Соловей нахмурился и взглянул на старый дом, жильцы которого мирно спят, не зная, что происходит под их окном.

— Неужели в тебе нет ни капли жалости? — Смотрю на него пытаясь найти в нем что-то хорошее, опровергающее легенды, которые ходят о разбойнике Соловье. Но нахожу лишь высоченную толстую стену, которую он выстроил и за которую мне ни за что не пробраться.

Громко выдыхаю и продолжаю путь, ведущий куда угодно, только ни ко мне домой.

(Соловей)

Это она. Она разносит. Мне и доказательств не нужно. Можно прямо сейчас идти к Кощею и говорить, чьих это рук дело. Он бы быстро выбил из нее информацию, откуда деньги. Только почему же все во мне кричит, что это неправильно? С каких пор я стал эмпатичным мямлей? С чего вдруг меня волнует еще кто-то кроме себя самого?

Мое молчание лишь подтвердило мои опасения. Будь я таким, как раньше, ни секунды бы не медлил, сразу бы ответил, что мне плевать на этого мелкого и его мамку, а сейчас эти слова не соскакивают с уст. Зацепились за гланды и ни в какую не хотят вылетать.

Блондинка продолжила свой путь, а я поплелся за ней. Мне очень интересно, куда приведет эта дорога, ведь свой дом она явно не собирается мне показывать. Долго ли она сможет так гулять?

Гордо задрав подбородок, ступала по вымощенной круглыми камнями дороге. Из-за горизонта показался рассвет и на ее светлые волосы лег легкий розоватый оттенок. Блондинка заложила за ухо выбившуюся прядь и бросила короткий взгляд на меня.

Обижена. Считает меня бессердечным сухарем. Мне не привыкать. Скорее так и есть. Так почему же ее полные разочарования глаза обжигают кожу?

— Я тебе ничего не скажу! — С полной уверенностью в своих словах выдала она.

— Тогда ты от меня не отделаешься, — парирую правдой.

Кощей будет ждать объяснений, так что, милая мы надолго вместе.

(Василиса)

Улица становилась людной. Проснувшиеся местные открывали настежь окна, встречая новый день. И первое, что они делали, это искали привет от моей курочки.

Сердце билось быстрее, в глубине души зарождался страх. Увидит яйцо — все поймет. Но он шел, не обращая внимания на окружающих. Такова его натура ему нет дела до остальных. И я с облегчением выдохнула.

Куда я его веду? Мы ходим по кругу. Ноги болят, я устала. Дико хочется прилечь, хотя бы присесть.

— Мама, — послышался голос малышки, — смотри, добрый человек опять яичко оставил…

Сердце бросилось в пятки, отбивая чечетку. Соловей остановился прямо напротив дома, где только что чужая семья обнаружила ценную находку, медленно развернулся, дабы рассмотреть повнимательнее, что именно они там нашли.

Я забыла, как дышать. Выражение лица разбойника менялось на глазах, из заинтересованного перетекло в осознающее ситуацию.

Он все понял. Врос в каменистую дорогу, рассматривая золото, будто восьмое чудо Сказки.

Это паршиво! Нужно делать ноги. Это мой шанс.

Пользуясь случаем, я тихонько начала отступать назад к узкому проему между домами, который вел на соседнюю улицу. Держа в поле зрения «врага» юркнула в укрытие и, бросилась прочь, не оглядываясь.

(Соловей)

То, что эта семья обнаружила в бочонке, выбило из тела дух. Золотое, мать его, яйцо. Гребанный круглый кусок золота из задницы рябой квочки. Об этой курице ходят легенды. Каждый в этой Сказке мечтает заполучить ее себе. И все это время она жила на нашей земле у этой фурии.

Хотел бросить победоносный взгляд на девку, дать понять ей, что она попалась, но не смог глаз отвести от маленькой девочки. Она в своих крошечных ручонках держала важный для нее подарок и прижимала его к груди, будто от него зависит вся ее жизнь.

Неужели Егоза говорила правду? Неужели все средства, что народ зарабатывает своим нелегким трудом, отбирается Ручниками?

Сжал кулаки до белых костяшек. С ними разберусь позже. На повестке дня дело поинтереснее.

Обернулся… пусто. Сбежала.

Запыхавшаяся, ворвалась в дом, закрывая за собой двери на все существующие замки и щеколды. Прислонилась спиной к двери и медленно съехала вниз, тяжело дыша.

— Куд-куда ты запропастилась? — внимательно изучала меня квочка.

— Собирайся, — не могла надышаться я, — поживешь у моих сестер!

Ряба не глупая курица, быстро все поняла, и объяснять не пришлось. Мы много раз обговаривали план действий, в случае если нас раскроют — я отвожу ее в безопасное место, а сама заметаю следы ее существования.

— А как же люди? — Встрепенулась пернатая.

В голове всплыли образы разочарованных горожан, которые не найдут подарков в следующий день подношения.

— Это только на время, пока все не утихнет, — успокаивала не только курочку, но и себя, ведь сама не знала, насколько времени все это затянется.

Посадила Рябушку в сумку и спешно двинулась в путь.

(Соловей)

— Какие новости? — Пристально вглядывался Кощей.

— Пусто, — вру, глядя ему в глаза.

Врать я умею красиво, да только босса тяжело провести.

— Что так? — Скептически вскинул бровь.

— Всего сутки прошли…

— Раньше и за день справлялся… стареешь…

Знает, что я что-то утаиваю, но на разговоре не настаивает.

— Я надеюсь на тебя, — кивает на дверь, выпроваживая меня.

Нет, чтобы отдыхать наслаждаться времяпрепровождением с новоиспеченной женой, а он все копает.

Словил себя на мысли, что совсем не хочу делиться с Хозяином своим новым знакомством.

— О, Соловей, ты где пропадал?

На ловца и Палка бежит.

— Ты очень к стати. — Победно оскалился я, — Ну-ка скажи мне, друг, кто тебе девку сдал?

— Ты про блондинку? Так… это… Местный карманник. Он за ней подчищает частенько. — Пятится назад, бегая глазами по полу.

— Как найти его, знаешь? — Схватил за шкирку жука, чтобы не уполз.

— Как же не знать? На перекрёстке волчьими ягодами барыжит.

А не такие уж и бесполезные оболтусы оказывается.

— Может, и имя скажешь?

— Скажу, Тимофеем звать.

Ну что ж, Тимофей, будем знакомы.

Место, которое выбрал вор для сбыта нелегального продукта, очень удачное. Малолюдное. О нем знают лишь те, кому нужно знать.

Я дождался вечера и нагрянул к нему, так сказать, с проверкой. В черной куртке с капюшоном стоял барыга у стены, засунув руки в карманы.

— Чем интересуешься, друг? — Бросил дружелюбно мне.

— Ой, не друг я тебе, — вышел на свет, показывая с кем именно он сейчас разговаривает.

Парень, не раздумывая, дернулся бежать, но я среагировал быстрее. Схватил его за капюшон и потянул назад.

— И чем мы тут промышляем? А? — Как котенка, нагадившего в тапки, трясу за шкирку. — Кощей давным-давно отдал приказ повырубать все кусты, где вы их находите?

— Есть места, — кряхтел мелкий, болтаясь в воздухе.

— Срать мне на ягоды. Яйца где?

— Какие яйца? — Увиливал гаденыш.

— Золотые, — прорычал я.

— Не понимаю… — начал оправдываться врунишка, да только я его перебил на полуслове.

— Сейчас свистну тебе в ухо, — притянул его к себе поближе — и останется от тебя один капюшон в моих руках, впитал?

— Как губка, — громко глотнул.

Слава Сказке этот идиот не успел слить золото скупщикам. Таскал с собой все яйца, все семь штук.

— Это все? — Встряхнул мешок перед лицом карманника.

— Все до единого! — Божился он.

— Дам тебе один совет, — подался немного вперед, — забудь, что видел их. Прошу по-хорошему. И девку, что разносит их, забудь. Иначе я помогу.

— Понял, — тараторил, — я ничего не видел, ничего не помню.

Вот и чудненько.

(Василиса)

Оказавшись на пороге родного дома, я замешкалась. Еще совсем недавно покидала его с диким желанием обрести свободу и независимость от своей семьи и вот, возвращаюсь назад. Так сказать ни с чем.

Зная, что меня ждет тяжкое испытание моими сестрами, отворила дверь и решительно вошла внутрь.