Ну, а вдруг она — та самая, с которой можно проклятие снять, коварно нашептывал внутренний голос. Ага, прямо сейчас и сразу!

Тебе, Кемстер, за три сотни перевалило, а рассуждаешь, как мальчишка. Ты серьезно думаешь, что она согласится на свадебный обряд? Ей всего тридцать вообще-то! Да и как ты себе это представляешь, если сам знаешь, что влюбляться ты надумал поздновато, а она тебя, может, и вовсе как мужчину не рассматривает. Кому рассказать — обхохочутся, Кем... Вот поэтому лучше молчать, наверное, вообще.

В груди начало жечь от злости. Да пошло оно все в... пену морскую! Сколько ж можно над собой издеваться?! Сказать Николетте все, как есть, да и дело с концом. Ну что она мне сделает? Посмеется? Уж как-нибудь переживу, и не такое переживал, зато буду точно знать.

Неожиданно заметил, что эльф как-то странно коситься на меня из-за плеча. И, похоже, не в первый раз.

— Ты слишком громко дышишь, — на грани слуха прошептал он. — А мы уже практически на месте...

Темные дни! Как-то у него это получилось так холодно-угрожающе, что я невольно передернул плечами и сосредоточился на тех внутренних ощущениях, которые касались марены в совершенно другом смысле. Более подходящем...

Что-то было не так. Настороженно коснувшись плеча Лауисиэля, я хотел сказать ему, что чувствую там магию Океана, но он и сам каким-то непонятным образом уже понял, что план действий нужно менять.

Если бы я не знал, что это невозможно, я бы сказал, что внутри дома шел самый настоящий магический поединок. Причем, моей родной магией пользовался не один человек. Вот только предположить, что кто-то из детей Океана примкнул к эльфийской тайной службе, было невозможно по целому ряду причин. Начиная с того, что кара отца Океана настигала неизбежно, как волна набегающая на берег, и была неотвратима, как приближающийся шторм...

Но ведь ожерелье Аарин Икиель как-то похитил, значит, кто-то его туда привел и открыл тайник! Темные дни, да что ж там творится?

— Незаметно войти не получится, — полуутвердительно уточнил я у напарника.

— Отчего же? — хищно улыбнулся Крадущийся в Ночи. — Как раз наоборот. Не знаю, чего они там решили магией мериться, но тем проще мне будет затеряться.

С этими словами он коротко взмахнул кистями рук, как будто разводя в стороны невидимые занавеси и перед нами открылась... стена. В смысле, проход в стене. В абсолютно обычной, каменной кладке. Пахнуло затхлостью и крысами.

И тут я вспомнил. Читал же об этом как раз у того самого умника, просто не понял, что имелось ввиду. Они обладали способностью раздвигать пространство. Недалеко, ненадолго, но вполне эффективно, чтобы при удачном стечении обстоятельств жертва действительно шагнула в последний прибой (или куда они там отправляются) исключительно самостоятельно.

Не теряя времени даром, я скользнул следом за Лауисиэлем в темноту какого-то сроду не мытого коридора. Эльф жестом показал направление местоположения своей жертвы. Я прислушался к себе, определяя где находится Николетта. Он удивленно вскинул бровь, я нахмурился. Мы одновременно пожали плечами и поспешили влево по коридору.

Направление у нас было одно, и то, что это значило, мне очень, очень не нравилось.

Николетта

Поразмыслив как следует, я решила, что правильного ответа на этот вопрос не существует. Просто потому что он пришел сюда не спрашивать.

— А как хоть активировать это ожерелье? — со вздохом поинтересовалась я.

Да, я всегда считала, что проблемы нужно решать по мере их поступления. Сейчас главное — просто получить искомое украшение в свои руки и, желательно, чтобы эльф отдал его добровольно. Потому что я даже приблизительно не представляла как его искать и где. Да что там искать! Я понятия не имела, как оно выглядит, а у ведьм расспросить не догадалась. Как потом выбираться отсюда я тоже представляла слабо, но это была уже вторая проблема, которую, как я очень надеялась, смогут решить либо наемники, либо моя группа поддержки. Я очень надеялась, что последние прибавят газа и все же успеют. В идеале, конечно, было бы, чтобы Кемстер меня спас — говорят, спасение из беды прекрасных дам очень благотворно влияет на появление нежных чувств у мужчин. В отличие от ловли оных с целью убить.

Придумать, как подступиться к этому хмурому, вечно бурчащему товарищу, у меня пока не получалось. Впрочем, может, еще и потому, что за все время мы оставались наедине всего один раз, но развеивание пепла Гертруды плохо способствовало созданию романтичной атмосферы. А все остальное время я в его присутствии чувствовала себя неловким подростком, влюбившимся во взрослого дядю. Но и отрицать, что он действительно то и дело бросает на меня долгие странные взгляды (однозначно, будоражащие и возбуждающе), было уже невозможно. Я и сама их не раз замечала.

Тем временем, остроухий мститель подавился смехом и недоуменно уставился на меня:

— Ты хочешь сказать, что не знаешь?..

— Откуда бы? — развела руками я. — Ни малейшего представления не имею. А пару недель назад даже не знала о его существовании.

Эльф призадумался. Прошелся вокруг меня. Покашлял. Пошел на второй круг. Видимо, такого поворота событий он никак не ожидал. Зато это правда, все, как он любит. Взгляд выцветших светло-голубых глаз оценивающе скользил по мне. Хотелось надеяться, что идеи у Икиеля все-таки появятся раньше, чем придет время кормить этих его собачек.

— Гм... — прервала я затянувшееся молчание, когда, сделав очередной круг, старый хрыч снова остановился напротив меня. — А может, там разобраться в процессе несложно?

Рискованное предложение могло навести его на мысль, что у меня совершенно другие планы на фамильное украшение, но уж очень лорд Икиель зловеще кряхтел и хмыкал. С другой стороны, насколько я поняла, выбора у него нет. Как и возможности ловить другую марену, поопытнее.

Эльф воззрился на меня с каким-то нездоровым интересом.

— Хочешь выторговать свою жалкую жизнь? Напрасно. И бессмысленно, — он еще раз оглядел меня с ног до головы и, наконец, решился: — Время играет против меня, поэтому придется работать с чем есть. Пойдем! И без глупостей!..

Он шагнул к двери. Без глупостей? Он себе это как представляет? Глупость и незнание законов этого мира были моими самыми надежными спутниками на протяжении всех дней, проведенных здесь!

Он привел меня в какую-то просторную комнату с высоким потолком, в середине которой высилось нечто среднее между троном и электрическим стулом. Зал освещали шары явно магического происхождения, они висели в воздухе, давая яркий ровный свет. По обеим сторонам от трона выстроились фигуры, закутанные в длинные, до пола, темные плащи с глубоко надвинутыми капюшонами. Маги из личной охраны, догадалась я.

В руках одного из них была какая-то плоская шкатулка. Неожиданно почувствовав, как от нее пахнуло морским ветром, я поняла, что ожерелье там и... оно мне подскажет, как его активировать. А еще откуда-то пришло понимание, что уничтожить его — все равно, что отрубить себе руку. Или голову. То есть невозможно по определению.

Аарин Икиель с издевательской галантностью кивнул на сомнительную мебель.

— Занимай свое место, девчонка, — проскрипел он. — Сделаешь дело и я, может, убью тебя перед тем, как бросить псам...

По спине скользнула капля пота, а ладони сами собой сжались в кулаки. До этого момента вся эта история казалась какой-то... ненастоящей, что ли?.. Все выглядело, как веселое приключение, в котором, несмотря на все угрозы, тебя на самом деле никто убить не сможет. Почему? Да просто потому что! Как можно вот просто взять и убить кого-то? А вот так.

Резкое осознание, что все происходящее гораздо серьезнее, чем воспринималось до этого, вызвало приступ паники. Захотелось кричать и плакать. Я крепче сжал зубы, а впившиеся в ладони ногти неожиданно привели в чувство. Я сделала глубокий вдох, стараясь унять нервную дрожь, и мысленно поморщилась. "Убью, убью..." тоже мне награда! Хотя, конечно, как посмотреть.