Я поворчал. Мне нужно будет обсудить с Керриган проверку биографических данных и безналичную оплату. Это был хороший способ заполучить преступника в качестве арендатора. Керриган должна была понимать, что здесь есть какая-то история. Возможно, она даже подозревала, что Джейд Морган была фальшивкой. Но было очевидно, что она держала рот на замке. Кроме меня, Керриган, возможно, единственный человек в Каламити, способный хранить тайны.

История Люси объясняла, как она попала сюда, но не почему. Я открыл рот, чтобы расспросить подробнее о Нэшвилле, но прежде чем я успел перейти к делу, она заговорила первой.

— Почему ты выбрал Каламити, Дюк?

— Почему тебя это интересует?

— Сегодня в основном вопросы задавал ты. Ублажи меня.

Ублажить ее? Неужели она не поняла, что я подшучивал над ней? Я дал ей шанс рассказать мне свою историю, вместо того чтобы исследовать и выяснять ее самому. Но в ее глазах была нерешительность, как будто этот невинный вопрос был тестом, который, как она ожидала, я каким-то образом провалю.

Я не терплю неудач.

— Моя семья отдыхала здесь столько, сколько я себя помню, — сказал я. — Когда я был ребенком, летом мы приезжали сюда и оставались на неделю. Мои родители наткнулись на него еще до того, как родились я или моя сестра, и оно просто стало нашим домом. Мой отец — полицейский в Вайоминге, в том же городе, где я вырос. Для нас было бы странно работать вместе, мы оба это знали, поэтому, когда пришло время мне искать работу, Каламити был очевидным выбором.

Мама с папой обычно ездили в Бозмен, но они по-прежнему любили Каламити так же сильно, как и прежде. Они приезжали четыре-пять раз в год навестить меня и друзей, которых со временем завели здесь.

— Ты часто видишься со своими родителями? — спросила она.

— Они были здесь пару недель назад. Мой отец поговаривает о выходе на пенсию в ближайшие несколько лет, и я подозреваю, что они переедут в Монтану, чтобы быть ближе ко мне и моей сестре.

— У тебя есть еще братья и сестры? Или только одна сестра?

— Это твой способ уклониться от моих вопросов?

Улыбка тронула ее губы.

— Ага.

Честность была ей к лицу.

— Только одна сестра. Она на пять лет моложе меня. Живет в Бозмене со своим мужем и двумя собаками. Они ждут ребенка к Рождеству.

Она открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, но я оборвал ее.

— Как насчет того, чтобы я задал тебе тот же вопрос? Почему Каламити?

— Мне понравилось название. У меня слабость к хорошим названиям.

— И это все?

Люси пожала плечами.

— Более или менее.

У меня более или менее складывались отношения с этой женщиной, и они подходили к концу.

— Давай перейдем к сути. Что произошло в Нэшвилле?

Люси выдержала мой пристальный взгляд и не произнесла ни слова.

— Мисс Росс.

— Шериф Эванс.

Господи, эта упрямая жилка пронизывала меня до костей.

— В конце концов, тебе придется мне рассказать.

— Может быть. Но…

— Не сегодня вечером, верно? — Она снова отстранилась, как и в прошлый раз, когда я был в доме. И у меня не было сил спорить.

Я встал из-за стола, взяв коробку с пиццей и свою тарелку. Последняя была помещена в раковину. Первую я закрыл и поставил в холодильник.

— Ты не хочешь забрать это домой? — спросила Люси, присоединяясь ко мне на кухне.

— Оставь себе. — У меня в холодильнике лежала коробка двухдневной давности. — Я полагаю, ты избегаешь общественных мест. Теперь тебе не нужно ходить за пиццей.

— Спасибо. — Она кивнула, ставя тарелку в раковину. Она сполоснула ее, затем повторила процесс с моей, поставив их в посудомоечную машину.

Было невозможно не смотреть, как она двигается. Несколько прядей волос свисали ей на шею, касаясь лопаток. Замечал ли я когда-нибудь раньше женские лопатки?

Не то чтобы я мог припомнить. Но у Люси был идеальный размер, и поскольку у нее был идеальный рост, я представил, как держу эти лопатки, крепко сжимая их для долгого, медленного поцелуя.

Надо было поцеловать ее. Мне действительно следовало поцеловать ее в Йеллоустоне. Только один раз.

Люси повернулась ко мне лицом и вздернула подбородок. Мне начинал нравиться этот маленький вызывающий жест.

— Что-нибудь еще, Шериф?

— Я думал, мы договорились отбросить формальности, мисс Росс.

Ее губы сжались в тонкую линию.

— Я провожу тебя.

— В этом нет необходимости. — Я повернулся и вышел из кухни, самостоятельно найдя дорогу к входной двери.

Люси последовала за мной, держась в нескольких футах позади, скрестив руки на груди. Ее взгляд был прикован к моей заднице также, как и сегодня утром в магазине.

— Направляешься домой? — спросила она, когда я открыл дверь.

— Пока нет. Я собираюсь заскочить к своему заместителю домой. Отведу его в бар выпить пива, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Ее голова склонилась набок, когда она изучала мое лицо. Ее брови сошлись вместе и образовали милую маленькую складочку.

— Что? — Я провел рукой по своим заросшим щетиной щекам. У меня было что-то на лице? Царапанье моей щетины о ладонь было громким, так как я не брился пару дней.

— Ты противоречишь сам себе.

Я усмехнулся.

— Во мне не так уж много противоречивого, Люси.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом закрыла его.

— Спасибо за пиццу. И за то, что не давил.

— Не сомневайся, я узнаю от тебя всю историю, — предупредил я. — Но сегодня вечером, я думаю, мы оба заслуживаем передышки.

Она опустила глаза в пол, затем подняла их и кивнула.

— Спокойной ночи, Дюк.

— Спокойной ночи. — Я помахал рукой и пошел к своему грузовику.

Люси стояла на крыльце своего дома и смотрела, как я уезжаю.

Естественно, она представляла собой прелестную картинку, стоя босиком перед этим фермерским домом. Ее джинсы были рваными, а струящаяся белая рубашка, которую она носила, открывала полоску ключицы и ложбинку между грудями. Она была сексуальна, даже не пытаясь.

Люси Росс.

Это было не в моем стиле — позволять кому-либо легко отделаться. Позволять кому-то уклоняться от ответов на вопросы. Может быть, причина, по которой я так легко отпустил Люси, заключалась в том, что у меня был ужасный день.

Или, может быть, потому, что в ту минуту, когда я узнаю всю историю Люси Росс, у меня не будет причин увидеть ее снова.

Глава 5

Люси

Мои ноги горели как в огне. Мои легкие горели. Я была липким, потным месивом.

Но я уже целую вечность не чувствовала себя так хорошо.

Этим утром я проснулась, и перспектива просидеть весь день дома с телевизором или книгой вызвала у меня тошноту. Сумасшествие от переполоха даже близко не подходило к тому, что я чувствовала.

Я прибралась в фермерском доме. Дважды. Я исследовала границы участка и заглянула внутрь старого сарая, решив, что жуткая сова, таращащаяся на меня изнутри, может жить там вечно. Я готовила каждое блюдо, не торопясь делать необычные вещи, которых у меня не было целую вечность, например, посыпать тарелку петрушкой, а пасту пармезаном. Я пекла до тех пор, пока все, что осталось от моего запаса муки и сахара, не превратилось в белую пыль.

Если бы я провела в этом доме еще хоть минуту, был шанс, что я бы сожгла его дотла. Поэтому я надела теннисные туфли и бейсболку, а затем побежала трусцой по своей посыпанной гравием дороге. Я столько лет тренировалась на беговых дорожках отеля или в тренажерном зале Нэшвилла, где у нас с Эверли был общий личный тренер, что забыла, как освежает — бегать под лучами солнца, вдыхая свежий воздух.

Вдалеке синели горы, завораживающе отвлекая от напряжения в моих мышцах. Прежде чем я осознала это, мои ноги коснулись шоссе, и я просто продолжала бежать.

Когда показалась Первая улица, я подумала о том, чтобы отправиться домой. Но идея увидеть другое лицо, даже на расстоянии, была слишком привлекательной.

Боже мой, как мне было одиноко. К жизни отшельника нужно было приспособиться. Прошло всего четыре дня с тех пор, как Дюк приходил на ферму с пиццей, но эти четыре дня тянулись как вечность.