Однако, когда Лайолана замолчала, Арна внезапно подняла голову, её глаза потемнели, словно омут, скрывающий опасные тайны. Она молчала несколько секунд, пальцы нервно теребили край рукава, а голос стал едва слышным, будто каждое слово могло пробудить призраков прошлого.

— Не всем так повезло с домом, — произнесла она наконец, её голос был тихим, но в нём звенела сталь. — Иногда дом — это не место, где тебя ждут с теплом и любовью. Иногда это место, откуда ты бежишь, чтобы выжить.

Гайя бросила на неё обеспокоенный взгляд, словно чувствуя невысказанную боль подруги. Арна сделала глубокий вдох, словно собираясь с силами, чтобы продолжить, но затем покачала головой.

— Достаточно сказать, что мои воспоминания о доме… не такие уютные, как у Лайоланы. И мне бы не хотелось сейчас говорить об этом. Просто знайте, что иногда семья может быть тем, от чего нужно уйти, чтобы найти себя.

Она замолчала, её глаза снова стали холодными и отстранёнными, словно она поставила невидимую стену между собой и остальными. Гайя протянула руку и мягко коснулась её плеча, выражая безмолвную поддержку. Арна слабо улыбнулась в ответ, но её улыбка была скорее печальной, чем радостной.

В комнате снова стало тихо, было слышно лишь потрескивание свечей. Каждая из девушек понимала, что за этими словами скрывается гораздо больше, чем Арна готова рассказать, но никто не решился настаивать. Они знали, что каждый имеет право на свои секреты.

Ночь принесла тревожные видения. Искажённые злобой морды гнорков, мама… Её образ в памяти Мелиэль был ярким и живым. Она видела, как мать сражалась, как мечи танцевали в её руках, рассекая тьму. Но теперь в этих воспоминаниях появилось что-то новое — не просто боль утраты, а чувство долга, которое ощущалось всё сильнее.

Мелиэль снова услышала голос отца: «Исправить это мы с твоей мамой не смогли, не успели.» Каждый раз, когда она закрывала глаза, перед ней вставали картины прошлого — Великий Лес, полный света и жизни, и его тёмная граница, где царят проклятые. Она вспоминала слова Эльве о том, что даже самые чистые намерения могут стать причиной беды. Что, если её родители тоже хотели сделать всё правильно, но что-то пошло не так?

Мелиэль проснулась в холодном поту, чувствуя, как по щекам катятся слёзы. Она знала, что этот путь будет трудным, что ей придётся столкнуться с тенями прошлого и своими страхами, но теперь она понимала, что её миссия важнее, чем просто месть или поиск истины, чтобы стать Высшей. Это был долг перед теми, кого она любила, и перед всем миром, который медленно погружался во тьму.

«Я найду способ вернуть равновесие», — пообещала она себе, сжимая кулаки. — « Даже если для этого придётся сражаться с самой тьмой.»

Тени прошлого начали оживать не только в её снах, но и в реальности. Гнорки, колдуны, мертвецы на дорогах — всё это было связано с тем, что произошло много лет назад. А теперь она, Мелиэль, возможно, единственная, кто может попытаться всё исправить.

« Я должна найти ответы», — подумала она, чувствуя, как ледяные капли стекают по спине. — « Я не могу позволить, чтобы ошибки прошлого повторились. Если я не сделаю этого, кто тогда»?

В её сне мать обернулась, и её глаза встретились с глазами Мелиэль. В них читалось предостережение. « Будь осторожна, дочка», — казалось, шептали её губы. — « Тьма всегда скрывает больше, чем ты думаешь.»

Тихо поплакав, она встала, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь ставни.

Привычный ритуал заточки мечей помогал собраться с мыслями. Монотонное движение точильного камня по металлу успокаивало. Металл пел, создавая мелодию, в которой звучали отголоски древних битв и грядущих сражений. Она настолько погрузилась в процесс, что не сразу заметила появление Гайи и Арны.

Гайя, привыкшая к утренним ритуалам Мелиэль, молча устроилась в кресле, но Арна выглядела встревоженной. Её лицо было бледным, а в глазах плескались страх и волнение.

— Мелиэль… — начала Арна серьёзным голосом. — Этой ночью я размышляла над одним древним текстом. Пророчество, которое передала мне когда-то давно мать… Оно может изменить всё.

С этими словами она достала потёртый свиток. Пергамент был старым, края потемнели от времени и прикосновений множества рук. Когда она развернула его, все почувствовали лёгкое покалывание магии — древнее знание всегда оставляет свой след. Её голос, обычно мелодичный и уверенный, сейчас звучал глухо и непривычно:

— Когда сберутся воедино

Маг эльфийский, маг людской,

Эльфийка не наполовину,

То глас певицы непростой

Поднимет рать на битву с тенью,

И воин будет награждён,

Проклятья снимут наважденье,

И высший пост получит он.

После её слов повисла тишина. Лайолана, стоявшая в дверях, застыла. Её обычно спокойные руки нервно сжимали дверной косяк, а в глазах читалось понимание чего-то неизбежного.

— Ты тоже это чувствуешь? — тихо спросила она, входя в комнату. — Каждая строка… Они описывают нас. Это не просто совпадение, верно?

Арна кивнула. Её пальцы теребили свиток, будто пытаясь извлечь из него дополнительные смыслы.

— Маг эльфийский — это Мелиэль, со всей мудростью Великого Леса за её плечами. Маг людской — ты, Лайолана, с даром управления огнём. Эльфийка не наполовину — Гайя, в чьих жилах течёт лишь четверть эльфийской крови… А я… певица непростая, ведь я и маг, и во мне течёт кровь архов…

— Вы не понимаете… Это не просто пророчество, это подсказка мне. Я не говорила вам, чтобы не пугать, но теперь, видимо, придётся. Отец сказал мне, что они с мамой пытались что-то исправить, но не смогли. Мама погибла, и я уверена, что её гибель связана с проклятием. И я единственная теперь, кто может что-то исправить. Я думала, что мне придётся делать это в одиночку, хотя надеялась найти верных людей, на которых опереться в бою с проклятыми. А эти слова… Это прямая подсказка, что мы встретились не просто так. Что так было нужно.

Мелиэль бросила взгляд на мечи.

— И воин… — с какой-то затаённой надеждой промолвила она. Сердце забилось чаще, словно предчувствуя важность момента.

Стук в дверь прервал напряжённый разговор. На пороге стоял Дофф. Его появление в этот момент казалось предопределённым, словно сами звёзды решили подтвердить их догадки. Когда девушки, обменявшись странными взглядами, оставили командира с подругой наедине, воздух, казалось, звенел от напряжения.

— Что случилось, Мелиэль? Почему вы все, как в воду опущенные? — его голос был мягким, но в нём чувствовалась сталь. Девушка знала этот тон — так говорит воин, готовый принять вызов судьбы.

Она рассказала ему о пророчестве, о своей, пока не очень ясной миссии, чувствуя, как каждое слово меняет что-то между ними. Его взгляд стал задумчивым, в нём появилась та же глубина, что Мелиэль видела у отца, когда тот размышлял о судьбах Великого Леса.

— Судьба редко говорит напрямую, — наконец произнёс он, и в его словах звучал отголосок древней мудрости. — Но иногда она даёт нам шанс выбрать свой путь. Не просто следовать предначертанному, а сознательно принять его. Ты готова к этому пути?

Мелиэль молча протянула ему руку, и какая-то искра словно проскочила между ними. В этот миг древнее пророчество стало их реальностью. Дофф неожиданно задержал её ладонь в своей.

Стук в дверь вернул их к действительности.

— Караван ждёт! — голос Хьёрга звучал нетерпеливо.

Мелиэль выдернула руку, смутившись и поднялась.

— Пора в путь.

Впереди лежала дорога, и теперь она вела их не просто к Голым топям, но к разгадке тайны, которая началась задолго до их рождения.

Утро нежно приветствовало караван прохладой. Воздух, наполненный ароматами свежей травы и диких цветов, обещал спокойный день. Позади остался Грод, а впереди простиралась дорога, ведущая через холмы и поля к небольшому городку Эрлин, расположенному почти у подножия Бурых гор.