Я уставился на Иги с немым вопросом.

— Да, да, даже у камышей есть уши, — он быстро подмигнул.

— Тут все, что ли, за мной следят? А ты следил за тем, кто следит за мной. Слоёный пирог шпионский какой-то получается.

— Пирог, не пирог, — а ты принял верное решение. Верное на Пути Ин.

— Ну спасибо, наверное... — смущённо пробормотал я вслух, — Что думаешь, стоит теперь делать?

— Приедем в Эльтаин и обсудим стратегию на поселковом совете. Вопрос очень серьёзный, решать стоит только совместно и никак иначе.

— Как скажешь.

— А что по моему испытанию? Это и был тот самый выбор?

Иги ухмыльнулся:

— Сам-то что думаешь?

Я почесал затылок.

— Думаю, что не тот самый, какой-то масштаб мелковатый.

— Ну вот и ответ.

— Как считаешь, этот «андроид» не заливает? Действительно, посланец содружества? А не проходимец вроде диких?

— Сложно сказать. Я бы проверил, приняв его предложение. Хотя риск велик. Но решать будем только на совете.

— Да я уже заметил, что меня пустить в расход для алсинов — милое дело.

Иги хмыкнул. Как Аса, как и Кили, да как и Армант, он открылся мне с другой, наверное, более глубокой стороны. Я больше не воспринимал своего временного наставника как мужлана, способного лишь играть мускулами и составлять несложные предложения. Теперь это был мой учитель, верный последователь Пути Ин, проницательный и вдумчивый человек, к которому я бы не раз обратился за советом.

Скудная приземистая степная растительность по нашему пути следования сменилась кустарниками, а затем и плотным лесом. Впереди Эльтаин, уже совсем скоро. А там и мои друзья: Като, Аса и... Эль! По телу пробежала тёплая волна мурашек в предвкушении встречи.

Давид Гильдсман в задумчивости уплетал холодный пресный борщ в университетской столовой. Собственно, вся его жизнь была похожа на этот борщ: такая же остывшая и такая же безвкусная. Преподавать физику, да и вообще, общаться с людьми, для Давида всегда было в тягость. Подругу жизни в молодости так и не нашёл, проводя дни и ночи в лаборатории. И теперь, после провала на конференции, университет грозился прикрыть его бесперспективные исследования.

— Видимо, это конец... — тихо произнёс он вслух.

— Почему же? — рядом, вежливо улыбнувшись, присел Пётр Свиридов.

Его щёки, казалось, ещё сильнее впали, отчего Давиду стало как-то не по себе.

— А, Пётр, добрый день. Какими судьбами?

— Да вот, пришёл проведать коллегу, узнать, как у вас успехи. Ну, и не буду скрывать, — поделиться своими, — Пётр утрированно гордо поднял голову.

— Да какие уж тут успехи, — Давид отмахнулся, — скоро мои исследования полностью прикроют. Да и то: пока терпят и не спешат, потому что им нужен преподаватель физики.

— Я булочки взял, угощайтесь, — Пётр всё с той же улыбкой подвинул тарелку со сдобой к Давиду.

— Нельзя, диабет, — грустно протянул тот.

— Ну вы как хотите, а я с удовольствием проглочу парочку.

Он принялся поглощать булки с завидной быстротой, что-то невнятно бормоча сквозь пережёвываемую еду.

— А у вас как? Вы говорили, что тоже изучаете инфополе? Есть подвижки? — Давид хмуро наблюдал за исчезающей выпечкой.

— А то! — воскликнул Пётр, прожевав, — более того, я вам предлагаю присоединиться к нашей молодой и дружной команде. Сразу обещаем: будем вам очень рады и не обидим.

— А чем вы занимаетесь? Можете рассказать подробнее?

Пётр придвинулся почти вплотную к Давиду и начал вещать доверительным тоном:

— Буду с вами откровенен. «Зоркое око» — не самостоятельная организация, а часть крупного транснационального холдинга. И, конечно, область его интересов не ограничивается только лишь исследованиями инфополя. Правила холдинга категорически запрещают разглашать детали до приёма на работу. Поэтому я, как и вы, — человек подневольный. Могу лишь в общих, так сказать, чертах, обозначить то, чем предстоит заниматься.

Давид выловил последний кусок капусты в пустом бульоне и произнёс обречённо:

— Да что уж тут, рассказывайте что можете.

Пётр одобрительно покачал головой.

— Вы как относитесь к переезду в тёплые страны?

— Даже так! Ну, я особо и не бывал нигде за пределами России. Так, пару раз ездил в Турцию, и на эту самую злополучную конференцию. А про какую страну речь?

Пётр снисходительно улыбнулся:

— Как я и говорил, деталей сообщать не имею права, такую кипу бумажек подписал, о-го-го! — он широко расставил руки.

— Могу лишь сказать, что место это о-о-очень далёкое и необжитое. Именно там, и только там, у холдинга полностью развязаны руки, и мы можем без ограничений заниматься исследованиями. Будьте готовы забыть об интернете, телевизоре и центральном отоплении. Насколько я знаю, живых родных и близких у вас не осталось, а друзей просто нет. Так что здесь, в Москве, совершенно ничего не держит.

Пётр пристально посмотрел прямо в глаза Давиду и ещё придвинулся, отчего тот поёжился.

— А оборудование, питание, финансирование и прочее?

— Всё это предоставляем и даже больше. Можете не беспокоиться.

— А срок какой?

Пётр выдержал паузу и тихо ответил:

— Вы уже не сможете вернуться. Это обязательное условие. Ну что, готовы ради науки?

Давид обречённо смотрел на пустую тарелку.

— Вы секта какая-то?

Пётр широко открыл рот с двумя рядами белоснежных, но кривых зубов:

— А даже если секта. Вас это останавливает?

— Да, в принципе, нет. Перспективы уж больно заманчивые. Я буду работать один?

— Нет, работать будет команда. Её состав пока сказать не могу. Ладно, мне пора бежать. Вы не торопитесь, подумайте. Я уже давал вам визитку, но на всякий случай ещё раз, — он протянул такую же чёрную карточку Давиду, откланялся и удалился.

Давид покрутил её в руках. На одной стороне была только белая светящаяся окружность, на второй — только номер телефона.

«Что я делаю?» — задал он вопрос сам себе и не нашёл ответа.

Давида действительно ничего не держало здесь, в Москве, и шанс, пусть и туманный, пусть и ненастоящий, грел душу.

«Ну что ж, Давид, отправимся в путешествие к неизвестности?»

Мы проезжали поля с картошкой, посадки с огурцами и помидорами, сливовые деревья, пропитавшие воздух тем самым ароматом, который стал для меня уютным запахом родного дома. Пушистые овцы с вытянутыми мордочками беспечно жевали траву, как и в первый день, когда я здесь очутился. Для меня за эти месяцы пролетела чуть ли не целая новая жизнь, а для них — всего лишь несколько очередных томных и ленивых дней на пастбище. Показались знакомые цилиндры домов, окружённые пахучими цветниками. Я улыбнулся и глубоко вдохнул:

«Ну что ж. Привет, дружище Эльтаин!».

Скосил взгляд на Иги, заметил и на его лице скупую улыбку радости возвращения в родные края.

— Сейчас по домам. Уже темнеет и устали с дороги. А завтра с утра приходи к зданию администрации, — Иги зевнул и остановился у одного из домиков.

— По домам, так по домам, — я зевнул зеркально и поехал к себе.

Моё жилище явно скучало по хозяину. Кусты хаотично разрослись, полностью перегородив проход к дому. На земле, тут и там, лежали пожухшие трупики лепестков.

«М-да, печальное зрелище».

Отодвинув дверь, я ввалился в полумрак.

«Ну, прям склеп какой-то».

Нащупал в темноте на столе огниво и свечку. Высек искру, пламя ослепило. Зажмурился. Когда свеча разгорелась, с ностальгической нежностью осмотрел свои «сокровища»: стол, стулья, стеллаж и умывальник. Вот по чему я скучал в походе. По таким, казалось бы, прозаическим вещам. А вовсе не о холодильнике с едой, ноутбуке и домашнем медиацентре в прежней съёмной квартире. Как же всё изменилось! Как же изменился я...

Принюхался. Откуда-то с улицы тянуло печёной капустой. Я выскочил во внутренний дворик. Там на моей импровизированной кухне суетился Аса, перемешивая что-то в котелке.