Ждать долго не пришлось. Иоганн, шедший по одному ему ведомым ориентирам, вдруг резко остановился и подозвал Ананду.

- Ставь тут, - распорядился он, и южанка, не говоря ни слова, принялась разгружать свои сани, погружая здоровенную бутылку вроде той, в которой родители передавали привет Горбачёву, а после и Ельцину, в горячий пепел, с радостью принимавший странное подношение.

С помощью Малоуна и его людей она смогла подготовить всё необходимое за каких-то пять минут, после чего Иоганн подозвал Ананду, и та отдала ему какую-то странную штуковину, сильно смахивающую на часовой механизм.

Приладив агрегат к самой большой бутылке, артефактор достал часы, после чего сообщил:

- У нас ровно час, чтобы убраться подальше отсюда. Вперёд!

После этого он забрался в седло и двинулся на север, ускоряясь с каждым шагом, вынуждая нас следовать или возвращаться.

Увы, путь назад – в этом можно было не сомневаться – перекрыт, а значит, вариантов у нас нет никаких.

Час прошёл быстро – мы старались убраться как можно дальше от очередной подлянки Иоганна, а потому понукали животных, заставляя тех ускоряться.

Но зато я сумел присмотреться к чёрным соснам поближе и не шибко вдохновился этим.

Увечные деревья действительно покрывали мерзкие пульсирующие наросты, присосавшиеся к ним, точно уродливые гигантские клещи, пьющие витальную силу древнего леса и впрыскивающие свой чёрный яд в вены гордых деревьев, искажая те, превращая в блеклую тень себя былых.

У многих сосен наросты были соединены отвратительными, пульсирующими в едином ритме кишками, источающими омерзительную слизь. Их отростки извивались и, казалось, двигались вслед за нами, будто бы намереваясь схватить, присосаться, выпить засмотревшегося путника.

- Ну и мерзость, - скривилась Сюин, проезжавшая мимо меня, - тут всё надо выжечь с воздуха, и почему только ойлеанцы не сделали это?

- Они пытались, пожирательница, - подключился к беседе Фаррел, на которого молчаливый поход и отвратительная иррациональность внутреннего леса тоже производили не лучшее впечатление, - но, потеряв несколько десятков воителей неба, решили не повторять своих ошибок. А мне больше интересно, что было в бутылках?

- Как и мне, - сухо отозвался Киан.

Мне тоже было очень любопытно. Всю дорогу мы оставляли в снегу странные запечатанные бутыли. И теперь воины то и дело зыркали назад, ожидая увидеть большой бадабум, которого почему-то не случалось.

- А ещё мне интересно, - добавила Ананда, - долго ли нам ещё до обещанного перехода в карманные измерения? А то как-то хочется, значит, уже согреться, да.

Южанка аккуратно проверяла содержимое своей поясной сумки, под завязку забитую склянками, и, перехватив взгляд Иоганна, спросила:

- А что? Всем интересно, да!

- После, - коротко ответил Иоганн, поглядев сперва на часы.

И мы продолжили идти, забираясь всё глубже и глубже в мрачные чёрные пределы вражеских владений, не встречая сопротивления, не находя жителей, вообще не замечая ничего живого. Кроме, конечно же, пульсирующих наростов.

Не останавливаясь, пустили ещё две огненные реки: Иоганн не отказал себе в удовольствии расстаться с парой своих бесценных браслетов геенны огненной; после этого попробовали огнемётами пройтись по деревьям, но без особого результата. Их могло задеть лишь пламя Маккоя, но после пары попыток огненный маг сообщил, что не собирается тратить столько энергии ради трёх деревьев и мы бросили бесполезную затею.

Остановились ближе к вечеру, найдя неплохую поляну, достаточно крупную для того, чтобы вместить шесть сотен человек и коней, а также все наши сани. Получилось тесно, но, хотя бы, мы были ограждены от треклятого леса, вызывающего у меня примерно те же чувства, что и обитель Матери Леса.

Разгрузили поклажу, накормили и укрыли попонами животных, после этого принялись за скудный и унылый ужин. Иоганн настрого запретил разводить огонь и пить спиртное, и никто, в общем-то, не возражал. Все отлично понимали, что тут – в десятках километров от союзников, посреди вражеской земли - не стоит привлекать внимание.

Вместо этого сотни глаз устремились на охотника, который спокойно занял место в центре поляны и изучал нас точно насекомых, пришпиленных булавкой к доске.

- Начну с жидкости, - неожиданно произнёс он. - Тут всё просто – Ананда по моей просьбе приготовила крайне редкий и в высшей степени живучий яд, коим мы отравили выжженную землю. Он распространится через пепел, пробьётся внутрь и не позволит Лесному Царю залечить раны, нанесённые тёмным елям, годами, десятилетиями. Эти шрамы будут напоминать ему о цене беспечности и самоуверенности. О том, что не нужно давать опрометчивых обещаний и недооценивать своего врага.

Никто не произнёс и слова, но даже мне стало как-то не по себе.

Ненависть Иоганна переходила все границы, он не собирался останавливаться ни перед чем. Для того, чтобы навредить тому, кто забрал сына, нужно распылить смертоносный яд, который пропитанная пеплом земля вберёт в себя? Что ж, вперёд, и побольше!

И это явно было лишь началом, артефактор разогревался, не собираясь отступать и сдаваться.

Довольный произведённым эффектом, Иоганн продолжил:

- Теперь что касается врагов. Я говорил офицерам, а они должны были осуществить донесение важной информации. Но напомню: высока вероятность, что часть отряда окажется в карманных измерениях низкого ранга. В каждом из них есть свои феодалы, и убийство одного из них – единственный надёжный способ осуществить открытие портала, ведущего в домен более высокого уровня.

Он откашлялся и, оглядев всех, продолжил:

- Каждый боец обязан произвести полную проверку личного рюкзака и особое внимание уделить наличию в укладке компаса.

Он продемонстрировал небольшой шарик, копия которого досталась каждому.

- Это ваш путь ко мне. Предупреждаю сразу, я буду ждать достаточно долго, но не бесконечно, а потому, когда наберётся минимально необходимое количество войск, продолжу путь к Лесному Царю. Если не желаете заблудиться навеки, то поспешите. Это всё, свободны.

Иоганн же, сойдя со своей импровизированной трибуны, покинул поляну и углубился в лес, провожаемый недоумёнными взглядами товарищей.

А я провожал его взглядом, пытаясь осознать, до каких же глубин ненависти способен дойти человек.

Иоганн же не был злодеем! Он сохранил мне жизнь, он рисковал собой ради детей, он, наконец, всегда отличался рассудительностью, порядочностью, чистоплотностью, столь несвойственным этому ублюдочному мирку. И вот сейчас он, наплевав на всё, идёт в пасть льва. Да, наверное, у него имеется план, который артефактор не собирается озвучивать никому, в этом я не сомневался, но стоит ли оно того?

Ответ на этот вопрос пришёл от Айш-нора, который мысленно обратился ко мне.

- Ты Иоганну не дивись, оно вполне понятно. Кто мести посвятил всю жизнь, не мог пойти обратно. Он в сердце демонов впустил, они всё вызревали, и вот, в решающий момент, приказ к атаке дали.

«Демонов?» - не понял я. – «Каких демонов? Из какого мира?»

- Имя их - ненависть и зло, зовут их боль утраты, их те, кому не повезло, всегда приветить рады.

Ответ Айш-нора прозвучал подобно приговору.

«Но, может, мы сумеем его убедить? Может, он отступит?»

Ворон не ответил. Он каркнул и, расправив крылья, слетел с плеча, устремляясь ввысь. Увы, молчание было красноречивее слов, а потому, остаток вечера я сидел, точно придавленный огромной каменной плитой, не понимая что делать, пока, наконец, союзники не стали заваливаться спать.

Прижавшись друг к другу, кучкуясь, наплевав на все условности и приличия, измотанные люди отдыхали, понимая, что очень скоро им понадобятся все силы, какие только есть в запасе.

Я же, ведомый бессонницей, покинул поляну и вошёл под покров чёрных сосен, заметив Иоганна, двигавшегося туда же парой минут раньше.

Артефактора я нашёл в десятке метров от поляны. Он стоял на коленях перед раскрытым медальоном с портретом сына и, кажется, молился.