— Всегда имело, — отвечает он, и моё предательское сердце ёкает в ответ.

Он притягивает меня к себе и зарывается носом в волосы.

Как же мне сейчас хорошо, легко, ощущая его тепло. Но… что-то не так… что-то пытается меня выдернуть из его объятий.

— Останься, — шепчет он.

Я смотрю в его глаза и понимаю, что хочу этого, очень хочу, но…

— Останься, молю! — Сжимает крепче.

А я пытаюсь за него ухватиться. Но не получается. Мы отдаляемся…

— ВАСИЛИСА! — Слышу его полный отчаяния крик.

Василиса! — Повторил моё имя уже другой голос и я открыла глаза.

Я не сразу сфокусировала взгляд на происходящем. Постепенно туман перед глазами отступил и я смогла рассмотреть все обеспокоенные лица, склонившиеся надо мной. А несколькими секундами позже ощутила адскую боль в районе бедра и попыталась ухватиться за него, но мою руку сжали сильнее.

— Знаю, — тараторила Марина, — болит. Но трогать нельзя! Нельзя!

— Как же ты так не ак — кудах — ратно? Ко-ко-кожа ведь слезет. — Ворчала моя девочка.

— Унеси её, — приказал Наум и Рябу вынесли из комнаты.

Я обеспокоенно уставилась ей в след.

— Ещё будет время пообщаться! — Улыбнулся он. — Нужно потерпеть, — гладил мою руку, и только сейчас я начинаю понимать, что это он её держал всё это время.

— Я не понимаю… — хрипела от боли.

— Ты так быстро вылетела из кухни, что даже не заметила какой вред себе нанесла, — бухтела Марина.

— Хотела Рябу увидеть, — кряхтела я.

— Ничего, вылечим. У меня мазь отличная есть, через неделю, как новенькая будешь, — причитала девушка, обрабатывая рану.

Неделя, это слишком долго. Слишком.

— А сейчас отдыхай! Нужно сил набраться. Через пару минут боль отпустит. — Улыбнулась и вышла из комнаты.

Что бы там не говорила Марина, боль не унималась. Жгла, истязала. Как бы я не легла, было невыносимо даже дышать.

Наум всё это время был рядом, не отпускал руки и не произносил ни слова. Пару минут длились целую вечность, а когда ад закончился, я отключилась от бессилия.

Проснулась ночью. Ночью обнаружила Тугарина, спящего на кресле в моей комнате.

Попыталась подняться и "случайным образом" обнаружила, что на мне нет юбки. Щёки мгновенно загорелись. Надеюсь, это была Марина. Укуталась в покрывало и отправилась на кухню, пить хотелось страшно.

В доме царил покой и тишина. Ни души.

Достала кружку с полки и зачерпнула из бочки воды. В секунду осушила тару и набрала ещё.

— Нужно было разбудить. Нельзя ещё вставать, — в кухню вошёл Наум.

— Ты так крепко спал, — облокотилась о стол.

Разбойник сверлил меня взглядом. Взглядом задавал немой вопрос, который я всё никак не могла расшифровать.

— Ты меня напугала! — Подытожил он. — Такое редко бывает. — Направился в мою сторону.

— Я, случайно, — не знала что ответить.

— Василиса, — он подошёл очень близко, заставляя впечататься меня в столешницу, — ты меня напугала, — повторил он.

— Прости, — пропищала я, чувствуя его давление.

— Не люблю чувствовать себя слабым, — прошептал он у самого уха и накрыл мои губы своими.

Он целовал меня так нежно и жадно, а я перед собой видела не его. Не его губы будили во мне горячие чувства, не его руки заставляли таять в объятиях. Я видела перед собой другие глаза. Видела другое лицо, с морщинками и шрамом над правой бровёй. Я даже ощущала не его запах прямо сейчас.

Но я не прервала этой ласки. Не оттолкнула. Он сам остановился. Сам всё понял.

— Прости. — Уже чуть громче повторила я, глядя ему прямо в глаза.

— Твоё сердце занято, — разочаровано выдохнул он, прижавшись к моему лбу своим.

Я положительно махнула головой.

Он провёл большим пальцем по нижней губе и вновь коснулся губами моих губ. В последний раз. И вышел из кухни.

Мне жаль, что я не могу ответить взаимностью, жаль, что не могу его полюбить Он сделал для меня намного больше чем… Соловей. Но сердцу не прикажешь.

Предательское сердце!

(Соловей)

Я подпустил её слишком близко. Слишком глубоко нырнула Егоза в мою чёрную душу. И эта ночь… не нужно было так с ней поступать. Знал же, чем всё закончится. Но это грёбаное тело меня совсем не слушается, когда я рядом с ней. Мозг в кисель превращается, и всё о чём я могу думать, это о её волосах, глазах, губах… Ведьма!

Думаю, не стоит и говорить о том, что когда я её не обнаружил дома, меня качнуло не по-детски. А когда я узнал, куда она пошла ОДНА… то мне и на хрен стала не нужна та курица со своими яйцами. Вытащить бы Василису оттуда, пока жива. Если жива.

— А ты что думал, она тебя ждать будет после того, что ты ей сказал? — Подливала масло в огонь Сова.

— Да ты хоть не гуди, без тебя тошно, — потягивая пенистое, обдумывал дальнейшие действия.

— Нет уж, послушай, — тарахтела баба, — правильно сделала, что ушла. Я б тоже свалила от такого. Наум её хорошо встретит, она девка видная…

Моя башка туго переваривала информацию в данный момент, но эти слова хорошенько зацепились за мои пару извилин.

— Наум? — Уточнил я. — Сейчас у руля младший Тугарин?

— Старший же того, — жестами показывала Сова, имитируя смерть, — кирдык пришёл.

Я, долго не думая, с грохотом поставил бокал на барную стойку и метнулся к двери.

— Ну и куда ты пошёл? — Пыталась преградить мне путь.

— Василису доставать. А раз папаша окочурился, так и думать нечего.

— Папаша может и окочурился — настаивала на своём подруга, — а вот люди его живы здоровы. Не делается так, Соло! Нам ещё жить здесь. Подумай об этом.

Я зарылся руками в волосы.

— Сказка! — Выругался. — Ну и что ты предлагаешь? — Нервничал и не находил себе места.

— Диалог предлагаю, вы же цивилизованные люди. Сядьте за стол, осушите белую и обсудите всё. Наум нормальный мужик. Всё поймёт. Тем более в прошлом у вас проблем не было, насколько я знаю.

В её словах была толика здравого рассудка. Но как же руки чешутся просто войти туда и раскидать всех к Лешему.

— Ладно, твоя взяла. С чего начнём?

— А начнём с письма.

Мы сварганили с Совой писюльку, передали её посыльным и ждали ответа. Он пришёл на следующий день.

Получил твоё письмо, Соловей. Признаюсь честно — неожиданно! Но, коли дело есть, милости прошу. Жду тебя в следующую среду.

Наум.

— Это аж через неделю! — Скривился я, сминая бумажный лист.

— Всё лучше, нежели война.

Её легко говорить, а мне б не спиться за эти семь дней.

— И почему вы мужики такие тупицы, — тяжело вздохнула Сова и принялась за работу.

(Василиса)

Дальнейшее пребывание в этом замке стало напряжённым. За завтраком Наум ни разу не взглянул на меня, лишь покидая стол, бросил мне полный разочарования взгляд и покинул кухню. Я побежала следом, ковыляя как раненая коза.

— Наум, — окликнула его.

Он становился. Но поворачиваться не спешил.

— Курицу тебе принесут в комнату. — Отстраненно опередил меня.

— Мы можем уйти? Сегодня?

Тугарин резко развернулся. По взгляду было видно отпускать он меня пока не собирается.

— Нет! — Быстро ответил, бегая по мне глазами, будто искал причину, чтобы я осталась. — Твоя нога… Марина ещё не закончила.

— Я уже нормально себя чувствую, я почти не чувствую боли, — нагло вру.

Он быстро шагнул ко мне и припечатал меня к стене, укрывая лицо ладонями.

— Прошу, — тяжело выдохнул, закрыв глаза, — ещё несколько дней побудь здесь. Я прошу! Обещаю, долечишься, я отпущу тебя… — Замолчал. — Если захочешь, — добавил он.

В его сердце ещё теплится надежда.

— Я вчера сказала правду. Я уже люблю одного человека…

— И где же он, Василиса? — Отстранился Наум. — Где этот прекрасный принц на белом коне? Почему не спасает свою любовь из лап негодяя Тугарина?

Я опустила глаза, ощущая удар под дых.

— Не принц он. И где есть, сейчас не знаю… Это не имеет значения…