— И что дальше, свистун? Ты же знаешь, что сейчас наши силы равны.

Равны, да не совсем. Посмотрел на небо. Полуночная звезда уже горит, а это значит самое время переходить к плану "Б". Достал из кожанки бутылёк с жижей и в раз опустошил содержимое. Хоть бы не вывернуло. На вкус как подтаевшее сосновое желе.

В тот момент, когда Наум уже бежал ко мне, я решил использовать всё то, чем меня наградила Сказка. Свистнул так, как не свистел никогда в жизни своей, естественно маякнув Василисе, чтобы бежала с курицой в укрытие.

Не зря Яга считается самой сильной ведьмой в Тридесятом. Зельице сработало на Ура. Снесло все близлежащие постройки, стражников и конечно же самого Наума.

(Василиса)

Грохот стоял на всю округу. Крышу сарая, в котором укрылись мы с Рябой, отбежав на достаточное растояние, снесло, как в карточном домике. Свист был настолько сильным, что слух вернулся не сразу, хотя я закрывала уши как могла. Рябушка не выдержала и потеряла сознание.

Выползла на улицу, таща за собой клетку. Соловей стоял в эпицентре разрухи и пытался отдышаться. Видимо много сил потратил на такой разрушительный свист. Но при виде меня выровнялся и шагнул навстречу. Я сделала тоже самое. Перешагивая через ломанные доски и куски камня, стремительно сокращала расстояние между нами. И когда осталось всего десять сантиметров, бросилась в его объятия, забывая обо всём, что было до….

— Как ты? — Его взволнованный голос заставил скатиться пару слезинок с моих глаз.

— Я в порядке, в порядке. — Повторяла, разглядывая его уставшее лицо.

Слишком много сил потратил. Очень истощён.

— Нам нужно уходить, — попытался потянуть меня за собой, но оступился и упал на одно колено.

— Погоди, не спеши тыт так, — попыталась поднять его.

— Нет, — почти крикнул он, — ты не понимаешь! Нужно идти, — настаивал на своём и тянул меня к лесу.

— Что случилось? — Не понимала я, предчувствуя что-то очень нехорошее.

— Я не всё тебе сказкал… — эта фраза заставила сердце замереть в ожидании.

— Что ты мне не сказал? — Немного отстранилась я.

— Я должен… — начал он, но не закончил — нас прервали.

— Прекрасная работа, Соловей! — Послышалось за нашими спинами и я медленно повернулась.

Сам Кощей, глава наших земель снизошёл до простых смертных. "Какая честь".

— Я знал, что ты справишься! — Ухмыльнулся он, глядя на клетку.

Понимание, которое не сразу, а постепенно внедрялось в мой разум, буквально сбивало с ног. Колени предательски задрожали и я плюхнулась на кусок поваленной стены.

— Не может быть, — проговоила я в слух, глядя на, кажется, предателя.

Соловей лишь отрицательно махал головой, заставляя зерно надежды выпустить тоненький росточек.

— Всё не так…

— Нашла кому верить, — издевался правитель, растаптывая мой росток, — он же разбойник. Наёмник, который всего лишь выполняет приказы.

— Я верила тебе… — прошипела, как гремучая змея.

Кощей махнул рукой и два оборванца тут же утащили клетку с Рябой.

Внутри всё перевернулось. И если раньше я лишь слышала это выражение, то теперь я его ощущаю в полной мере.

— Прошу, — взмолилась я, — не забирайте.

— Это достояние моих владений и жить ему там, где его хозяин.

— Она не достояние, она — живое существо! — Кричала им в след.

Но разве меня слышали? Разве моё мнение имело вес? Конечно нет. Её забрали. Унесли в клетке, как какой-то скот. От отчаяния я взвыла, проклиная тот день, когда повстречала Соловья, тот день, когда поверила ему… когда полюбила.

— Ненавижу тебя, — прошептала, вытирая слёзы, которые без остановки лились из глаз. От обиды, от предательства.

— Ты всё не так поняла…

— Ненавижу! — Чуть громче повторила.

— Василиса… — подошёл ко мне, протягивая руку, в попытке утешить.

Ладонь сама взвилась в воздух и шлёпнула по щеке, оставляя красный след моей пятерни. Он не ожидал. Пошатнулся. Провёл пальцами по месту поражения и удивлённо уставился на меня.

— Больше никогда, слышишь? Никогда!!! — Прорычала я и бросилась прочь.

Что именно я имела ввиду? А то, что больше никогда я не поверю его словам, больше никогда не поведусь на его уловки, больше никогда не прощу. И больше никогда он меня не увидит!

(Соловей)

— Сколько это будет продолжаться? — Жужжала на ухо Сова.

— Сова, ты ж птица, ну чё ты жужжишь? Налей молча. — Придвинул гранчак к подавальщице. — Не начинай.

— Ты такими темпами всё пойло у меня выдудлишь. — Налила ещё дну дозу яда.

— Всё не выпью, — тут же осушил, — ещё, — придвинул снова.

— НЕТ! — Тявкнула старая подруга. — Достаточно. — Срятала стакан под стол.

— Достаточно будет, когда я скажу.

Встал из-за стойки, обошёл её и схватил с полки первую попавшуюся бутылку. Попытался прочитать, что за жидкость, не получилось — буквы расплываются, а значит скоро финишь.

— Я перестану пить лишь тогда, когда не смогу больше рта открыть, — нагло сообщил брюнетке и отправился за первый свободный стол.

Сесть получилось не сразу. Ничего, прорвёмся.

— Не могу на это смотреть, — послышалось где-то слева.

— Так не смотри, — открутил крышку и прямо с горла, глоток за глотком поглощал самогон.

Пил до тех пор, пока не потемнело в глазах, пока не рухнул со стула на пол. Наконец-то долгожданная тьма. Забытие. Покой. Здесь ничего не болит. Здесь я могу дышать полной грудью. Здесь её имя не режет мою душу на куски…

(Василиса)

— Прошу тебя, поешь, — в который раз пыталась накормить меня старшая сестра.

Ничего не ответила. Отвернулась.

— Хочешь голодом себя заморить?

Триста восемь. Да, триста восьмй раз она задаёт этот вопрос.

Не хочу! Честное слово, не хочу! Но кусок в горло не лезет. Не могу есть. Воротит.

— Оставь её, — наконец вступилась Краса, — не видишь, от любви страдает сестрёнка.

— Не слепая я, вижу. Да только пусть сытая страдает, — насильно развернула меня Премудрая.

Поднесла ко рту ложку и нагло попыталась её запихнуть внутрь. Я лишь сильнее сомкнула зубы.

— Всё, — психанула старшая. — с меня хватит! Хочешь помереть? Так тому и быть.

Поставила тарелку на стол и удалилась из комнаты.

— Любовь она такая то заставляет взлететь над облаками, то упасть в океан и опуститься на самое дно.

— Каса, это не помагает.

— Я и не собираюсь тебя успокаивать. Так бывает и это нужно пережить.

Знаю, время лечит и всё такое, да только как пото жить с этой дырой в груди? Как улыбаться и радоваться новому дню?

С тех пор, как Рябу забрали, он не появлялся. Ни весточки. И это лишь подтверждало то, что он получил желаемое и скрылся с моего поля зрения.

Раздался настойчивый стук в дверь.

— Кого там нелёгкая принесла? — Ворчала Премудрая. — Если это он, я его придушу собственными руками.

Хм. ОН! Нет больше ЕГО. Растворился, как сахар в чае и даже сладкого привкуса не оставил. Отвернулась обратно к стене и закрыла глаза. Быстрее бы прошла боль и тошнота.

— Вася, это к тебе, — протянула Краса.

Я тут же обернулась.

— Сова? — Удивилась её визиту.

— Мдаааааа, вы друг друга стоите, — поставила руки в боки недовольная подруга.

— Зачем пришла? — Села на постель, подгребая под себя ноги.

— Прекратить ваши мучения, — села рядом.

— Со мной всё в порядке! — Отвела взгляд нагло обманывая собеседницу.

— Ага, вижу я, как нормально. Всё, достаточно себя терзать, собирайся.

— Никуда я не пойду, — собиралась лечь обратно.

— Рябу увидеть хочешь?

Меня долго уговаривать не пришлось, тут же собралась, привела себя в порядок насколько это возможно и вышла из своей темницы. В кухне меня зло встретила Премудрая.

— То есть, когда родная сестра умоляет её встать, она ни в какую, а приходит неизвестно кто, так она тут же подорвалась. Небось к нему собираешься?