Я рассмеялась и неловко пожала плечами.

— О да, конечно.

— У тебя может быть небольшое раздражение. Первый раз всегда самый неприятный, и, как я сказала, воск был горячее обычного, но, по крайней мере, свою работу он сделал. Завтра всё должно пройти, ну или через пару дней точно.

— Пару дней?! — пискнула я.

— Сильно сомневаюсь, что так долго. Целитель говорит, что это средство творит чудеса.

Я глянула вниз — кожа была обильно намазана какой-то мазью, но что там под ней, я даже не могла разглядеть. Поднялась, натянула трусики и поморщилась, когда пришлось натягивать шорты. Потом вышла к стойке, протянула ей карту, и она быстро провела оплату.

— Наша девочка теперь выглядит очень стильно там внизу, — сказала Вероника, глядя на девочек, и все расхохотались.

Что это, шуточки про горячий воск? Это вообще нормально?

— Конечно! Я же знала, что ты сделаешь всё как надо, — довольно сказала Слоан.

— Как прошло? — спросила Дел.

— Да нормально. Не самое приятное, но я выжила.

— С воском были проблемы, и он явно был горячее, чем обычно. Но Лайла стойко выдержала, — пожала плечами Вероника.

— Будем надеяться, что Лайла всё выдержит стойко, — хихикнула Слоан, и все снова прыснули со смеху.

Я закатила глаза. Эти шутки про мою невинность уже порядком надоели, а к тому же у меня сейчас там всё горело.

— Ты в порядке? — спросила Дел, выводя меня на улицу.

— Да, выживу. Она дала мне какую-то мазь от целителя, сказала, что всё пройдёт за пару часов… или пару дней, — сказала я, пока мы шли.

Я старалась идти с расставленными ногами, чтобы одежда не натирала кожу, потому что всё там внизу было настолько чувствительным, что я начала волноваться.

— Что? Мазь от какого-то целителя? Слоан, к кому ты её отправила, к шаману какому-то?

— Не знаю. Она мне никогда ничего такого не давала. У меня с ней никогда не было проблем, — пожала плечами Слоан, пока мы шли к машинам.

— Подожди, разве она не сдирала тебе когда-то одну бровь? — спросила Рина, когда мы остановились возле машин.

— Ну… да. Такое было один раз. Видимо, воск был некачественный или ещё что-то… Но, главное, что теперь ты чистенькая и ухоженная.

— Верно. По крайней мере, это закончилось, — сказала я, поёрзав, пытаясь хоть как-то остудить пожар между бёдрами. Что, чёрт возьми, было в этой мази?

— Лайла поедет со мной, — объявила Дел. — Встретимся в кафе.

Мы все сели в машины и поехали на ужин.

— Ну, хотя бы у тебя есть эти выходные, чтобы прийти в себя перед встречей с Клайном на следующей неделе, — сказала Дел, выруливая с парковки и проехав один короткий квартал до Коттонвуд Кафе.

Я молчала.

— Ага. Это, конечно, облегчение.

Я проделала всё это, чтобы выглядеть хорошо к этим выходным. Но она об этом не знала.

Дел заглушила мотор.

— Лайла Мэй Джеймс. Хватит нести чушь.

— Что?

— Слоан и Рина, может, и с луны свалились, но я — нет. Ты сделала депиляцию не ради Клайна Барли, и мы обе это прекрасно знаем. Я дала тебе достаточно времени, даже специально напирала на разговоры о Клайне, хотя мы обе знаем, что это бред. Но теперь я вынуждаю тебя рассказать правду.

— Почему ты так уверена, что с Клайном ничего нет?

— Меня не зря называют самым наблюдательным человеком на свете, — сказала она, наблюдая, как Слоан и Рина заходят в ресторан.

— Никто тебя так не называет, — рассмеялась я.

— Ну, зря. Потому что я видела, как ты вела себя с Клайном в том байкерском баре. Я видела, как Хью вышел из себя, когда тот урод схватил тебя, и как он на тебя смотрел. Мы никогда друг другу не лгали, так почему ты начинаешь сейчас?

Я вздохнула.

— Прости. Просто… действительно ничего не происходит. Но я бы хотела, чтобы происходило. Мы… у нас было несколько моментов.

Я быстро рассказала ей всё — про ту ночь на побережье, про ту ночь, когда он спал в моей комнате, хотя ничего не случилось, и про то, как он налил мне ванну после того, что произошло в баре, и сидел рядом.

— Святой огонь, — прошептала она. — Ну и как он выглядел голым?

Я рассмеялась.

— Было темно, но из того, что я видела… и чувствовала… он именно такой, каким ты его представляешь. Дел, я тёрлась о него так, будто это было делом жизни и смерти. Это унизительно.

Она наклонилась вперёд и обняла меня.

— Он просто боится, потому что они с Трэвисом очень близки. И, наверное, я его понимаю. Ты ведь не остаёшься, и ты не та, с кем он мог бы просто замутить на пару ночей.

— Почему? — спросила я.

— Потому что ты не такая, Лайла. И у вас есть прошлое. Это может всё испортить.

Она отвела взгляд, и я проследила за её взглядом — Слоан стояла в дверях, подняв руки вверх в раздражении, что мы до сих пор не зашли внутрь.

— Чёрт. Обсудим позже.

— Дел, никто никогда не должен узнать, что что-то было, ладно?

— Девочка, я унесу это с собой в могилу. Но я хочу услышать все детали после свадьбы. И вы делите один номер?

Она обмахнулась ладонью, прежде чем заглушить мотор.

— Ну, учитывая, что он избегает меня как чумы, а моя вагина сейчас в огне, можно смело сказать, что ничего не случится. Просто ещё один скучный день из жизни Лайлы Джеймс.

— Ты прижималась к голому Хью Рейнольдсу в бухте. Ты самая озабоченная девственница, которую я когда-либо встречала, — хохотала Дел. — Ты больше никогда не имеешь права называть себя скучной.

Я всё ещё смеялась, открывая дверь, и тут же встретилась взглядом со Слоан, которая подняла брови.

— Вы тут что, Веронику обсуждаете? — прошипела она.

— Нет. Мы обсуждаем тебя, — сквозь смех ответила Дел.

И вот так мы пошли ужинать, как всегда попали под допрос миссис Ранитер и смеялись до слёз, как обычно.

После ужина я поехала к Дел, чтобы одолжить чёрное платье с открытой спиной для свадьбы — мероприятие было формальным, а у меня не было ничего подходящего. Её сестра дала мне чёрные босоножки на ремешках, и я с облегчением убедилась, что платье село идеально, если не считать того, что моя грудь была немного меньше, чем у Дел. Но глубокий вырез спереди выглядел хорошо и без риска того, что что-то выпадет.

Когда я добралась домой, то заставила себя принять душ и поморщилась, увидев, насколько покраснела и раздражена кожа между ног. Я снова нанесла мазь, которую дала мне Вероника, и сказать, что я чувствовала себя некомфортно, — это ничего не сказать.

Я почти не сомкнула глаз, потому что Хью вернулся домой только после полуночи, и мои мысли постоянно возвращались к Карми. Был ли он с ней?

Или с кем-то ещё?

Я не имела никакого права ревновать. Между нами… ничего не было.

Но я ворочалась всю ночь, и с каждой минутой становилась всё злее.



— Ты сегодня подозрительно молчалива, — заметил Хью, когда мы свернули на шоссе, направляясь в город.

— Да?

Он усмехнулся.

— Ты на меня злишься?

— Нет. У меня ведь нет на это права, да? — я смотрела в окно.

— Ну, это ты назвала меня трусом. Думаю, это мне стоит злиться.

— Но ты ведь не злишься, да? Потому что знаешь, что это правда.

— Я не считаю, что если я хоть раз в жизни думаю головой, это делает меня трусом. Ты уезжаешь, Лайла. И что будет, если мы пересечём эту черту на следующие… что, два месяца? Всего восемь недель. А потом? Дальше будет неловкость каждый раз, когда мы встретимся? Твой брат будет меня ненавидеть до конца жизни? Зачем вообще в это ввязываться?

Ничего себе. Он, оказывается, основательно продумал временные рамки. Человек, у которого редко бывали отношения дольше выходных, вдруг заговорил о том, что восьми недель недостаточно? Это становилось всё интереснее. И только подтверждало мою теорию о его трусости.

— Ух ты. Ты говоришь так, будто я прошу тебя на мне жениться. Ты столько же думаешь о других женщинах, которые тебе нравятся?