– Вы же сами мне об этом сказали, – в последнюю минуту вспомнила я.

– Хм… и правда, сказал, – неловко согласился некромант, а потом взглянул куда–то за мою спину. – Судьба ее, похоже, настолько горька, что через вас она половину оранжереи загубила. Собственно, я поэтому и пришел – почувствовал зарождение смерти, как бы странно это ни звучало. Вам неплохо бы научиться контролировать свою доступность для окружающих, суола.

Я уже не слышала: обернулась и ахнула, ужаснувшись от результатов собственных действий. Прекрасный сад, раскинувшийся позади скамьи, служившей моим временным пристанищем, увял, цветы осыпались, а сами растения вместо цветущей зелени стеблей явили миру коричневые пожухлые отростки. Застонав оттого, что натворила, я вскочила со скамьи, неловко задев преподавателя, и кинулась к увядшей части сада. Милые, хорошие, ну как же так? Простите, я не со зла! Я обещаю, что никогда больше так с вами не поступлю…

Обратившись к теплу внутри себя, я ощутила, как из глубин души к рукам стремится волна жизни, направленная на то, чтобы вернуть растениям первоначальный вид. Все, что я у них забрала, по глупости сея вокруг себя горечь и скорбь, теперь следовало отдать обратно. И пусть цветов мне уже не вернуть, привычная зелень начала возвращаться к стеблям и листьям. В душе я ликовала: получилось! А потом ноги внезапно подкосились, и я начала оседать на траву рядом с теми кустами, что первыми стали жертвой моего произвола. Видимо, сказалось использование резерва после слишком быстрого выхода из транса.

Упасть мне снова не дали, и на этот раз стор Эвангелион смотрел на меня с некоторой долей укоризны, словно я маленькая несмышленая девочка, не умеющая толком распоряжаться собственными силами.

– Это было крайне неосмотрительно с вашей стороны, – словно в подтверждение моих мыслей, проговорил мужчина, и я неловко кивнула.

– Простите. Я бываю достаточно порывистой, если дело касается собственных промахов. Я всегда стараюсь это исправить.

– Похвальное качество, – впервые с момента нашей встречи улыбнулся некромант, кардинально преображаясь. Я даже дар речи потеряла на некоторое время, и это не осталось незамеченным. – Все хорошо, суола?

– Д–да, – заплетающимся языком сообщила я.

Понадобилось несколько минут, чтобы убедить себя, что передо мной все тот же мрачный преподаватель факультета Смерти, потому что улыбка его, хоть и казалась искренней, нагнала еще большего страха, чем если бы Эвангелион Эндорийский решил совершить со мной какой–нибудь из некромантских ритуалов.

– Я бы не советовал вам в одиночестве использовать свой дар, – кажется, моих внутренних метаний не заметили, потому как, подхватив под локоть, помогли снова устроиться на скамейке. Затем стор встал в полный рост рядом. – Кстати, а почему вы оказались здесь без товарищей? Насколько я успел убедиться, факультет Жизни отличается завидным дружелюбием.

– Свободное занятие, – пояснила я, с трудом приходя в себя от резкого перехода с открытого выражения лица на обыкновенное хмурое, которое привыкла видеть у мужчины в Академии. – Отстала от своих, бац! – и оказалась уже тут.

И ведь почти не солгала. Я действительно сегодня хотела прогуляться во время свободного занятия. Живу в Академии уже два месяца, не все этажи удалось разглядеть – первый курс не слишком жалуют в отношении времени, которое можно было бы посвятить себе. Постижение собственного дара – не самое легкое, что может случиться во время учебы. Но сегодня… сегодня я решила, что обязательно прогуляюсь. Вот и наткнулась на прекрасную картину чужой любви. Бр–р… как вспомню, так вздрагиваю! А потом мной действительно овладел транс. Ну а дальше стор Эвангелион и сам уже все видел. Так что да, я была предельно откровенна и честна.

Если мне и не поверили, то старательно сохранили лицо. Задумчивость, однако, из вида стора никуда не делась. Помолчав некоторое время и переводя взгляд с меня на возрожденные кусты, он, наконец, соизволил озвучить свои предположения:

– Значит, и свободных пар для вас лучше не допускать. Что ж, я поговорю об этом с деканом факультета Жизни.

Что? Нет! Только не это! Только не разговор с главным на нашем потоке! Мои умоляющие глаза, кажется, оставили без внимания, поскольку решили осведомиться о состоянии здоровья – так, для галочки и, видимо, уже на прощание:

– До сверстников сами доберетесь?

Мне не оставалось ничего иного, кроме как кивнуть. Под руку с некромантом – и вдруг прогуляться по коридорам, кишащим завистливыми девицами со старших курсов? Ну, уж нет! Пусть лучше сразу на опыты своим подопечным сдает.

Я энергично закивала, не обращая внимания на боль в висках, появляющуюся при каждом движении, и с огромным облегчением пронаблюдала сначала легкий прощальный кивок, на который ответила вежливой улыбкой, а затем и удаляющуюся спину некроманта, скрытую традиционной для магов его направления черной курткой. Заправленные в сапоги брюки дополняли картину. И вообще весь этот мужчина представлял собой средоточие тьмы, даже длинные темные волосы носил собранными в хвост, однако при ходьбе они так развевались, словно служили продолжением мрака, служение которому Эвангелион когда–то выбрал своей стезей. Хорошо еще, что без посоха пришел. Тогда бы я точно чувств лишилась. Нет, все–таки некроманты – это зло! С ними лучше не иметь дела.

Как только за стором закрылась дверь, я прикрыла глаза и откинулась назад. Без мужчины, одним своим видом внушающего страх и ужас, оранжерея казалась светлее и приветливее, и мне, несмотря на пережитые эмоции, даже стало легче дышать. Демоны с ним, с Дарием. Я найду выход из положения. Если надо будет – самолично найму девушек из дома веселья, чтобы при свидетелях подтвердить измену. Но замуж за вероломного Маерийского не пойду! Стоило подумать о проблеме в этом ключе, как ко мне вернулось привычное хорошее настроение, а сама я аккуратно, боясь повторения обморока, поднялась со скамейки и тихо направилась к выходу из оранжереи. Все же стоило признать: встряска, обеспеченная стором Эвангелионом, благотворно подействовала на организм. И страх перед сильным магом подстегнул разум к решению поставленной задачи. А уж если мозг начал работать, то выход он непременно найдет.

Оранжерея располагалась на первом этаже Академии, а мое следующее занятие – история семи королевств – должно было проходить на втором, в большой светлой аудитории с множеством посадочных мест. Так что времени хватило бы как раз на то, чтобы, минуя столовую, в которой наверняка заседали одногруппники, отправиться в нужном направлении. Я преследовала еще и корыстный интерес: кто–нибудь мог помочь мне добраться до аудитории без проблем, поскольку слабость я еще ощущала. А то, что в помощи вряд ли откажут, я даже не сомневалась: жизнелюбы и правда были очень дружны между собой.

Занятия у стори Ронвины любила вся группа. Все потому, что рассказывать эта женщина могла так, словно каждый раз заново переживала все освещаемые события, и мы, только начав слушать ее голос, напоминающий колокольчик, приходили в себя лишь в самом конце пары. Сегодня было семинарное занятие, а значит, в легкой и непринужденной беседе женщина средних лет весьма приятной наружности, одетая в традиционную форму факультета Времени – серо–голубой костюм с серебристой отделкой – спрашивала у нас о том, что мы усвоили благодаря прошлому уроку и книгам из библиотеки.

– Итак, уважаемые суолы, – стори обвела светло–серым взглядом аудиторию, в которой от первого курса факультета Жизни заседали семь человек. Да, к сожалению, маги нашего направления попадались реже остальных, зато группа подобралась таким образом, что была идеальной для исцеления. – Кто начнет рассказывать мне о системе расположения королевств? Суол Мойдрик, может быть, вы? – и она ободряюще улыбнулась.

С третьего ряда поднялся неуклюжий долговязый студент с россыпью веснушек на лице. Дрик своего вида стеснялся, а потому чаще обычного оказывался в неловких ситуациях, хотя все наши обожали его за легкий характер и готовность всегда помочь.