Как ни странно, моралистов особо не нашлось.
Жадность в очередной раз победила здравый смысл, но на меня, Сюин и Морвин с Илэром косились. А Айш-нора, который, правда, ни разу ещё не заговорил, вообще старались обходить по дуге.
Про остальных не знали, и мы сочли, что лучше молчать: как-никак, а слабоваты они пока, как бы не случилось беды. Всё же у нас тут собрались отнюдь не жалкие слабаки, а наоборот: отборные матёрые ушлёпки, которым человека прирезать - что высморкаться.
Именно поэтому на каждом привале Иоганн расчехлял свои защитные артефакты, а дозоры мы ставили тройные – так было спокойней.
К вечеру седьмого дня марша ко мне подсел Фаррел.
Я как раз собрался поужинать возле огонька, запив изумительную стряпню Сэйбх горячим травяным чаем, как прямо напротив меня уселся, держа в руках тарелку с точно такой же стряпнёй, гейский паладин, распугав людей – вокруг тотчас же образовалась самая настоящая полоса отчуждения.
Я смотрел на него, Айш-нор, сидевший рядом, смотрел на него, рейнджер пялился на нас. Все молчали.
Мы синхронно отправили в рот по ложке и дружно прикрыли глаза от восторга.
- Восхитительно, - честно признался следопыт, - давно я такой стряпни не ел. Вашу бабушку бы да в нашу роту.
- Чтобы сжечь? – не удержался я от ехидного комментария.
Фаррел вздохнул.
- Стало быть, она – тоже искажённая, да, проводник?
Я пожал плечами, продолжая наворачивать и давая понять, что сексуальным меньшинствам тут не рады. Может, они и будут драться с нами бок о бок по причине какого-то невероятного мозгового выверта начальства, но это не делает нас друзьями. И не сделает!
- Хотел спросить…
- Да?
- Как вы пережили бурю? Я, когда учился в академии, читал о ней. Просветлённый Риманн в молодости совершал экспедицию в центр шторма Великой Пустоши. Он справился. Но было тяжело. А вы? Полный караван беженцев, слабых, бесполезны. Так как?
Наверное, можно было что-нибудь соврать, сказать, что не понимаю, да вот только это бы не помогло. Из пояснений Иоганна, выходило, что этот тип – нюхач девятьсот девяносто девятого уровня. Может учуять запахи людей и животных, аромат магии, чуть ли не биение жизни, хотя я так и не понял, как он это делает носом.
Понятно, что всё у него было завязано на магии и заклинаниях поиска, но оно не отменяло очевидного факта: Фаррел однозначно запомнил меня, сравнил, каталогизировал и внёс уникальную единицу под названием «Сашин аромат» на отдельную полочку внутри черепной коробки.
Он точно знает, что я был в том караване. Насчёт Иоганна может лишь догадываться, как-никак, тот ушёл раньше, да ещё под мощнейшим артефактом скрытности, а вот меня он вычислил однозначно. И гейский паладин не друг. Скорее – надсмотрщик и палач. Да, наш Геральт из Хренивии планирует извлечь пользу из полнокровной роты рейнджеров Эйри, так удачно попавших ему в руки, но, боюсь, моя безопасность в сделку не входила.
В лучшем случае, конечно, начнётся большая заваруха, и на нас перестанут обращать внимание, но Дамхейн приучил меня не верить в хороший исход, чтобы не расстраиваться лишний раз.
А потому не нужно питать иллюзий – этот мужик убьёт меня, если у него появится такая возможность. Он и Айш-нору шею свернуть попробует. Сам ли, силами ли своих людей - не важно. Как-никак, он разведчик, а не наш новенький Геимгхри с его сосулями массового поражения.
Но это не значит, что мне следует кривить нос каждый раз, когда он оказывается поблизости. Врагов следует держать близко, если правильно помню древнюю мудрость. Что ж, почему бы и не завязать разговор.
Я открыл было рот, но тут нас грубо прервали – к огню подсели Калеви с помянутым к ночи Геимгхри.
Метсанка и ледяной маг выглядели крайне заинтригованными.
- Я что-то слышала о людях, переживших бурю в Великой Пустоши? – осведомилась северянка. – Тоже хочу послушать.
- И я, - бесцветным голосом подтвердил чародей.
Ну вот, теперь точно не отвертеться.
- Нам повезло, – честно признался я. – Сумели выстроить лагерь и зажечь огонь, отбились от первых атак, а потом, когда полезло… Что-то, понятия не имею, как назвать эту тварь, ударили по ней одним сильным огненным заклинанием.
Мимо нас проходил Маккой и, услышав последние слова, остановился, обернулся в полуобороте, безошибочно разглядел Айш-нора и проговорил:
- Уж не легендарный ли Белый Пламень Судий?
Отпираться было глупо, и я кивну, а огненный маг присел, бесцеремонно растолкав Калеви с Гемигхри, и спросил:
- И что было после?
Пока я излагал краткую и очень, очень, очень хорошо отредактированную – не зря с Иоганном часами обсуждали, что можно говорить, а чего нельзя - версию наших недавних злоключений, вокруг собралось изрядно слушателей, что характерно – из разных взводов.
Стряпня Сэйбх пользовалась с каждым днём всё большей популярностью, превращая наш лагерь в самый настоящий проходной двор. Быть может, Иоганн на что-то такое и надеялся, но меня это изрядно напрягало.
Тем не менее, наёмники, кажется, действительно интересовались рассказом и даже задавали вопросы. Фаррел, кажется, остался не слишком доволен таким обилием любопытствующих, но не стал лезть в бутылку, а поблагодарил за ценные сведения и пообещал как-нибудь вернуть должок.
Польза от этой странной беседы, впрочем, была: троица прикомандированных к моему отряду магов стала больше общаться с нами, и мне удалось худо-бедно наладить с ними контакт.
Калеви обожала рассказывать о природе родной страны, что я использовал, выуживая из неё сведения о Метсе. Гемигхри был хорошо подкован в теории, что позволяло немного лучше понять магию Дамхейна. Ну а Маккой просто любил потрепать языком, нужно лишь было дать ему такой повод.
С остальными наёмниками отношения строились не столь хорошо, да я не особо старался им понравиться, мне с этими людьми не детей крестить. Впрочем, в конфликты тоже не лез. Всё свободное время штудировал новое заклинание, по миллиметру, черепашьим шагом продираясь сквозь хитросплетения поистине сложной демонической магии. Ну и, помня наставления Айш-нора, регулярно обновлял Железное Тело и Щит Разума.
Эти чары были пока что сложнейшими в моём арсенале, и я недостаточно хорошо вплетал в них контуры усиления. Впрочем, вопрос решался быстро и не в ущерб главному.
Но не одному мне удалось обрести могущество, не снившееся отцу. Близнецы все эти месяцы пахали как проклятые, сходили на второй шаг, и результаты не заставили себя ждать. Илэр получил наконец действительно сильное атакующее умение – алый луч, выстреливаемый если и не на скорости света, то очень-очень быстро.
Называлась эта красота «Лучом смерти», и пафос был вполне оправдан. Мой щит Илэр пробивал навылет, не останавливаясь даже на пару секунд, а рана, полученная после этого, заживала добрый час!
Отличное заклинание для стелс-пехотинца, прекрасно дополняющее его первую – казавшуюся не самой полезной – способность, позволяющую ощущать живых существо вокруг. Осталось только отправить Илэра к рейнджерам на стажировку, и на выходе мы получим что-то невообразимое. Страшно даже представить, во что он превратится через пяток шагов.
Сейчас, конечно, парню не хватало ни запаса «маны», ни опыта в работе с демоническим колдовством. И, возможно, Айш-нор был прав, настрого запретив мне помогать обращённым. Первые шаги по дороге познания добра и зла, как говаривала Фотини, следует идти в одиночку. А дальше – видно будет.
Морвин же получила ещё одно заклинание-усилитель, годное для ближнего боя. Называлось оно почему-то «Ярость павших» и пугало даже меня. Оно ускоряло тело, упрочняло кожу и кости, а ещё усиливало удары, причём при каждом попадании в тело жертвы впрыскивалось немного демонической энергии, разъедавшей материю, точно концентрированная кислота.
А ещё оно не отправляло близняшку в отключку, переоценить что тоже не получалось.
И Морвин, не пропускавшая ни одной тренировки с Сюин, как ни странно, с огромным удовольствием приняла новые знания. Чует моё сердце, если так пойдёт дальше, через пару лет она, вооружившись двумя топорами, будет бросаться в рукопашную, вопя «Кровь для бога крови!!!!!», а что самое страшное, когда в схроне Иоганна я озвучил эту шутку вслух, Морвин не засмеялась. Она со значением посмотрела на боевые топоры. И все эти дни девчонка спарринговалась не только с Сюин, но и выходила против Нарендры, учившего её драться двумя руками.
