Прошло столько лет.

Теперь её больше нет.

Теперь нет никого.

И только холодный ветер Инглизы шептал ему голосом пустоты.

Рикард открыл глаза.

Прошлое исчезло так же внезапно, как и накрыло его. Владивосток растворился в ночной дымке, сменившись совсем другой реальностью — холодной, тревожной, живущей в ожидании грядущей бури.

Он не сразу понял, где находится. Воспоминания настолько глубоко затянули его, что сознание словно провалилось в другую эпоху, и теперь ему требовалось несколько секунд, чтобы осознать настоящее.

Перед ним простирался старый лотакский рынок.

Это место давно потеряло свой прежний облик. Днём здесь ещё можно было встретить торговцев, которые пытались продать остатки товаров, добытых контрабандой или украденных с людских складов. Но ночью рынок принадлежал тем, кто больше не имел ни дома, ни надежды. Бездомные лотакийцы укрывались в тени разрушенных прилавков, возле стен заброшенных зданий, там, где не дул ветер. Они сбивались в маленькие группы, разводили слабые костры, чтобы согреться, и обменивались крошащимися кусками сухого хлеба.

Пламя костров отбрасывало на стены дрожащие тени. Их силуэты выглядели призрачно, и в этой дрожащей игре огня и мрака была своя пугающая поэзия.

Рикард шагнул вперёд, и под его тяжёлыми сапогами поскрипывал песок, вперемешку с остатками стекла и металлического мусора. Где-то вдали слышался тихий кашель, кто-то пробормотал проклятие на своём языке, но никто не обращал на него внимания.

Он увидел Лили.

Она сидела на краю старой каменной платформы, прислонившись спиной к металлическому каркасу давно разрушенного павильона. В её глазах отражался танец пламени, а руки были сложены на груди. Она ждала его.

Но тишина этого мрачного места была не абсолютной.

Сквозь ночную мглу раздавался голос.

Глубокий, ровный, сильный.

— …и увидел я новый мир, ибо прежний мир исчез, и не осталось в нём ни боли, ни слёз… — говорил кто-то, и этот голос разносился над рынком, как эхом по пустым улицам.

Рикард нахмурился.

Он обернулся в сторону звука и увидел, как неподалёку, у самого большого костра, стоял человек. Высокий, худой, с серебряными волосами и одеждой, которая слишком сильно напоминала земные монашеские одеяния. Он стоял на возвышенности, рядом с ним лежала старая книга, и говорил — не громко, но достаточно чётко, чтобы его слышали все вокруг.

— Вы думаете, что забыты, но Всевышний слышит каждого. Вы страдаете, но страдания очищают вас. Скоро мы увидим рассвет, который принесёт новую жизнь…

— Опять он, — тихо сказала Лили, не поворачивая головы.

Рикард приблизился к ней, скрестил руки на груди и посмотрел на проповедника.

— Кто он?

— Человек с Земли, — Лили наконец повернула голову и посмотрела на него. — Его называют просто Проповедником. Он приходит сюда каждую ночь и говорит… о вере, о спасении. О том, что даже у тех, кто потерял всё, есть надежда.

Рикард усмехнулся.

— Надежда? На этой планете?

Лили пожала плечами.

— Бездомные слушают его. Им нужен хоть кто-то, кто скажет, что всё не зря.

Рикард снова посмотрел на худого человека у костра. Тот продолжал говорить, и несколько лотакийцев, сидящих вокруг, молча кивали, кто-то прикрывал глаза, словно молился, а кто-то просто грел руки у пламени.

— Странное время, — тихо сказал Рикард. — Когда люди ищут ответы в старых книгах, а не в поступках.

Лили посмотрела на него внимательно.

— Ты тоже ищешь ответы, Рикард.

Он не ответил.

Его взгляд снова скользнул по толпе бездомных, по теням на стенах, по далёким огням разрушенного города.

Где-то там, среди этих развалин, скрывался человек, которого он должен был найти.

Человек, которого он ненавидел.

Человек, которого он собирался убить.

Но пока что он просто стоял в темноте лотакского рынка и слушал голос пустоты.

— Он говорит интересно, — задумчиво сказала Лили, глядя на проповедника. — Если действительно прислушаться, можно найти много полезного в старой мудрости.

Рикард усмехнулся.

— Мудрость тоже имеет свойство рассыпаться по старости.

Лили фыркнула, но не стала спорить.

Проповедник всё ещё продолжал говорить, его голос был ровным и спокойным. Казалось, ему было всё равно, слушают его или нет, верят ему или нет — он просто говорил.

— Ласточка передала мне кое-что, — тихо сказала Лили, опираясь на металлическую балку разрушенного павильона.

Рикард посмотрел на неё внимательнее.

— Что именно?

— Сюда приходят Слуги Протона.

Рикард нахмурился.

— Это еще кто?

— Фанатики. Гинштайна. — Лили склонила голову набок, словно прислушиваясь к далёкому звуку. — Они верят, что растворившись в протонных творениях Майка Гинштайна, они спасут свою душу. Их не пугает смерть, потому что они думают, что после растворения они станут частью чего-то великого.

Рикард провёл ладонью по бороде.

— Безумцы.

— Может быть, — Лили пожала плечами. — Но они приходят сюда каждую ночь. И знаешь, что они делают?

— Дай угадаю, — сухо сказал Рикард. — Пинают этого бедолагу.

Лили кивнула.

— Им не нравится, что он говорит о спасении другим путём. Они ненавидят всё, что идёт вразрез с их верой.

Рикард посмотрел на проповедника с новым интересом.

— Так, может, они для нас полезны?

— Именно. — Лили выпрямилась и взглянула на Рикарда с лёгкой улыбкой. — Если мы их допросим, то, возможно, узнаем, где искать Майка Гинштайна.

Рикард снова посмотрел на костёр, у которого сидел проповедник. Он всё ещё говорил, а вокруг него сидели бездомные лотакийцы, слушая его вполуха.

— Когда они приходят?

— Скоро. — Лили внимательно следила за толпой. — Думаю, через пару минут.

Рикард вдохнул полной грудью холодный ночной воздух.

— Ну что ж. Давай посмотрим, каково это — искать спасение через смерть.

Он проверил свой пистолет, Лили сделала то же самое.

И они стали ждать.

Ночной рынок жил своей обычной жизнью: вонь немытого тела смешивалась с гарью костров, мерцающий свет ламп в старых лотакских павильонах дрожал от едва заметного ветра, а где-то вдалеке раздавались приглушённые голоса торговцев, пытающихся продать остатки своего товара.

Рикард стоял в тени, держа руку на кобуре, и внимательно следил за проповедником. Глаза его горели странной, непоколебимой уверенностью.

— Знайте, что каждый из нас ценен, — говорил он негромко, но отчётливо. — Не позволяйте тьме затмить ваш разум. Не позволяйте ложным пророкам увлекать вас на путь уничтожения!

— Он умеет красиво говорить, — шепнула Лили, стоя рядом.

Рикард пожал плечами.

— Красивые слова ничего не значат. Важнее, кто за ними стоит.

Лили хотела что-то ответить, но вдруг насторожилась.

— Они здесь.

Из переулка появилась группа людей в тёмных одеждах. Их лица были исхудалые, глаза — пустые и безразличные, как у тех, кто давно отказался от собственной воли. Их было шестеро, и они двигались неторопливо, но с каким-то странным единством, словно один разум управлял их телами.

— Слуги Протона, — тихо произнесла Лили.

Фанатики приблизились к костру и замерли перед проповедником. Тот не двинулся с места, только поднял на них спокойный взгляд.

— Что ты здесь делаешь? — спросил один из них, высокий лотак с тёмными впалыми глазами.

— Я говорю о надежде, — ответил проповедник.

— О лжи, — прервал его другой фанатик.

— Нет, — покачал головой проповедник. — Я говорю о свете. О том, что у каждого из нас есть выбор.

— У нас нет выбора, — холодно ответил лотак. — Лишь один путь ведёт к спасению.

— Спасение? — проповедник чуть улыбнулся. — Вы называете спасением то, что ждёт вас? Растворение в ничто? Разве вы не были созданы для чего-то большего?

— Мы родились для того, чтобы стать частью Великого Целого, — отозвался третий фанатик, сжимая руки в кулаки. — А ты, лживый язык, пытаешься нас отвратить от истинного пути.