..Незнакомый женский голос что–то воркует мне сверху. Это колыбельная, значит, поет ее моя милая мамочка. Я плохо слышу, но второй голос, внезапно раздающийся в комнате, заставляет меня вздрогнуть и съежиться. Он властный, никому не подчиняющийся…потерянный. Я поневоле прислушиваюсь к нему, хоть и слишком мала еще, чтобы понять, о чем говорят эти двое. Нет, это не папа, точно не он. Кто же ты, незнакомец?

– Ты уже придумала имя малышке, Патина?

– Да, господин Ласотар. Мы с Аином жили всегда в любви. И девочка наша стала ее плодом. Пусть же и имя станет соответствующим. Рожденная в любви – Аини…

Я выдохнула воздух из легких вместе с гортанным стоном и принялась кашлять, попутно осознавая, что нахожусь в чьих–то объятиях. Открыть глаза и обнаружить себя на руках у Гейла, которому предоставили место самого правителя светлых земель, было настоящим счастьем. Переживания в его глазах я бы не вынесла.

– Цериус, – хрипло пробормотала я, желая как можно быстрее успокоить некроманта.

– Видение? – брови Эвангелиона взлетели вверх, но в следующую минуту он взял себя в руки и обратился к присутствующим:

– Дар Армины – осуществлять взаимодействие с нашим миром и иной стороной. Она медиум, и в данный момент связана с душой человеческого мага Времени Цериуса Проториуса, у которого остались на нашей земле незавершенные дела. В Академии Магии мы практиковались в этом направлении, поэтому обморок – сопутствующий атрибут общения с миром духов. Сейчас она вне опасности, – а дальше он понизил голос и обратился уже ко мне. – Ты меня напугала, птичка…как же ты меня напугала.

– Зато предотвратила стычку с Ласотаром, – слабо улыбнулась я, совершенно не заботясь о том, что тесные объятия могут привлечь излишнее внимание. С Гейлом мне было так тепло и хорошо, что совершенно не хотелось отделяться от него.

– Чего хотел Цериус? – услышав имя недоброжелателя, нахмурился Гейл.

– Помоги дойти до Ласотара, пожалуйста, – попросила я. – Это было послание для него.

Гейл аккуратно поднялся с трона, придерживая меня за руку, и я обозрела собравшихся вокруг демонов. Дедушка и бабушка стояли, держась за руки, и я испытала огромное облегчение, что Эсиора больше не сторонится родственников, а начинает постепенно вливаться в их ряды. Веймана с Армандином, похоже, успокаивали остальных светлых, которые по привычке ринулись защищать обретенную недавно соотечественницу. И только Армунна прожигала нас со спутником сердитым взглядом: еще бы, это она сейчас мечтала оказаться на моем месте!

– Гейл? – пользуясь тем, что сейчас нас никто не слушает, подала голос я. – Тебе знакомо выражение «полуночная соловушка»?

– Нет, – задумавшись, ответил некромант. – А почему ты спрашиваешь? Это было в видении?

– Да нет, – расслабилась я: лгать он бы никогда не стал. Кажется, я догадывалась, кто решил подшутить над Армунной, представившись чужим именем. Впрочем, возможно, шуткой это и не было. – Просто в голове откуда–то взялась эта фраза. Пойдем к Ласотару. У меня к нему разговор.

Водники нашлись ближе к середине зала: они стояли, переговариваясь, и развлекали себя дегустацией напитков, выставленных дедом в качестве извинений за неожиданный обморок внучки. Когда же толпа у трона расступилась, показывая нас с Гейлом, все они, словно ожидали этого, неестественно выпрямились, обступая голубоволосого правителя. Пока пропадала у деда в библиотеке, узнала, что главного водника звали Аковадис. К нему–то я и обратилась.

– Господин Аковадис, разрешите мне поговорить с вашим первым советником. Видение, посетившее меня, касалось его прежней жизни и невесты.

– О чем вы? – не дожидаясь ответа правителя, выступил из–за остальных водников Ласотар. Кажется, сам Аковадис нисколько не оскорбился подобной дерзости: видимо, первый советник с лихвой искупал свою порывистость исправным служением государству. Напротив: повелитель Воды смотрел на нас с интересом. Мне оставалось только сжать руку на плече Эвангелиона, чтобы тот не повторил своей попытки отомстить Ласотару.

– Ее последние мысли были о вас и только о вас. Она жалела, что не послушалась и ушла на территории людей. И душа ее покидала тело, беспокоясь только о том, как вы сможете прожить дальше. Она не погибла, не рассеялась по миру – оказалась в туманных землях и спустя несколько столетий переродилась. Вы спрашивали у ее новой матери, выбрала ли та имя для ребенка. И вам дали четкий ответ – «рожденная в любви».

– Аини… – голос Ласотара сорвался на хрип, глаза расширились до невозможного, и он стал глотать ртом воздух, так что окружающие его товарищи забеспокоились относительно его самочувствия. Демон упал на колени, не в силах поверить в услышанное, и я, пользуясь моментом, мягко оторвалась от Эвангелиона, опускаясь рядом с водником, и, не боясь, положила ладони на его широкие плечи:

– Я нахожусь в связке с душой мага Времени. Все это он показал мне, чтобы вы, наконец, поняли, почему смогли прожить так долго без единственно–любимой женщины. Это ваш второй шанс. Не упустите его, Ласотар. Она ждет, когда вы ее поцелуете – тогда душа Танди вернется в наш мир окончательно. А пока она спит в маленькой девочке Аини – и надеется, что вы придете к ней, чтобы заключить в объятия. Простите меня… – я удостоилась изумленного взгляда демона. – За то, что своими неосторожными действиями разбередила старые раны, Ласотар. Я не имела никакого злого умысла. Надеюсь, мои слова о Танди хоть как–то облегчат вашу участь и позволят наконец–то быть счастливым.

– И вы меня простите… – он никак не мог поверить, что после всех чинимых благодаря его легкой руке испытаний, выпавших на мою долю, ответом может быть чистое милосердие. – Я даю вам слово перед всеми своими товарищами: если вы разорвете кровную помолвку с Дарием Маерийским, он станет последним, кого коснется проклятие Дюрэя.

– Спасибо, – улыбнулась я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Осторожно поднявшись и снова оказываясь в руках Гейла, я вспомнила о том, что хотела сказать воднику с самого освобождения:

– Ласотар…разберитесь с ситуацией на невольничьем рынке. Арлена не заслуживала истязаний со стороны воздушного демона, несколько раз выкупавшего ее на ночь. Разберитесь с рынком и тем зеленым карликом, которому отдали нас обеих. И найдите Арлену. Найдите и попросите у нее прощения, иначе вам с Танди не быть счастливыми до конца, – с этими словами, сопровождаемая парой десятков изумленных и молчаливых взглядов, я повернула назад в сторону трона и деда, бережно поддерживаемая Эвангелионом.

– Все же маг Жизни в тебе сильнее демона Света.

Я кинула в сторону некроманта удивленный взгляд:

– Почему ты так считаешь?

– Спасаешь самые заблудшие души в самых запущенных ситуациях, – грустная улыбка осветила лицо Эвангелиона. – Мне поневоле захотелось быть на месте Ласотара…

– А знаешь, чего хочется сейчас мне, Гейл? – прошептала я, вынуждая наклониться ближе.

Он втянул воздух, окружающий меня, и судорожно выдохнул. По расширившимся зрачкам некроманта стало понятно, что ответ на вопрос ему уже известен.

– Осталось немного: расторгнуть помолвку, – с хриплыми нотками в голосе отозвался он, отстраняясь.

– Я знаю, как это сделать, – моей уверенности можно было только позавидовать. Но договорить мне помешала – кто бы сомневался! – настойчивая младшая сестренка, поскольку мы как раз вернулись на место рядом с дедом.

– Ах, Армина, что за хлопотливый магический дар! – пожаловалась она, делая вид, что не было недавно стычки Гейла с Ласотаром и моего недолгого путешествия в стан водников. – А праздник между тем простаивает. Музыканты заждались! – она всплеснула руками и указала на выделенное для исполнителей баллад место. Те, словно по команде, заиграли плавную мелодию, которой я никогда раньше не слышала. – Господин Эвангелион, отпустите же мою сестру! Ей ничего не угрожает, а обучить ее вы всегда сможете по возвращении в Академию! – она капризно надула губки, вырывая Гейла из моих рук. – Пойдемте лучше танцевать, об Армине есть, кому позаботиться!