— Спасибо, что согласились принять меня и все мои, гм, странные просьбы.

— Нет проблем. — Керриган улыбнулась. — На самом деле так было проще. Меньше бумажной волокиты.

Это означает, что Люси, вероятно, снимала это место за наличные.

— Хорошо, итак, у вас есть ключи и мой номер телефона, — сказала Керриган. — Пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

— Спасибо.

— Я уверена, что увижу вас в городе. Невозможно спрятаться в Каламити.

Краска отхлынула от лица Люси, когда она рассмеялась, пытаясь скрыть это.

— Увидимся, Дюк. — Керриган помахала рукой и направилась к входной двери.

— Пока.

Я подождал, пока звук двигателя ее машины не затих вдали, прежде чем заговорить.

— Хорошо, Джейд. Время для той длинной истории.

— Сто тысяч долларов, — выпалила она.

— Прости?

— Я, э-э… мне нужно что-нибудь выпить. — Она отвернулась от меня и пошла через дом. Я последовал за ней на кухню, где она порылась в шкафчиках в поисках стаканов и нашла их после трех неудачных попыток.

— Не хотите ли немного воды? — спросила она.

— Нет.

Она подошла к раковине, повернувшись ко мне спиной, наполнила свой стакан и залпом выпила его. Даже после того, как вода закончилась, она не повернулась, а не сводила глаз с маленького окна, выходящего на территорию за домом.

Она тянула время.

Все хорошо. Я терпеливый человек.

Наконец, она вздохнула и повернулась. Ее верхняя губа была влажной, и, если бы нас не разделял остров, я, возможно, напрочь забыл бы о ее вымышленном имени, пересек комнату и поцеловал Джейд Морган.

Это было тем, что я должен был сделать, когда встретил ее первый раз, когда был в счастливом неведении.

Я почти поцеловал ее. Я был в нескольких секундах от того, чтобы взять ее лицо в свои ладони и попробовать на вкус эти персиковые губы. Но потом я ушел. Я пришел в себя. Джейд Морган была незнакомкой. И я сомневался, что она захотела бы, чтобы мужчина, с которым она познакомилась несколькими часами ранее, зацеловал ее до бесчувствия, а затем исчез из ее жизни.

Ни один из этих фактов не делал ее губы менее привлекательными сейчас.

— Я не собираюсь объяснять, почему я здесь. — Она вздернула подбородок. — Это мое дело.

— Извините, мисс Росс. В Каламити все работает по-другому. Вы в моем городе, а значит, это и мое дело.

— Вы собираетесь выписать мне штраф за превышение скорости? Или арестуете меня за то, что я назвалась вам вымышленным именем, пока бродила неизвестно где?

Я скрестил руки на груди.

— Я еще не решил.

— Тогда позвольте мне помочь вам принять решение. Я заплачу вам сто тысяч долларов наличными, если вы забудете штраф за превышение скорости и, что когда-либо знали мое имя. Мне нужно место, где можно залечь на дно, и я бы хотела, чтобы этим местом стал Каламити.

Я прищурил глаза.

Этот решительный зеленый взгляд, этот дерзкий подбородок не дрогнули.

Господи, она это серьезно. Она действительно хотела подкупить меня, чтобы я сохранил ее тайну.

Что ж, мне не нужны были ее деньги. Я, блять, уверен, что не взял бы ни пенни, потому что я был не таким человеком. Но я правда хотел узнать больше о том, почему Люси Росс оказалась в моем городе.

Может быть, самым простым способом сделать это было солгать ей самой.

— По рукам, — солгал я. — Я возьму взятку. Но я хочу знать вашу историю.

— Это не подлежит обсуждению.

— Тогда забудьте о сделке. — Я развернулся к двери.

— Подождите. — Она что-то проворчала себе под нос. — Ладно. Но мне не хочется говорить об этом сегодня.

— Не сегодня. — Я скрыл торжествующую ухмылку. — Но скоро, мисс Росс. Очень, очень скоро.

Глава 3

Люси

— Давай посмотрим. — Я открыла холодильник и уставилась на полки. Единственными вещами внутри были почти пустая банка сальсы и одинокая банка диетической колы — то, о чем я знала, но все равно проверила еще раз. — Вот и все, что у нас есть на завтрак.

У меня заурчало в животе, когда я сделала мысленную заметку написать Эверли позже и поблагодарить ее за то, что она всегда держала наш холодильник заполненным, а кладовую — полной. Жизнь в одиночестве — это еще не все, чем она должна была быть.

Я захлопнула дверцу, голодные муки становились невыносимыми. Сальса и горсть печальных, поломанных кусочков кукурузных чипсов — вот и все, что осталось от продуктов, которые я купила на заправке в Западном Йеллоустоне перед поездкой в Каламити. Последние два дня я питалась одними закусками, не желая выходить в город.

Паранойя взяла надо мной верх. Так же как и страх.

Если Дюк знал, кто я такая, то это был только вопрос времени, когда другие тоже узнают. Я была чертовой дурой, бродя по Каламити в тот день, когда прибыла сюда. О чем, черт возьми, я думала, заходя в магазины и называя людям свое имя?

Вымышленное имя.

В тот момент, когда Дюк узнал меня, мне следовало нажать на газ и уехать далеко-далеко от Каламити. Я долго размышляла над этим. Но мне здесь понравилось. Тот час, который я провела, исследуя центр города, был бесценен.

Никто меня не узнал. Никто не просил у меня автограф. Никто меня не фотографировал.

Может быть, это было глупо, но я не была готова отказаться от Каламити. Даже если их шериф точно знает, кто я такая. Даже если это означало жить затворником, любоваться городом издалека и время от времени посещать общественные места.

Отбросив страх и паранойю, я ни за что не смогла бы прожить еще один день на той еде, что была в моем доме. Как бы сильно я ни любила чипсы и сальсу, это был не завтрак.

Часы на микроволновке показывали 7:23. Возможно, если я ограничу свои приключения в городе ранним утром, мне удастся избежать скопления людей и остаться незамеченной.

Если бы я могла прожить здесь год или два, не вызывая никаких подозрений, жители Каламити, возможно, просто поверили бы, что я Джейд Морган, и, надеюсь, к тому времени остальной мир напрочь забыл бы о Люси Росс.

До тех пор, пока шериф держит свое слово и принимает мою взятку, все будет в порядке.

Взятка.

О чем, черт возьми, я на самом деле думала? Правда ли я была настолько пресыщена людьми, что первой мыслью, которая пришла мне в голову, было швырнуть деньги незнакомцу?

Я могла бы просто попросить Дюка сохранить мой секрет. Я могла бы просто сказать: «Дюк, не могли бы вы, пожалуйста, никому не говорить, кто я такая?». Но нет. Потому что после долгих лет работы в музыкальной индустрии я стала подозрительной женщиной, которая доверяла одному-единственному человеку на этой земле — Эверли.

Учитывая, что Дюк принял взятку, моя циничная сторона изо всех сил пыталась понять, был ли какой-нибудь другой вариант.

Все остальные просто хотели заполучить частичку меня. Мои деньги. Мою музыку. Мою внешность. Моей единственной целью в жизни было быть брендом.

Бренд Люси Росс.

Ирония заставила мои внутренности скрутиться. Я была Люси Росс, и бренд, который мы культивировали — который я позволила создать лейблу звукозаписи, — был настолько далек от настоящей Люси Росс, что мне пришлось покрасить волосы в черный цвет и переехать в Монтану, чтобы начать узнавать себя в зеркале.

Бренд был причиной, по которой я предложила эту взятку. Потому что мы защищали бренд любой ценой. Таков был девиз звукозаписывающего лейбла. И в течение многих лет я придерживалась этого правила.

Я защищала бренд Люси Росс, принадлежащий «Сансаунд Мьюзик Груп».

Даже когда мне до смерти надоело, что моей жизнью управляют другие люди. Даже когда я потеряла свободу выбирать себе одежду, за исключением бюстгальтеров и нижнего белья. Даже когда я писал песню, а подразделение АиР (прим. ред.: АиР — Артисты и Репертуар) в «Сансаунд» переворачивало ее с ног на голову и выворачивало наизнанку, чтобы она соответствовала гребаному бренду.

Забудьте о бренде. Может быть, я предложила эту взятку по привычке, но эти деньги защитили бы эту новую жизнь, дали бы мне шанс выработать новые привычки.