— Да уж я заметил. — Мужчина обиженно потёр ушибленное плечо. — Хорошо хоть бьёшь как девчонка.

Шейн подошёл к камину, присел перед ним на корточки и выставил ладони, словно желая погреть их. В ту же секунду янтарные и золотые искорки заплясали по поленьям, и в камине вспыхнул самый настоящий огонь. Я так и приоткрыла рот. Интересно, смогу ли я когда-нибудь проделывать подобные фокусы?

Маг пошуровал кочергой в камине, подняв сноп искр, и сел на диван.

— Ни одни ведьмы, так другая решила добить, — пожаловался он, осуждающе посмотрев на меня.

— Да не специально я! — в сердцах возмутилась я. — Откуда мне было знать, что это ты? Подожди. — Я осеклась, не веря собственным догадкам. — Хочешь сказать, что те существа на болотах — ведьмы? — Мои брови поползли вверх от удивления, и я рухнула на диван рядом с ним.

Я вспомнила обтянутые серой кожей скелеты, душеледенящие бесцветные глаза, гнилые зубы, и меня передёрнуло. От этих воспоминаний мороз пополз по коже, и я посильнее закуталась в плед.

Как ведьмы могли превратиться вот в такое? Неужели подобное может случиться и со мной?

— Были ими когда-то, при жизни, — уточнил Шейн. — Теперь это мары.

— Это ещё кто такие?

— Мары — это проклятые и неупокоенные ведьмы.

— Ты убил их? — Печаль в моём голосе не утаилась от мага, и он внимательно глянул на меня. Как ни странно, мне было их жаль. Однако встречаться с ними ещё раз — уж увольте.

— Освободил, — поправил Шейн, продолжая изучать моё лицо. — Мар нельзя убить, потому что, по сути, они не живы, но и не мертвы. Они находятся в зависшем состоянии между жизнью и смертью.

— И как же с ними справиться в таком случае? — Я развернулась лицом к камину, желая спрятаться от сканирующих глаз. От его пристального взгляда я чувствовала себя жуком под микроскопом.

— Есть всего два способа: обездвижить на время или снять проклятье и упокоить. Собственно, последним я и занимался. Пришлось повозиться, правда. Проклятья оказались старыми и куда сильнее, чем я ожидал.

Я представила, как Шейн в одиночку сражается сразу с тремя усопшими ведьмами, попутно пытаясь вычислить, какое проклятье лежит на каждой из них, а потом ещё и разрушает тёмные чары. Принцип избавления от проклятий мне не был известен, но готова поспорить, что одним перекидыванием соли через плечо там не обойтись.

— Так почему меня спровадил? Может я могла чем-то помочь.

— Без обид, ведьмочка, но я не командный игрок. Я привык работать один. К тому же ты меня отвлекала.

— Что? Чем же это, интересно? — я перестала следить за пляской огненных языков и посмотрела на точёный профиль собеседника.

— Ты так вопила, когда появилась вторая мара, — мужчина беззлобно засмеялся, сверкая ямочками на щеках, — что я никак не мог сконцентрироваться на заклинаниях.

— Хм, вот как? — Я сощурила глаза. — А мне показалось, что твоя концентрация пострадала из-за чьих-то зубов на твоей руке. — Я многозначительно посмотрела на его предплечье, где виднелся глубокий след от укуса. Шейн же всем своим видом пытался показать, что это пустяки и никак не связано.

— Мне было проще вычислять проклятья, не отвлекаясь на твою безопасность, — неохотно признался мужчина.

— Представляю, как перекосило бы лицо отца, узнай он, что вместо элитного учреждения ты привёл меня прямиком в логово монстров. — Я рассмеялась, и накопившееся за это время напряжение ослабло. — Уверена, случись со мной что, Виктор устроил бы тебе знатную встряску. А может, и вовсе уволил.

Тут уже расхохотался Шейн.

— Готов спорить на чешую дракона, что не уволил бы.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что я не работаю на твоего отца, ведьмочка, — с явным удовольствием огласил он, наслаждаясь моим удивлением.

— Как это? — не поверила я. — Зачем тогда согласился сопроводить меня в академию?

— В счёт старого долга.

Что-то мне подсказывало, что речь совсем не о деньгах, поэтому я ждала разъяснений. Однако от продолжения Шейн воздержался и, судя по всему, не горел желанием делиться подробностями. Допытываться я не стала, решив: если захочет, потом сам расскажет.

Некоторое время мы молчали, слушая треск дров и наблюдая за пламенем в камине. Обсыхая и наслаждаясь теплом, я обдумывала всё, что приключилось со мной. Прежняя уверенность в том, что получится вернуться к обыденной жизни, таяла, как масло на солнце. Возможно, во мне говорила усталость.

Шейн откинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Я заметила, что его раны приобрели нездоровый чёрный оттенок. Это беспокоило и настораживало. Хотелось верить, что маг не отдаст Богу душу, и мы сможем выбраться отсюда.

Собственно, это и побудило меня нарушить его покой. Я прекрасно понимала: он потратил много сил, сражаясь с марами, но не уточнить не могла. Вопрос вертелся на языке с самого появления Шейна в хижине.

Сев вполоборота к парню, я молча уставилась на него, думая, как деликатнее задать вопрос.

— Так и будешь любоваться, или всё же спросишь? — не открывая глаз, уточнил Шейн.

Мои щёки моментально вспыхнули, будто меня поймали за подглядыванием в замочную скважину. И вот как он только понял, что я смотрю на него? Почувствовал, что ли?

— Раны выглядят скверно, — честно сказала я. Правый уголок рта парня слегка дёрнулся вверх, но он промолчал. — Твой резерв совсем пуст? Не сможешь переместиться, да?

Шейн открыл глаза и посмотрел на меня.

— Да, — спокойно ответил он. — Для прыжка из аномальной зоны всегда требуется больше сил. Да и магия здесь течёт иначе.

— Аномальной? Что ты имеешь в виду?

— Это сложно объяснить на словах. — Шейн повернулся вполоборота, подогнув одну ногу под себя, и теперь мы сидели лицом друг к другу. — Давай попробую так. — Он взял мою руку, развернул ладонью вверх и накрыл её пледом. Затем не спеша провёл по нему пальцами. — Так мы чувствуем магию в аномальной зоне. Приглушённо. Словно между ней и резервом расположена преграда.

Затем он отбросил плед и повторил свои действия. На этот раз прикосновение ощутилось иначе. Будто электрический разряд пробежал по телу, когда подушечки его пальцев дотронулись до моей ладони и скользнули по ней, оставляя пылающие дорожки на коже. Невинное прикосновение оказалось неожиданно волнительным.

— Чувствуешь разницу? — поинтересовался мужчина, останавливая движение, но не убирая пальцев от моей руки.

В горле внезапно пересохло, и я молча кивнула, опасаясь, что, если заговорю, голос прозвучит хрипло. Огоньки, плясавшие в изумрудных глазах, гипнотизировали, приковывали взгляд. И я позволила себе вглядываться в них, пожалуй, дольше, чем следовало.

— Чья это хижина? — прочищая горло и осторожно высвобождая свою руку, спросила я, желая хоть как-то сгладить повисшую неловкость.

Шейн посмотрел на меня. Долго и задумчиво. Словно решал, доверить секрет собеседнику или нет. Я уже успела заметить, что имелась у него несвойственная людям привычка: сначала думать, а потом говорить.

— Когда-то эта хижина принадлежала одной талантливой и отзывчивой ведьме, — наконец сказал он. — Но она пропала много лет назад…

— Она была среди тех ведьм, на болотах? — с тревогой спросила я. Отчего-то эта мысль безумно взволновала меня.

— Нет. — Шейн отрицательно покачал головой, а после добавил: — Надеюсь, что нет.

И снова этот долгий взгляд. Над чем же он так усердно раздумывает? Меня не покидало ощущение, что он что-то не договаривает.

— Не представляю, как по собственной воле можно жить в таком опасном месте, — призналась я.

— Когда я был ребёнком, здесь было всё иначе. — На лице Шейна проступила грустная улыбка, и он погрузился в воспоминания. — На месте болот было красивое озеро с кристально чистой водой, хижину окружали зелёные луга с целебными травами и пахучими цветами.

— И что же произошло?

— Ведьма решила помочь одной семье, — совсем невесело хмыкнул Шейн. — Она исцелила ребёнка от проклятия, переложив его хворь на это место. Всё вокруг начало увядать, а нечисть стало тянуть сюда, как магнитом. Как говорится: подобное притягивает подобное.