— Чем больше беспорядка, тем меньше тебе придётся беспокоиться, что его кто-то заметит, — сарказм в его Райдера был ледяным. — Хотя, если подумать, никто не обратит внимания на пепел.

— Гениально, Райдер, — Гризельда язвительно вскинула бровь, её голос привычно капал ядом. — Давай ещё пошутим про то, что осталась целая армия мёртвых искажённых и обломков. Всё это под дождём выглядит… ну, просто очаровательно.

Я мельком глянула на неё. Гризельда всегда находила способ бросить острый комментарий, особенно если речь шла обо мне или моём отряде. Она терпеть не могла показывать свои слабости, как и слабости других, и сейчас, в этом барьере, где её язвительность больше не могла быть заглушена шумом дождя, она становилась ещё более напряжённой.

— Мы не для того здесь собрались, чтобы обмениваться колкостями, — вмешался Лиран, опережая меня, его голос был как всегда спокойным, но резким. — Нам нужно двигаться дальше и думать, как отсюда выбраться незамеченными.

Он всегда был голосом разума, даже когда окружающая обстановка была на грани безумия. Я взглянула на него с благодарностью, хотя и понимала, что для него, как и для нас всех, это всего лишь попытка справиться с бесконечным давлением и переступить через себя. Я нарочно не позволила никому из них участвовать в сожжении Хильтона, чтобы весь груз пал на меня, как на лидера восьмого отряда, принимающего все решения и берущего за них ответственность. Однако мои товарищи словно пытались забрать часть моей боли и груза, чтобы я не чувствовала себя одинокой в своём злодеянии, направленном на благое дело.

— Дальше? — беловолосый маг посмотрел на Лирана с прищуром. — О, это всегда легко сказать. Мы можем пойти в Зельвес, можем в любое другое место, которое не накроет подобная эпидемия. А можем прямо сейчас проверить, насколько быстро эта баррикада развалится под натиском полчища искажённых.

Он подмигнул, явно наслаждаясь своей игрой слов, но я знала, что под шутками скрывалась опасная мысль. Всё это время он наблюдал за нами, проверял, как мы реагируем на разрушения и страх. Пожалуй, даже барьер не скрывал от него наших настоящих эмоций. Все колкие фразы и чёрный юмор намерено выводили нас из себя и настраивали против него, а масла в огонь подливала Гризельда с личной ненавистью и презрением ко мне.

— Хватит, Джералд, — наконец произнесла я, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. — Ты получил свою проверку. Мы сделали всё, что могли, и больше здесь нечего спасать.

— А кто сказал, что проверка закончена? — с ленивой улыбкой спросил он, хитро смотря прямо мне в глаза. — Но, пожалуй, для сегодняшнего вечера достаточно. В Зельвесе мы продолжим наше веселье, правда? Но мне будет очень скучно без тебя, Раэль. Надеюсь, ты не разочаруешь меня в будущем.

— Сомневаюсь, что у неё есть будущее, — тихо, но с язвительным оттенком произнесла брюнетка.

Молча поджала губы, не поддаваясь на провокацию и сдерживая эмоции. Впереди нас ждут новые угрозы, не стоит заводить врага в лице язвительной девушки с огромным опытом за плечами. Уверена, при других обстоятельствах она могла бы вцепиться мне в волосы или вызвать на дуэль, которая ни к чему хорошему не приведёт. Я не хочу погружаться в тёмные желания и эмоции сильнее, чем сейчас и терять последние капли своей человечности.

Гризельда, как и представил её Джералд, напоминает настоящую ядовитую змеюку, которая отравляет воздух и душу собеседника. Её колкие фразы задевают сильнее, чем ножевое ранение, заставляют чувствовать себя уязвлённой и оскорблённой. Брюнетка открыто провоцирует и с радостью ждёт перепалки, чтобы доказать своё превосходство и опустить других. Ей это доставляет даже большее удовольствие, чем её капитану. Хотя насчёт последнего у меня начинают закрадываться мысли, что его манера поведения — сплошное притворство и своего рода защита от воздействия мира, погружённого в хаос.

Мы шли по опустошённой поверхности, оставив Хильтон далеко позади. Он теперь был лишь ещё одной страницей истории, пепелищем среди многих таких же мрачных развалин. Дождь время от времени хлестал нас с силой, словно сам воздух хотел смыть грехи с этого проклятого места, но даже потоки воды не могли стереть воспоминаний о криках, доносившихся из подземного города. Отголоски их голосов преследовали меня, смешиваясь с гулом ветра и тяжёлыми раскатами грома.

Разрушенные здания вокруг нас, когда-то величественные, теперь были призраками прошлого — обугленные остовы, изломанные, раздавленные. Их жалкие останки стояли над потрескавшейся землёй, над которой властвовала тьма и отчаяние. Земля здесь была мертва, изранена и иссушена, как и души тех, кто остался там внизу. Даже дождь не мог принести исцеление, он лишь создавал иллюзию очищения. Всё вокруг дышало смертью и болью, и ни одна капля воды не могла смыть этот ужас.

Мы остановились в небольшой ложбине, где Лориана и Лиран поставили барьер, укрыв нас от любопытных глаз и приглушив шум дождя, чтобы мы могли поговорить. Но стоило мне прикрыть глаза, как сомнения вновь стали душить. С каждым шагом по этой проклятой земле вопрос грыз моё сознание: могла ли я что-то изменить? Могла ли спасти хоть кого-то из них, будь я внимательнее, будь моя магия сильнее?

— Это всё было бесполезно, — тихо произнесла я, глядя на тусклый горизонт, где тучи сгущались с новой силой. — Все эти жизни, весь город… Мы просто оставили их умирать.

— Они уже умерли, Раэльдана, ты просто отказалась это увидеть вовремя, — Гризельда, не упустив возможности уколоть, кинула в мою сторону ледяной взгляд. — Это был не город людей, а кладбище ходячих мертвецов, попавших под контроль искажённого. Ты зря мучаешь себя.

— Ты же не думаешь, что я дал им настоящую надежду, правда? — тон подключившегося капитана Тенвариуса был почти весёлым, как будто он говорил о чём-то тривиальном, вроде плохой погоды. — Надежда — это всего лишь морковка на верёвочке для тех, кто уже шагает в пропасть. Но, по крайней мере, они шагали с улыбкой на лице. Мы все так или иначе обречены, так почему бы не сделать это хотя бы с изяществом?

Я резко повернулась к нему, чувствуя, как внутри закипает гнев. Его безразличие к страданиям людей, его циничная игра с жизнями других вызывали отвращение.

— Ты дал им ложную надежду! Говорил в лицо, что мы поможем и я поверила тебе, убеждала их в этом тоже, — в моём голосе звучал горький упрёк. — Зачем? Ты знал, что они обречены, и всё равно устроил этот фарс.

— Конечно, знал. Но, как я уже сказал, это проверка, капитан. Проверка того, сможешь ли ты сделать трудный выбор, когда на карту поставлены жизни. И, кажется, ты справилась. Разве нет?

— Не все способны видеть большую картину, как вы, — Райдер, не отрывая глаз от мрачного горизонта, лишь хмыкнул. — Но мы ведь живы, да? Это ведь тоже что-то значит.

Моя рука непроизвольно сжала рукоять меча, когда гнев и сомнения переплелись в тугой узел внутри. Хильтон был разрушен, люди мертвы, а ответы, которые я искала, не приносили утешения. Я не могла избавить себя от мысли, что, возможно, всё могло быть иначе. Что, если бы я лучше разобралась в ситуации раньше, если бы вовремя увидела признаки появления искажённой твари — эти люди могли бы жить. Однако внутренний голос упрямо твердил обратное.

Я также грешна, как и другие, но не желаю до конца признавать свои ошибки и упущения. Всего лишь ищу лазейки, чтобы оправдать себя, утешить и пожалеть.

Наш путь к Зельвесу начался с напряжённых отношений между собой и недосказанности, где каждый был по-своему прав. Мы покинули руины Хильтона, оставив за спиной его мёртвые улицы, и шагнули в мир, который казался не менее проклятым. Земля под ногами была сухой, потрескавшейся, и даже дождь не приносил ей спасения. Небо, тяжёлое и серое, словно навсегда утратило свет, погружая всё вокруг в бесконечный сумрак. Густые тучи перекрывали даже самые слабые лучи солнца, оставляя лишь холодную серость, изредка озаряемую вспышками ярких молний. Время от времени налетал пронизывающий ветер, но даже он не приносил облегчения, не успокаивал давящего ощущения, что мир медленно умирает вместе с нами.