Ведьмы-целительницы знали своё дело. Сходу обмазали меня чудодейственной мазью с ароматом лаванды и календулы и отправили отдыхать. Надо отдать им должное: к вечеру следов нашей стычки с Кельвином не осталось.

На ужин я шествовала в приподнятом настроении, предвкушая, как перекосится бледное лицо нашего старосты, когда он снова увидит меня в компании волков.

И он не подвёл.

Когда Кьяра выцепила меня из толпы и потащила к ним с Бьёрном за стол, я думала, у ведьмака дым из носа повалит от злости.

— Давай, рассказывай! — усадив меня на стул, потребовала волчица. — Хочу знать в мельчайших подробностях, как ты отделала вашего старосту. — Её жёлто-зелёные глаза горели от предвкушения. Бьёрн же энтузиазма подруги не разделил. Кажется, я даже уловила тень беспокойства в его взгляде.

Интересно, в этой академии остаётся хоть что-то в тайне?

— Никого я не отделывала, — смущённо проговорила, подув на ложку с супом; разочаровывать девушку не хотелось. — Я даже, скорее, проиграла.

— Хорош заливать, — не поверила Кьяра. — Тот рыжий, — она кивнула на Винса, — всем растрепал, как ловко ты отдубасила посохом вашего дохлика. А потом ещё утёрла ему нос в магической дуэли. Ты действительно вклинилась в его связь со стихией?

Девушка заёрзала на стуле от нетерпения, и я неуверенно кивнула.

— Ты хоть представляешь, насколько это круто? — воодушевлённо воскликнула она. Я не понимала, но начинала догадываться. — У тебя должен быть просто нехилый потенциал, дорогая. — Кьяра улыбнулась и одобрительно хлопнула меня по плечу. — Молодчина!

Однако оказалось, что история с Кельвином ещё не окончена. После ужина ведьмак нагнал меня на подходе к общежитию, заставив наскоро выискивать средства защиты. Взгляд зацепился за веточку плюща, тянувшуюся по каменной стене у самого потолка. Я прикинула, что, если постараться, можно оплести ей ноги ведьмака и успеть добежать до входа в женское общежитие. Кто знает, что у этого ненормального на уме.

Будто поняв, о чём я думаю, Скруп остановился на безопасном расстоянии.

— Профессор Гримальди ждёт нас на отработку, — пересиливая себя, оповестил парень. — Сегодня в полночь на поляне. Будем собирать ночной мирабилис, — сухо пояснил он. И прежде чем я успела что-то спросить, зашагал прочь, причём так быстро, будто хотел показать, что ему некогда разговаривать со мной.

О том, что мирабилис цвёл по ночам я знала, да и причина наказания была понятна, однако какое-то некомфортное чувство всё равно поселилось в груди. Разделить свои сомнения было не с кем, Беллс в очередной раз у кого-то гостила. Поэтому, когда время приблизилось к полуночи, я накинула плащ и вышла из комнаты.

Взгляд тут же упёрся в гигантскую картину, что висела на стене напротив. В тусклом приглушённом освещении улыбка мужчины с тоненькими усиками показалась особенно зловещей. Я передёрнула плечами, прогоняя неприятное ощущение, и зашагала по пустынному коридору.

Волнение не покидало меня. Казалось, что сейчас из какого-нибудь тёмного угла выскочит Вигельма Лавгуд и примется отчитывать за нарушение комендантского часа. Но ведьма не появилась ни тогда, когда я вышла к лестнице, ни тогда, когда спустилась на первый этаж и покинула жилой корпус. Видимо, женщину предупредили о том, что одной невезучей студентке-первокурснице назначена отработка на столь поздний час.

Ночная прохлада ударила в лицо, вынуждая поёжиться и спрятать руки в карманы. Если поначалу дорогу освещали редкие фонари на газончике, то ближе к лесу эта обязанность легла исключительно на серебристый диск, ярко сияющий с безоблачного звёздного неба.

Добравшись до указанного места, я остановилась и осмотрелась. Кибелы Гримальди и Кельвина Скрупа ещё не было.

Неужели пришла слишком рано?

Я растёрла ладони и, пританцовывая от холода, принялась разглядывать красавицу-луну. И только сейчас заметила, что та всё-таки отличается от нашей земной. Она была не жёлтой, серой или красной, какой я привыкла видеть её дома, а самого настоящего серебряного цвета. И пятна, которые мне всегда напоминали лицо, отсутствовали. Будто взяли и подвесили гигантскую гладкую монету в небе.

Внезапный волчий вой, пронзивший лес, заставил вздрогнуть и ещё раз осмотреться по сторонам. Профессора и сокурсника по-прежнему не было видно, а беспокойство нарастало. С каждой минутой становилось сложнее отделаться от навязчивых мыслей, что всё это идиотский розыгрыш.

«Никто не придёт. Тебя развели, как ребёнка. Наврали про несуществующее наказание, а ты и повелась!» — шептал внутренний голос.

Вой повторился.

Где-то совсем рядом хрустнула сухая ветка, и память услужливо вырвала строчки из рассказа Бьёрна: «В наказание за содеянное ведьма обрекла тех мужей и всех их последующих потомков превращаться в зверя каждую ночь, когда на небе появляется полная луна, как и в ту ночь, когда было совершено злодеяние».

Я тяжело сглотнула. Перспектива, что по лесу бродит целая толпа оборотней в волчьей ипостаси, не обрадовала. Они вообще хоть контролируют себя в таком обличье?

Поразмышлять на эту тему мне не удалось. Все мысли разбежались как зайцы и антилопы, трясясь от страха, когда на другом конце поляны зажглись знакомые два красных уголька. Точно такие же, какие я видела в переулке на Празднике Урожая.

В горле пересохло, и я не сразу смогла пошевелиться. Тем временем обладатель светящихся глаз неспешно пробирался вперёд, и вскоре из тени деревьев показался мужской силуэт. Ещё шаг в мою сторону, и я смогла рассмотреть лицо.

На мгновение показалось, что зрение подводит меня. Уж слишком невозможным было увиденное. Как он здесь оказался? И главное — зачем?!

Ко мне медленно приближался Гаспар Лавкрафт. Вампир, которого я встретила месяц назад в доме Шейна. Вот только если тогда парень показался мне вполне безобидным, сейчас он выглядел совсем иначе. В лунном свете его кожа казалась мраморной, черты лица заострились, сделались хищными, а радужки глаз отливали ярко-алым цветом.

По позвоночнику пополз неприятный холодок.

Вампир нашёл меня. Выследил, как хищник добычу. Боже мой! Шейн ведь предупреждал об опасности!

Я пошатнулась назад.

Впору было развернуться и бежать дальше, чем глаза видят. Но я не могла. Не могла разорвать зрительного контакта, боясь, что как только это сделаю, вампир набросится. Поэтому я продолжала пятиться назад. Оставалось только упасть и начать отползать, чтобы совсем как в нелепых фильмах ужасов.

Это когда ты на диване перед телевизором, тебе смешно и ты знаешь, как нужно действовать в экстремальных ситуациях. В реальности же всё совсем иначе. Никогда не знаешь, какие шутки сыграет с тобой мозг.

Вот как сейчас, например. Вместо того чтобы убегать, я смертельно медленно отступала. До тех пор, пока в спину не упёрлась шершавая кора липы, а красноглазый монстр не подобрался вплотную.

Вот и всё.

Хотела быть искусной ведьмой, а стала вкусным ужином.

​

Казалось, сердце пробьёт рёбра и выпрыгнет из груди от охватившего ужаса. Вжимаясь спиной в ствол дерева, я чувствовала себя загнанной в ловушку мышкой, которую вот-вот слопает хитрый кот.

И почему я поверила Кельвину? Зачем вообще пошла сюда? Впрочем, маловероятно, что ведьмак состоял в сговоре с Гаспаром.

Умирать не хотелось, поэтому я постаралась использовать все те знания, что профессор Гримальди усердно пыталась вложить в наши головы. Силясь не думать о вампире, почему-то застывшем от меня на расстоянии вытянутой руки, я сосредоточилась на установлении связи с земной стихией. Я чувствовала, как ко мне устремились сотни незримых нитей природной магии, как листья тянутся к солнцу. От невесомых, едва заметных, подобных тонким струнам, до плотных, тяжёлых, удержать которые мне вряд ли под силу. И, как ни странно, именно последние оказывались более настойчивыми. Дерево, к которому я прижималась, упорно предлагало свою помощь, но разве я смогла бы управляться с корнями так ловко, как это делала Кибела Гримальди? Сомневаюсь. Приходилось игнорировать их магические импульсы и искать те, с которыми смогу совладать.