рифат никак не отреагировал на последовавший поток угроз и грязной ругани демона. Хотя и прекрасно знал, что Буер не врёт. Для обычного демона он был слишком странным.

— Сначала докажи, что ты действительно можешь оказаться полезен, — после длительного молчания сказал путешественник. — Помоги мне пройти за Медные Врата. Спуститься в Колодец Душ, — Рифат уже видел створки легендарных ворот. — Тогда мы заключим с тобой сделку.

Буер перестал скакать на двух ногах и снова покатился рядом с Рифатом. Гримасы на его лице постоянно менялись, отражая то гнев, то обеспокоенность, то злобное предвкушение.

— Мы пройдём за Медные Врата, — пообещал ему демон. — После чего я покажу тебе Ад! Покажу или устрою. Это уже ты сам выберешь.

— По рукам, — согласился Рифат. — Или в твоём случае мне следует говорить по ногам?

Он усмехнулся, услышав очередной поток брани от демона.

Похоже, за время своего долгого путешествия Рифат действительно соскучился по общению.

Вообще, когда существо свободно? Когда оно соответствует своему бытию.

Готфрид Лейбниц

Ксерсия, Город Золотых Врат

— Ибо истину говорю вам, на месте том, где вы топчитесь, висели распятые грешники! И мучили несчастных тех черти и прочие демоны окаянные! Поджигали людям пятки, сдирали кожу, вырезали их внутренности! И не могли нечестивцы те умереть второй смертью и должно было им мучиться тысячу лет таким образом! Но было их страдание заслужено и вполне справедливо.

Стоявший на помосте проповедник светотеизма дико пучил глаза, обводя руками полупустое пространство на главной городской площади. Солнце клонилось к закату, а потому люди постепенно расходились по домам. Тем не менее около полусотни человек всё ещё слушали проповедь, то ли будучи истово верующими, то ли исходя из куда более прагматичных соображений. Ведь принявшие светотеизм жители Ксерсии освобождались от целого ряда налогов, пошлин и иных поборов властей. Для многих деловых людей этого было более чем достаточно, чтобы отринуть свои прежние убеждения, став приверженцами новой религии.

Вернее, не такой уж и новой, просто раньше светотеизм был распространён в довольно узких кругах высшей знати, которую мало интересовали суеверия плебса. Светопоклонники считали себя выше всех остальных, прося у отпрыска Единого Бога власти и силы, в то время как простой народ клянчил у многочисленных божеств бытовые удобства — при этом всех всё устраивало. То были два разных мира, живущих по своим законам и слабо пересекающихся. Ведь мало какого хозяина волнует, во что верит его собака, покуда та его слушается.

Потребность расширения круга верующих возникла только после окончания войн и объединения Юга под властью единой империи. Вместо жрецов-царей остался один царь жрецов, вместо естественных жертв во время многочисленных битв возникла потребность в ритуальном самопожертвовании. Конечно, самопожертвования во имя спасения души, и вот как раз это проповедники старались объяснить плебсу. С попеременным успехом.

— В те далёкие времена не было Рая, существовал лишь мир смертных и Ад. Короткий век людской, за которым следовало небытие или муки посмертные. Горькая участь или конец существования всякого! Выбор между двух зол, между которых даже самые праведные должны сделать выбор. Ох много, много светлых душ выбрало тогда навсегда исчезнуть из нашей Вселенной. Непоправимая утрата, которая аукается нам до сих пор!