После – побежал.

Затем – понёсся, не разбирая дороги, не понимая, где уже был, где не был. Мчался, отдавшись на милость древних инстинктов, побуждавших далёких моих предков, сошедших уже с деревьев, но ещё не подчинивших своей воле пламя, не взявших в руки копьё, не создавших одно из самых страшных орудий смерти в истории человечества – лук, и потому улепётывающих, спасая жизнь, едва только вдалеке раздавался утробный рык большой кошки – истинного владыки тех доисторических времён.

Вот только звуки не исчезли, они стали сильней, насыщенней, обрели глубину и форму, доносились, казалось, отовсюду сразу. И я мчался, не разбирая дороги, не понимая, что происходит и как нужно завершить это треклятое испытание, как выбраться на свободу!

Очередной поворот завёл меня в тупик, к стене от пола до потолка. Глухой и толстой.

Я дёрнулся было, чтобы помчаться прочь, но за углом услышал хруст камешков, приминаемых мощными лапами, ощутил зловонное дыхание, осознал, что стоит мне выглянуть наружу, как умру…

Умом я отлично понимал, что ничего не случится – душа не может погибнуть, она не материальна – но разум… разум выл, вопил и бился в корчах, запрещая делать шаг вперёд, подморозив ноги, сковав их цепями страха.

Я стоял и слушал, и боялся.

Минуту, две, десять.

Время тянулось и тянулось, а ничего не происходило. Лишь я, забившийся в уголок лабиринта, да невидимый монстр за стеной, только это и существовало, лишь оно могло быть.

А ещё я отчётливо понимал, что смогу сидеть так бесконечно долго, что это тихое спокойное местечко идеально подходит уставшему беглецу, против своей воли оказавшемуся посреди водоворота страстей, которых он не желал, не просил и не требовал.

Но разве это правильно?

Разве так я пройду испытание, стану сильнее? Разве я смогу приблизить возвращение домой, если буду трястись, забившись в уголок, точно осинов лист?

Нужно было идти! Сделать шаг навстречу неизведанному!

Ум понимал это, коллективное бессознательное – нет.

С трудом перебарывая страх, я сделал шажок вперёд, ещё один, следующий. Замер возле угла, сглотнул и, с трудом двигая задеревеневшее, скрученное спазмом тело, выглянул наружу.

Я ожидал встретить клыкастого монстра, минотавра, гигантское насекомое, но в коридоре меня ждали лишь пустота да звук собственного дыхания, хрипло вырывающегося из метафизических лёгких.

Никакого страшного монстра не было!

Осмотревшись по сторонам, я выбрался из закутка и присел на корточки, внимательно проверяя пол. Следы отсутствовали. Ни отпечатков лап, ни примятых камешков, ни клочков шерсти на стенах, ни-че-го.

Я выдохнул.

Значит, так, да?

Ладно, лабиринт, поиграем по твоим правилам. Посмотрим, сумеешь ли ты напугать меня снова!

Сумел.

Когда спустя полчаса блужданий я услышал впереди хриплый басовитый гул и буханье мощных ножищ - помчался прочь, не разбирая дороги.

Естественно, не встретив ровным счётом никого, но лишь ещё сильнее заплутав в переплетении одинаковых коридоров и царстве перекрёстков.

И в следующий раз.

И после.

Раз за разом испытание проверяло на прочность моё воображение - и каждый раз выходило победителем. Но с каждым побегом я всё глубже и глубже забирался в недра лабиринта, выхода из которого не находил.

Так не могло продолжаться вечно. Нужно было что-то сделать!

Знать бы ещё что именно.

- Так, Саня, соберись давай! – рыкнул я сам на себя, пытаясь успокоиться и взять в руки расшалившиеся нервы. – Чего ты боишься?

А действительно, чего?

Что неведомые тварюшки могут мне такого сделать, чего не делали реальные монстры и люди в Дамхейне? Ровным счётом ничего. Но почему я трясусь от ужаса? Откуда эта паника, заставляющая бежать, едва заслышу странный звук? Скорее всего, подземелье что-то делает с разумом, вытаскивает наружу глубинные страхи, которые даже осознать не могу, и обращает их против меня.

Но что делать-то? Как быть?

Ответ, в общем-то, очевиден. Я прекрасно знал его.

Но понимать умом – не значит заставить тело подчиняться рассудку, а потому, когда вдалеке кто-то завыл, ноги сами-собой понесли меня прочь отсюда, и остановиться удалось лишь через три перекрёстка.

- Стой… Стой! Да стой же!!! – заорал я сам на себя и неимоверным усилием воли заставил тело повиноваться. – Не смей шевелиться!

Ноги, точно чужие, подёргивались, намереваясь припустить в ту же секунду, как только ослаблю контроль, но я не собирался проигрывать телу. Нет уж! Это оно подчинится мне! Подчинится разуму!

С трудом, по миллиметру, вздрагивая от каждого шороха, я повернулся навстречу приближавшимся звукам, намереваясь стоять до последнего.

Вой усиливался, становился ближе, отчётливей. Вместе с ним пришёл и запах мокрой псины, аромат крови, вонь кишок, разодранных острыми, точно кинжалы, клыками.

Очень хотелось спрятаться, забиться в уголок, стать невидимым, неслышимым и неосязаемым, но я терпел, не позволял телу творить то, что ему нравится.

- Тут! Командую!! Я!!! – взревел я, трясясь, не позволяя себе зажмуриться, глядя вперёд, туда, откуда раздавался вой. – И не отступлю!

Эта мысль, идея о том, что нельзя отступать, нельзя отойти даже на шаг назад, полностью завладела мной, только она не позволяла телу, этому тварному началу, трясущемуся от животного ужаса, взять контроль и убежать, спасая ничто. Именно она, повторяемая из раза в раз, заполнила всё содержимое черепной коробки, позволила смотреть в лицо неведомой угрозе, дало силы стоять.

Вой распался на многоголосье, обернулся глумливым рёвом стаи, ощутившей добычу и готовой броситься на неё, а я стоял, не шевелясь, запретив себе даже думать о побеге.

«Не отступлю! Не отступлю!! Не отступлю!!!» - билось в висках.

Меня оглушило грохотом, скрутило вонью.

Но я не отступал!

Не отступал!

Не…

Всё кончилось столь же стремительно, как и началось. Рёв, рвавший барабанные перепонки, ещё мгновение назад растворился в воздухе, а прямо передо мной разверзся ослепительно-белый прямоугольник, в который я шагнул, не задумываясь.

- Ты молодец, прошёл ты испытание, - услышал я голос, а после, когда разноцветные пятна, танцующие джигу перед глазами, унеслись прочь, и увидел говорившую.

Тор-ила выглядела довольной и смотрела на меня с гордостью тренера, чей ученик только что взял золотую медаль на первенстве.

И только теперь я понял, что всё кончилось и позволил себе рухнуть на землю, не стыдясь слабости.

- Увы, отдохновенье не даровано душе твоей, мой смертный друг, - со вздохом проговорила демоница, подойдя и склонившись надо мной, - иди вперёд, не смей сдаваться, коль встретишь много зла вокруг. Борись, сражайся и не думай позорно спину показать! Сегодня ты узнал, что можешь встать, боясь, и не бежать.

- Спасибо, - улыбнулся я, ощущая, как псевдоплоть растворяется, - до встречи.

- Увидимся мы скоро, мнится мне, - кивнула Тор-ила. – Про клятву и награду не забудь ты!

А мгновение спустя я уже сидел посреди комнаты алхимика в своём персональном выдуманном замке.

- Ну, вот и сходили, - пробормотал я, потягиваясь, - ладно, давай-ка проверим нашего заключённого - и в реальный мир, а то, небось, меня уже заждались.

Я подошёл к распахнутым воротам, дивясь необычайной тишине. Не было слышно ни песен, ни игры на гитаре, ни шуточек, которые моё альтер эго бросало каждый раз, как только я оказывался в иллюзорном мире. И это пугало, очень-очень пугало.

Он нашёлся по ту сторону решётки, закрытой на один лишь замок, покрытой ржавчиной, погнутой, истончившейся. Двойник стоял, скрестив руки на груди и смотрел на меня в упор, не отводя взгляд. Не говорил ни слова, не подшучивал, не издевался.

Просто пялился, точно кошка, заметившая мышь, выбравшуюся из норки, готовясь прыгнуть и вцепиться когтями в ничего не подозревающую жертву.

- Чё надо? – грубо спросил я.

Тонкие губы двойника разошлись в подобии улыбки, и он соизволил ответить: