— Что тогда?

Игорь посмотрел прямо в камеру, его лицо стало серьезным.

— Я нашел информацию о протонной бомбе. Она реальна, Рикард. И если её активируют, то Инглиза просто исчезнет.

Рикард молча кивнул, чувствуя, как поднимается напряжение. Игра становилась всё опаснее, и он знал, что времени у него осталось совсем немного.

Рикард откинулся на потертый диван в своей квартире, бросив взгляд на потрескавшийся экран голопроектора. Вздохнув, он активировал устройство, и его тусклая комната мгновенно наполнилась голографическим светом. Перед ним возникла трехмерная проекция диктора — женщина с ровными чертами лица и холодным взглядом, одетая в серебристую униформу Галактической новостной сети.

— Добрый вечер, граждане Вселенной. Начнем с главных новостей.

Экран мигнул, показывая мрачный пейзаж разрушенного города.

— На Земле разгораются конфликты между четырьмя основными державами. В последние сутки напряжение возросло после заявления Юниона, обвинившего Ордэн в нарушении пакта о нераспространении ядерного оружия. Эксперты опасаются, что это может стать началом нового витка холодной войны.

Рикард вздохнул, машинально потирая пальцами край шляпы. Земля оставалась далеким воспоминанием, но тени её конфликтов преследовали колонии даже здесь, на Инглизе.

— В то же время на Тарталии-6 продолжается вспышка вируса «Химера-47». Галактический медицинский совет сообщает о более чем двух миллионах зараженных и призывает к немедленной эвакуации колонии.

Проекция сменилась на кадры врачей в защитных костюмах, окруженных толпами паникующих людей.

— Как будто нам мало своих проблем, — пробормотал Рикард, запуская руку в карман плаща за сигарой.

Голос диктора, тем временем, стал ещё более напряженным.

— И наконец, с планеты Инглиза поступают тревожные известия. Недавние нападения террористической группировки, возглавляемой Лотаком Риггиком Креттосом, ставят под угрозу мирное сосуществование людей и Лотаков. Специалисты предполагают, что группировка готовит масштабный акт саботажа. Глава Галактической полиции заявил, что приняты все необходимые меры для устранения угрозы.

— Лгут, — фыркнул Рикард. — Меры? Где они были, когда этот фанатик подорвал конвой у космопорта?

На экране появились кадры Лотаков — угрюмых, высоких существ с кожей, переливающейся зеленовато-синими оттенками. Их глубокие глаза, обрамленные острыми выступами, выражали смесь презрения и решимости.

— Лотаки. Неудивительно, что они ненавидят нас, — тихо произнес он, наблюдая за кадрами. — Но кто-то ведь хотел этого.

Диктор продолжала:

— Напоминаем, что локации с повышенным риском атаки находятся под особым наблюдением. В ближайшие дни состоится финал Рапильи-броска, и безопасность мероприятия гарантирована…

Рикард нахмурился. Рапилья. Он знал, что это мероприятие привлечет тысячи зрителей, включая людей, Лотаков и даже представителей других рас. Прекрасная цель для тех, кто хочет сеять хаос.

— Они нанесут удар там, — пробормотал он, выключая проектор.

В квартире снова наступила тишина, нарушаемая лишь звуком ветра, стучащего в окна. Детектив встал, накинул плащ и направился к двери.

— Время работать, — произнес он, захлопывая за собой дверь.

На ночных улицах мегаполиса светились неоновые вывески, толпы горожан сновали туда-сюда, их лица скрывали маски от загрязненного воздуха. Мир продолжал жить своей жизнью, не подозревая, что над ним нависла тень катастрофы. Рикард шагал сквозь этот людской поток, готовясь встретиться с новыми вызовами.

В голове звучал голос диктора: «…масштабный акт саботажа…»

И он знал, что это только начало.

Время не всегда привязано к линейной оси. Для Рикарда Хартена, бывшего офицера полиции, а теперь частного детектива, каждый момент, когда он размышлял о своем прошлом, становился перемещением по лабиринту, где встречались случайности и неизбежности. И среди всех этих расплывчатых, размытых воспоминаний, одно было особенным — встреча с Лили Бонифер.

Как и все важные встречи, она была непредсказуемой и странной, словно сама Вселенная подстроила их встречу на этом странном мире Инглизе. Рикард всегда чувствовал, что их знакомство было не случайным.

Он помнил, как в ту ночь — темную, как сама смерть — Лили, будто сквозь облака пыли, ступила в его жизнь. Он еще не знал, кто она, но ее сила и уверенность сразу же захватили его внимание. Её глаза — голубые, как прозрачное озеро, — казались не из этого мира. Её грациозные движения, похожие на танец, и молниеносные реакции, которые не поддавались человеческому пониманию, говорили о том, что она не просто обычная девушка.

Она ею и не была.

И все же, несмотря на это, что-то в её присутствии чувствовалось почти непреодолимо человеческим. И не только потому, что она не любила говорить о своем прошлом. Лили скрывала гораздо больше, чем Рикард мог бы предположить, и эта тайна преследовала её в каждом шаге.

— Ты не из этих мест, — произнес Рикард тогда, с подозрением оглядывая её. Его голос был тихим и ровным, но Лили, казалось, ощущала его каждое слово. Она не сразу ответила, а только усмехнулась.

— И кто из нас здесь настоящий иноземец? — спросила она, и в её голосе звучала такая уверенность, что детектив на мгновение задумался.

Он помнил, как она обвела взглядом низкий потолок их скрытого укрытия в одном из заброшенных домов Инглизы. Этот взгляд был одновременно и наблюдательным, и обеспокоенным. Она явно что-то искала. Что-то, о чем Рикард не имел ни малейшего представления.

Он в тот момент понял: в её глазах скрывалась не просто загадка, а целый мир, чуждый всему, что он когда-либо знал. И как бы он ни пытался разгадывать её, Лили оставалась для него почти недосягаемой.

Через несколько дней, когда они снова встретились, он уже был готов — готов к тому, что она станет его союзником. Она научила его не только тому, как спасаться в условиях этой враждебной планеты, но и тому, как быть более решительным и твёрдым в своих действиях. Вдохновленный её действиями и подходом к жизни, Рикард стал искать новые пути, новые способы борьбы, и, возможно, тогда он начал понимать, насколько их пути связаны.

Теперь, спустя недели, когда Лили вновь стояла рядом с ним, он понимал, что в их отношениях не будет никакого однозначного решения. В том, как она говорила, в её манере двигаться и даже в её паузах, было что-то, что заставляло его не просто следовать за ней, но и ощущать, что его судьба переплетается с её — так же, как и с этой планетой, чьи тайны они оба должны были разгадать.

Лили вспоминала свою юность, как туманную, но ностальгическую картину, вырезанную на фоне боли и непонимания. Те моменты, которые в сознании других людей могли бы быть просто частью счастливого детства, для неё стали основой многих вопросов. Она помнила себя маленькой, с тонкими пальчиками, пытающимися захватить мир, который всегда казался слишком большим.

Её мать, как бы ни старалась, не могла дать ей ни покоя, ни любви — в ту пору они жили в деревушке, скрытой в глубине леса, недалеко от заброшенных храмов Лотаков. Храмов, что раньше были символами веры, а теперь стали молчаливыми свидетелями забытого прошлого. Отголоски культа — черные тени, неразделённые воспоминания, — были всюду, от звуков до запахов. Лили часто задавалась вопросом, что скрывается за этими тенями, и это чувство загадки было с ней всегда.

Она помнила, как в раннем возрасте у неё стали проявляться странные способности — разгадывать головоломки, которые никто не мог решить, видеть закономерности в том, что оставалось невидимым для других. Но ещё яснее ей запомнился страх, который она чувствовала, когда поняла, что её мать не могла понять её. Она была чужой в этом мире, таком жестоком и неприветливом. А мать… она была болезненно уязвима, словно тень того, кем могла бы быть. Беззвучная и замкнутая, она поглощала свою боль, закрывая Лили за стенами своего отчуждения.