Дюк был квинтэссенцией, беспрецедентно хорошим человеком. Я отрицала это, боясь поверить в его порядочность. Но в глубине души, возможно, я уже знала правду.

— Спасибо тебе, — прошептала я.

Он кивнул.

— Береги себя, Люси.

Я не была удивлена, когда он ушел, но мне все равно было больно смотреть, как он спускается по ступенькам крыльца.

Желание заплакать чуть не заставило меня упасть на колени, но я уперлась рукой в стену и крепко держалась, затем прикусила внутреннюю сторону губы, чтобы сдержать слезы.

Я потеряла Дюка. Я потеряла кого-то, кого у меня даже не было, и, черт возьми, я устала терять людей.

На этот раз я не могла винить ни пьяного водителя, ни острый как бритва кухонный нож.

Эта потеря была на моей совести.

— Вообще-то… — Дюк остановился на нижней ступеньке.

Я моргнула, чтобы прояснить глаза, и оттолкнулась от стены.

— Да?

— Я и правда кое-чего хочу. — Он развернулся и зашагал вверх по лестнице, обдумывая каждый шаг. Пересекая крыльцо, он пригвоздил меня своим пронзительным взглядом.

У меня перехватило дыхание. Когда он встал передо мной, я приподняла подбородок, чтобы встретиться с ним взглядом. Я застыла, не в силах понять, что это значит, когда он наклонился так близко, что его нос оказался в нескольких дюймах от моего.

— Я кое-чего хочу. — Его шепот ласкал мою щеку.

— Что? — Меня. Пусть ответом будет то, что он хочет меня.

— Поцелуй.

Мои колени задрожали.

Дюк поднес руку к моей щеке.

— Ты собираешься остановить меня?

— Нет.

Он одарил меня улыбкой, прежде чем прижаться своими губами к моим, лишая меня чувств прикосновением своих мягких губ.

Поцелуй Дюка был крепким. Устойчивым. Затем его язык лизнул уголок моих губ, и мы растворились друг в друге. Я открыла для него дверь и позволила ему проскользнуть внутрь, когда его руки обвились вокруг моих плеч.

Мои руки пробежали вверх по его торсу, скользя по мягкому хлопку футболки, чтобы ощутить твердые выпуклости его живота. Я приподнялась на цыпочки, когда мои руки пробежали вверх по широкой и твердой плоскости его груди. Наши языки переплелись, и я обвила руками его шею, притягивая себя ближе, когда его хватка на мне усилилась.

Дюк был стеной мускулов, башней силы. Он держал меня в своей власти.

На вкус он был как мужчина и пряность, смешанные со сладкой, прохладной мятой его жевательной резинки. Мое сердце бешено колотилось в груди, когда он пожирал меня, не оставляя нетронутым ни один уголок моего рта. Сила его рук поражала воображение. Он держал меня без особых усилий, мои пальцы ног свисали над деревянными досками крыльца.

Из глубины груди Дюка донесся гул, и от вибрации у меня затвердели соски.

Я крепче сжала его шею и запустила пальцы в короткие пряди волос у него на затылке. Поцелуй приобрел совершенно новый накал, когда он наклонил голову, чтобы погрузиться глубже. Я прикусила уголок его губы. Он провел своим языком по моему, движение, которое я хотела ощутить на выпуклости своей груди. И на набухшем бутоне у меня между ног.

Я недооценила Дюка. Искра между нами была не просто искрой. Это был бушующий лесной пожар, который должен был испепелить, а не опалить. В тот момент меня не волновало, насколько это может быть опасно. Я была слишком поглощена ослепляющей потребностью в большем.

Дюк зарычал мне в рот. Его возбуждение было твердым и тяжелым там, где оно прижималось к моему бедру.

Еще.

Но вместо того, чтобы затащить меня внутрь и провести языком по моей обнаженной коже, он разорвал наш поцелуй. Я не ослабила хватку, и его руки по-прежнему крепко сжимали мою спину. Он держал меня, мои пальцы ног все еще были оторваны от пола, глядя мне в глаза, пока мы оба тяжело дышали.

Его взгляд метнулся к моим припухшим, влажным губам, и его челюсть дернулась. Это хорошо? Или плохо? Мне нужно было проводить больше времени рядом с Дюком, чтобы понять, как его читать. Я была готова потратить время, особенно если в конце наших бесед он будет целовать меня вот так.

Уголок моего рта приподнялся.

— Неплохо, Шериф.

— Надеюсь, это принесло мне твой голос на следующих выборах, — поддразнил он.

Я хихикнула, когда он поставил меня на ноги.

Дюк держал меня за локоть, пока я не встала на ноги, затем провел большим пальцем по моей нижней губе.

Я ждала еще одного поцелуя, но он глубоко вздохнул, отступил на шаг, затем повернулся и побежал вниз по ступенькам, прежде чем я успела возразить.

— Что? И это все?

Он продолжал двигаться.

— Нет, дело не в этом.

— Тогда куда ты направляешься? — Я подошла к верхней ступеньке и уперла руки в бока.

— Думаю, будет лучше, если я уйду сейчас, — сказал он, подходя к своему грузовику.

Серьёзно?

— Но ты не взял маффин.

Вожделение вспыхнуло в его взгляде, и его ноги остановились. Он опустил голову и потер затылок. Потом он посмотрел на меня так, словно его уход был пыткой.

Хорошо. Потому что смотреть как он уходит тоже было пыткой.

— Если я снова войду в этот дом… — Ему не нужно было заканчивать это предложение.

Если он войдет в этот дом, все изменится.

Больше не нужно будет охранять мои секреты. Или мое сердце.

— Заходи внутрь, Дюк.

Его глаза потемнели при звуке его имени. Он поднялся по лестнице, пока не оказался на одну ступеньку ниже, чтобы наши глаза были на одном уровне друг с другом.

— Ты уверена?

Была ли я уверена? Это было не в моем характере. Я познакомилась с Дюком всего неделю назад — он был практически незнакомцем. Я не занималась сексом с незнакомцами.

Он провел рукой по обнаженной коже моего предплечья. Его язык высунулся наружу, розовый и горячий, и у меня потекли слюнки, отчаянно нуждаясь в более продолжительном вкусе.

Ветерок принес запах Дюка до моих ноздрей и заставил меня глубоко вдохнуть. Я хотела, чтобы этот запах был на моих простынях.

Поэтому я отключила свой мозг, отбросила нервы в сторону, сжала в кулаке подол футболки Дюка.

И затащила его внутрь.

Глава 8

Дюк

В тот момент, когда Люси потянула меня через порог, мои губы оказались на ее губах. Мои руки блуждали по ее телу, пока она прижималась ко мне, целуя меня с таким же пылом и необузданной похотью, какие текли по моим венам.

Господи, эта женщина умела целоваться. Ее язычок сделал маленький круг, от которого вся кровь прилила прямо к моему члену.

Я пинком захлопнул дверь и оторвался от ее губ ровно на столько, чтобы стянуть через голову футболку и швырнуть ее на пол.

— Иди сюда, — приказал я.

Она подпрыгнула.

Подложив одну руку под ее попку, а другой обхватив за спину, я прижимал ее к себе так же яростно, как она прижимала меня, ее губы искали мои, а пальцы зарылись в мои волосы.

Люси застонала, наклоняя голову так, чтобы я мог впиться в ее рот. Я покусывал, посасывал и облизывал, притягивая ее центр, когда ее ноги обхватили мою талию. Ее соски набухли под лифчиком, умоляя о моем горячем рте.

Жар от ее сердцевины распространился через ее шорты на мои джинсы, и я был в нескольких секундах от того, чтобы сорвать их с ее ног. Если я не затащу ее в постель, то трахну ее на диване. А я бы хотел приберечь это на потом.

Я снова оторвал свои губы от ее и сморгнул дымку, застилавшую мне зрение, направляясь к лестнице.

Люси припала ртом к моей шее, нащупывая пульсирующую венку, чтобы пососать ее.

— Черт, — простонал я, ускоряя шаг. Мой член пульсировал под джинсами, а сердце бешено колотилось о грудину. — Куда? — спросил я на верхней ступеньке.

— Налево.

Я вышел на лестничную площадку и направился прямо к двери спальни. Внутри было светло, солнечный свет струился из окна на плюшевую белую кровать.

Люси раскинула ноги, опустив босые пальцы на ковер, и ее руки ухватились за пуговицу на моих джинсах.

— Торопишься? — поддразнил я, заводя руку за шею, чтобы стянуть футболку через голову, прежде чем скинуть ботинки.