– Господин Эвангелион! – воскликнула кормилица, всплеснув руками, когда выбежала в приемный зал на скрип открывающейся высотой в три человеческих роста двери. – Господин Эвангелион вернулся!

– Ну–ну, Бройди, не волнуйся ты так, – он от души прижал к груди невысокую и до милоты округлую женщину в переднике, заменявшую им с братом мать, когда той было нужно отбыть на территории семи королевств. – Родные дома? Я хотел бы поговорить с отцом.

– Как знали, что ты появишься – никуда не уходили сегодня, – раздался насмешливый голос со стороны лестницы, очень похожий на его собственный, и Гейл задрал голову, в который раз поминая отца и его страсть к подъемам недобрыми словами.

Наверху, положив руку на внушительные каменные перила, а другую великодушно предоставив в качестве опоры для матери, стоял старший брат. На фоне отличительных знаков и гербовых полотен, которыми был увешан приемный зал, он сильно напоминал отца и потому смотрелся особенно эффектно. Тем не менее, продолжая обнимать Бройди, Эвангелион приветственно махнул рукой.

– Эвандалион, мама, я искренне рад вас видеть.

– Милый, оставь свои формальности, – нежный голос пепельноволосой женщины в серо–голубом платье разлился услаждающей слух мелодией. Она оторвалась от старшего сына и, будто вспорхнув, спустилась к младшему, чтобы, распахнув объятия, дождаться момента, когда он отойдет от кормилицы и приблизится к ней. – Мы рады видеть тебя, Эвангелион. Ты сделал этот день поистине счастливым, – понизив голос, добавила Темная леди и маг времени в одном лице.

– У меня для вас есть новость, – Эвангелион, завершив объятие, с улыбкой посмотрел на маму.

– Какая же? – смешно сдвинув бровки домиком, чем сразу же напомнила Морин, поинтересовалась мать.

– Я женюсь.

Затем, пользуясь эффектом неожиданности, он оставил женщин дружно охать. Пока они не пришли в себя и не решили задержать его с целью выпытать подробности, взобрался к брату, где заработал поощрительный хлопок по плечу.

– Давно пора, братишка. У отца пришел просить разрешения? – усмехнулся старший.

– Нет, – возразил Эвангелион. – Меня с моей светлой принцессой не разлучит даже его темнейший отказ, Далион.

– Принцессой? – нахмурился брат. – Только не говори, что нацелился наследницу наших светлых соседей себе присвоить! Армунна уже шесть лет моя!

– У меня своя светлая принцесса, – улыбнулся Гейл. – Та, которую спрятали на землях людей!

Он побежал дальше, туда, где располагался кабинет отца, и рывком распахнул двери. Непонятно, как, но вечный спутник и самый преданный слуга Темного лорда всегда знал, что за гость пожалует к хозяину.

– Господин Эвангелион Эндорийский, представитель двора некромантов и ваш второй наследник!

– Спасибо, Сармад, – поблагодарил Гейл услужливо поклонившегося мужчину в годах. – Я ненадолго.

– Отчего же? – голос отца прогремел из глубины кабинета, по площади равного чуть ли не всему приемному залу. Эвангирион Темный всегда любил большие пространства, вот и замок свой он не занимал до того момента, как там не обустроят последний темный угол самого малого из винных погребов. Все здесь дышало хозяином: и массивные шторы на высоких окнах, и огромнейшая библиотека древних фолиантов, и даже широкий стол для посещений, за которым сейчас восседал отец. Висящие на стенах картины представителей рода только добавляли обстановке основательности.

– Прости, отец – дела, – просто ответил младший сын. – Надо выручать одну маленькую птичку из клетки Ласотара.

– И что же ты желаешь рассказать?

– У меня есть предложение: ты не хотел бы подумать над тем, чтобы восстановить дружбу со светлыми землями?

– Хм… – не став ходить вокруг да около, сразу же задумался отец. – Чтобы это сделать, должна быть достаточно веская причина. Сам же знаешь, после того, что устроил дед с женой Армонда Светлого, мы с ними, мягко говоря, находимся в нелегких отношениях, и со смертью нашего предка эти светляки нисколько не успокоились.

– Как считаешь, возвращение темными заточенной у водных демонов светлой принцессы будет достаточным обстоятельством, чтобы просить ее руки?

Эвангирион молчал некоторое время.

– Сколько, ты говоришь, Ласотару осталось жить?

Глава 2

– Нет, знала я, что светляки любят понежиться, но чтобы так – убедилась только сейчас!

Ворчливый и ужасно знакомый писклявый голос над ухом понемногу возвращал меня в состояние бодрости. Приоткрыв глаза, я поначалу удивилась несоответствию воспоминаний и обнаруженной картинки действительности. Засыпала–то я в повозке, окруженная мешками и накрытая покрывалом, а проснулась…поначалу я даже подумала, что нахожусь в своей комнате в Биоре, слишком уж вокруг все было лимонно–желтым и светлым. Только проскакивающие кое–где вставки голубой ткани вносили диссонанс в готовое заполнить все мое существо ощущение счастья. Мягкая кровать с балдахином, стол у окна и скатерть с цветами на нем, сундуки с вещами в углу комнаты, даже большое окно, благодаря которому комната озарялась светом – все напоминало о доме. Неужели Академия Магии и все, что случилось в ней, все, о чем я вспоминала с радостью и замирающим сердцем, оказалось всего лишь плодом моего воображения?

– Приснится же такое… – тихо пробормотала я, сильнее закутываясь в покрывало.

– И это несуразное создание Эвангелион еще птичкой называет? – снова послышался надоедливый голос, и вместе с первым его звуками я почувствовала несильный укол раздражения: меня явно пытались разбудить. – Принцесска изнеженная, тоже мне!

Слово «принцесска» зацепило слух и заставило невольно вздрогнуть. Просто произнесено оно было с такой интонацией – брезгливой и пренебрежительной – что у меня даже волоски на коже зашевелились. И голос этот – я его узнала. Так могла общаться со мной только личная фея Эвангелиона, Тикки–Рё. Так, значит, все это было на самом деле?

– Тикки… – простонала я, пытаясь выбраться из–под тяжелого покрывала. – Что происходит, Тикки? Как ты здесь оказалась?

– Это я у тебя хотела бы узнать, бедовая девчонка! – на перину передо мной опустилось маленькое недоразумение женского пола, всем своим видом показывая недовольство сложившейся ситуацией. – Я с ног сбилась, вылечивая все твои ссадины и ушибы после трехдневного путешествия!

– Трехдневного? – закашлялась я. – Тикки, так это все правда? Меня похитили водный и воздушный демоны?!

– На твоем месте я бы беспокоилась о том, куда они тебя привезли, – хмуро заметила Фейка, но меня уже было не остановить: слишком ярко вспыхнули события, сопровождавшие мое покушение.

– Гейл! – на глаза даже слезы навернулись. – Они на Гейла напали, Тикки! Они лишили его воздуха!

– Да что ему будет–то, темному, пусть и наполовину, – отмахнулась мелкая. – Он в туманных землях таким испытаниям подвергался – не поверишь! Ну, не реви, – сжалилась она, видя, что никакие уговоры не могут вернуть мне хорошего настроения. – Не реви, все с ним хорошо. Я бы почувствовала обратное.

– Правда? – я умолкла, постаравшись утихомирить рыдания, и с надеждой посмотрела на огненноволосую женщину, которая, при желании, могла бы уместиться у меня на ладони.

– Феи никогда не лгут, – важно подняв вверх указательный палец, заявила Тикки. – Думаю, Гейл постарается Ласотара схватить на горяченьком!

– Ласотара? – я вспомнила, что именно это имя упоминал водник, когда утаскивал меня из городской квартиры Гейла. – Кто это, Тикки?

Меня наградили полным изумления взглядом:

– Ну, ты и простота! А я еще думаю, что от тебя могло понадобиться советнику водного повелителя! Хотела поинтересоваться из первых рук, а ты и сама не знаешь!

– Демоны говорили что–то о том, чтобы насолить Дарию… – припоминая ночные разговоры похитителей, проговорила я. – Это как–то связано с ним?

С минуту маленькое крылатое создание молчало. Потом принялось ходить по свободному пространству кровати по кругу.