— Дедушка Ву!

— Ву — это то, как меня зовут здесь.

Он поднялся и прошёлся по залу.

— Много лет назад я прибыл на эту планету с Земли. Я был одним из последних монахов Шаолиня. Мои братья разошлись по галактике, но я выбрал Инглизу, чтобы здесь открыть свою школу.

Лили молча слушала.

— Я искал достойных. Искал тех, кто чувствует мир не так, как другие.

Он остановился перед ней.

— Ты слышишь их.

Лили подняла глаза.

— Голоса?

Ву кивнул.

— Это не проклятие. Это твой путь. Вопрос в том, пойдёшь ли ты по нему.

Он сделал паузу.

— Ты можешь уйти прямо сейчас. Или остаться и научиться владеть собой.

Лили сжала кулаки.

Она вспомнила ночной лес, шёпот в радиоприёмнике, одинокие ночи.

Она вспомнила, как все говорили, что она странная.

И вспомнила, что только дедушка Ву верил в неё.

Она подняла голову и твёрдо ответила:

— Я останусь.

Лили не знала, что ожидать, когда впервые вступила на путь ученицы. Но она быстро поняла: здесь нет лёгких дорог. Каждый день начинался до рассвета.

В сером предутреннем тумане, когда город ещё спал, ученики вставали с жёстких коек и выходили во двор.

Тренировки начинались в тишине.

Прежде всего — дыхание.

— Ты не владеешь телом, пока не владеешь дыханием, — говорил Ву.

Лили сидела на холодных камнях, закрывая глаза и пытаясь следовать его словам.

Она чувствовала ветер, слушала, как листья шелестят под лёгкими потоками воздуха.

Но стоило ей концентрироваться, как голоса снова начинали нашёптывать что-то невнятное.

Она сжимала кулаки.

Она злилась.

— Расслабься, дитя, — Ву садился рядом. — Голоса — это тоже часть дыхания. Прими их.

Но Лили не могла.

После медитации начинались тренировки тела. Простые разминки. Но они длились часами.

Поначалу Лили с трудом дотягивалась кончиками пальцев до земли, её тело не слушалось.

Но потом…

Потом она стала гнуться, как ветка бамбука на ветру. Она стала быстрее. Выносливее. Она училась бить, ловить удары, падать и вставать снова.

Не было дня, когда она не чувствовала боли. Сбитые в кровь кулаки. Ноги, покрытые синяками и ссадинами. Тело, болящее от постоянных падений.

— Почему это так тяжело? — спрашивала она.

Ву улыбался.

— Ты бьёшься с миром, но не с собой. Кто сказал, что тебе нужно ломать себя?

Он помогал ей подняться.

— Смотри на воду, Лили. Она мягкая, но пробивает камень.

Она слушала.

Запоминала.

Но где-то в глубине все ещё чувствовала глухую ярость.

— Гнев мешает тебе видеть, — говорил Ву. — Ты ищешь силу? Ты хочешь сломать этот мир?

— Я хочу стать сильной, — говорила Лили. — Чтобы больше не быть слабой.

— Истинная сила — не в том, чтобы уничтожать. Она в том, чтобы сохранять.

Он учил её не только бою. Он рассказывал о Дао, о пути воды, о равновесии во вселенной.

Он читал ей Конфуция:

"Настоящий человек знает меру своих возможностей и никогда не вступает в битву, которую невозможно выиграть."

Но Лили не понимала. Не до конца. Не тогда.

Она росла. Она совершенствовалась. Её удары стали точными, её движения стали текучими, её разум обострился.

Она больше не кричала во время тренировок. Она больше не злилась, когда падала. Она поднималась молча и шла дальше.

Ву видел это.

В один из дней её позвали в главный зал. Она вошла в белом облачении. Её встретили молчанием. Ученики стояли вокруг, опустив головы.

А перед ней — сам Ву, держащий в руках свиток.

— Лили, дитя моего духа, — произнёс он. — Ты завершила свой путь ученицы. Ты прошла все испытания, познала страдание, научилась видеть путь. Теперь ты — мастер.

Он развернул свиток.

На нём были выгравированы слова, которые отныне стали её клятвой.

Она поклялась…

…использовать знания во благо.

…защищать слабых.

…никогда не сражаться ради ненависти.

Она склонилась перед Ву, а он вложил в её руки кинжалы, которые стали их продолжением. С этого дня… Она стала мастером.

И спустя долгие годы она решила вернуться в свою деревню…

Лили шла по знакомой тропе, но чем ближе она подходила к деревне, тем тяжелее становились её шаги. В воздухе пахло гарью, даже спустя столько времени. Деревья, некогда закрывавшие поселение от света, теперь стояли обугленные, словно мёртвые великаны. Лили замерла у границы, не в силах сделать ещё один шаг.

Там, где раньше были дома, теперь лежали руины. Обугленные балки, заваленные пеплом улицы, опрокинутые телеги. Сквозь разбитые окна виднелись остатки былой жизни — сломанная мебель, разорванные одежды, опрокинутые чашки, за которыми когда-то сидели семьи.

Она двинулась вперёд, цепенея от ужаса. На площади, где обычно устраивали Праздник Тысячи Звёзд, лежали тела. Их было немного, но хватило, чтобы её охватил холод. Некоторых она узнала — это были её соседи, старик, который когда-то угощал её сушёными ягодами, женщина, что плела корзины. Их лица были застывшими, словно замороженными в моменте страха.

Но нигде не было её матери.

Лили отчаянно искала, пробегая мимо разрушенных домов. Сердце билось в бешеном ритме, руки дрожали. Она заглядывала в каждый угол, надеясь, что найдёт хоть кого-то живого, хоть какую-то зацепку, но деревня словно вымерла.

Она стояла среди руин и смотрела в пустоту. Её детство исчезло в этом пепле. Дом, в котором она когда-то спала, исчез. Гнездо, в котором она жила, разрушено.

Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Потом Лили развернулась и пошла в сторону школы Ву.

Шаг за шагом она отходила от деревни, оставляя её позади, но в груди что-то разрывалось. Это было похоже на боль, но сильнее — словно что-то внутри неё рухнуло и сгорело вместе с её прошлым.

Лили шла по знакомой дороге, но с каждым шагом её охватывало дурное предчувствие. Когда она подошла к воротам школы, сердце сжалось.

Всё было разрушено.

Гравийный двор, где раньше молодые ученики тренировались от рассвета до заката, был завален телами. Лили почувствовала, как дыхание перехватило. Кое-где ещё тлели деревянные перекрытия, а флаг с символом «Дара Дракона» валялся в грязи, изорванный и заляпанный кровью.

Лотаки ходили по двору, роясь в ящиках, вытаскивая оружие, свитки и ценные предметы, словно дикие шакалы. Один из них выдернул из-под трупа ученика меч и рассмеялся. Другой перетаскивал ценности в грузовик.

Лили затаилась в тени разрушенной стены, сердце бешено билось. Она скользнула вдоль расколотых колонн, ловко обходя патрулирующих лотаков. Крепко сжав кулаки, она сделала глубокий вдох и проникла внутрь здания.

Школа Ву была уничтожена. В коридорах валялись свитки с учениями, перемешанные с пеплом и кусками древесины. По стенам шли трещины, а от зала, где они когда-то занимались, почти ничего не осталось.

Но там были голоса.

Лили замерла у проёма, прячась в тени. Внутри просторного зала стояли двое.

Один был высоким лотаком с широкими плечами, угловатым лицом и заострёнными чертами. На его шее висел металлический медальон с выгравированным древним символом. Его глаза светились безумием, а длинный кожаный плащ был пропитан чужой кровью.

Рядом с ним стояла лотакийка, гибкая и ловкая, её движение напоминало змеиное скольжение. Она носила облегающий тёмный костюм с множеством ремней и кобур, а на бедре висели два кинжала. Волосы собраны в строгий хвост, а её взгляд выражал безразличие и холодную уверенность.

Перед ними, на коленях, был старик Ву.

Он выглядел истощённым, но в глазах всё ещё горел тот самый свет, который Лили помнила с детства. Он не сломался.

— Ты приютил у себя девчонку из деревни, — медленно сказал высокий лотак, его голос был низким и хриплым. — Где она?

Ву молчал.

— Она уже выросла, — добавила лотакийка, скрестив руки. — Ты ведь знаешь, кто она такая. А значит, мог бы помочь нашему делу.

— Вы не понимаете, о чём говорите, — спокойно ответил Ву. — Вы движимы ненавистью, а она ведёт к разрушению.