Нервы улеглись. Одежда прекрасно почистилась заклинанием.

А когда Аманда с метлой (не оставлять же ее рядом с придурком) вернулись на место стоянки, поляна выглядела совсем по-домашнему. Смирно стояли в сторонке, таращась в одну точку, зомбокони, по кустам были развешаны одежки.

Слегка розовеющий лицом Пи, уже одетый, пытался развести костер, щелкая рычажком гномьего механического поджига. Искры сыпали веером, хворост дымил, но и только.

— А ты… где была? — как-то неуверенно спросил Пи, продолжая непродуктивные действия, вместо того чтобы воспользоваться магией.

— Восстанавливала душевное равновесие, — умиротворенно ответила Аманда, присаживаясь к будущему костру и подтягивая поближе сумки, снятые Пи с лошадей.

— Громко…

— Что?

— В смысле, удачно?

— Вполне, — Аманда устроила метлу поперек коленей и для закрепления успокаивающего эффекта погладила пальцами рунную вязь на конце черенка.

Пи дернул рычажком поджига, искры сыпанули струей, просохшие ветки полыхнули, едва не оставив темного без бровей.

Ужин был неказист, но одеяло мягкое. Потрескивающий огонь и стрекочущие по кустам сверчки добавляли уюта, как и шуршащий страницами блокнота и бормочущий себе под нос темный.

Один карандаш у него был во рту, второй торчал за ухом, третий он обронил в костер, а теперь искал первые два, устроив вокруг себя почти такой же бедлам, как в комнате трактира.

Помочь ему что ли? Подойти, присесть напротив, положить руки на плечи, вынуть карандаши. Сначала тот, что за ухом, потом тот, что во рту. Запустить пальцы в густые темные волосы, следя, как разгораются в темных глазах лиловые искры, медленно очертить наливающийся чернильной тьмой рисунок на груди…

— Аманда, — глубоким урчащим голосом произнес Пи. Он уже нашел оба карандаша, и в его глазах, помимо представленных парой минут ранее лиловых огоньков, мерцали еще и рыжие, от костра, а сидел он так, что только моргни, мигом рядом окажется. — Ты так смотришь.

— Думаю, — с трудом избавляясь от наваждения, ответила она.

— О чем же? — Цапких ноток в голосе прибавилось, мурашки прошлись по спине горячим табуном.

Дурацкий приворот.

— Думаю, на кой тебе понадобилось ковыряться с заразными гулями и почему подобное происходит в полудне езды от столицы.

— На кой, — разочарованно проворчал Пи, и огоньки в глазах погасил. Даже рыжие. — На кой, я тебе еще там ответил. А на счет остального, ты даже не представляешь, сколько всего в самом Корре происходит.

— Морфы?

— Морфы мелочь, хоть и пакостливая, — Пи, а следом и Аманда, покосился на стоящих отлитыми из тьмы истуканами и вдруг оживившихся лошадей, чьи глаза в сумерках бликовали жутковато алым. — А вот нашествие крыс и прочей мелкой пакости, странная смерть главы управления магнадзора Корре, недовольство Первых семей ужесточением закона о правах и привилегиях, табу на часть ритуалов на крови в противовес легализации права на кровь для вампиров и планомерный переезд конгрегации со всеми активами и хранилищами в Нодлут, к которому наше путешествие имеет непосредственное отношение…

— Прямо ко всему? К крысам и вампирам тоже? — ухмыльнулась Аманда.

— К вампирам может и нет, но к переезду точно. И к убийству, но это секрет. Кстати, я, конечно, понял-принял, мол, я тащу объект, а ты показываешь куда, но хотелось бы хоть приблизительный намек на маршрут, кроме конечной точки прибытия. И про метлу.

— Что про метлу?

— Она тебе так нужна для… умиротворения, что неделю потерпеть и не тащить ее за собой нельзя было? Есть ведь и более… естественные способы напряжение сбросить.

— Ты о чем вообще? — опешила Аманда и разнервничалась, потому что Пи вдруг вскочил и забегал, придерживая рукой ремень, будто у него штаны вот-вот свалятся или ему там жмет.

— Метла! Арен-Фес сказал, что тебе нельзя ею пользоваться, потому что это сбивает настройку футляра, блокирующего артефакт. А самая действенная антипара связке воздух-эфир, которые заставляют двигаться метлу, вовсе не огонь, а вода! Магически замершая, лишенная движения, но вода!

Аманде тут же захотелось лишить движения Пи. Хотя бы до утра.

— Вот что мне там, на дороге, мешало. Вот же… инквизитор, гулю на ухо. Эй, — среагировав на поднявшуюся вместе с одеялом Аманду Пи, — ты куда?

— Спать. Подальше.

— Подальше холодно. И комары.

— А здесь ты орешь и бегаешь. Это хуже, чем комары.

— Я уже все. Мне только записать.

— Молча?

— Молча. Только контур поставлю, а то вдруг гули или еще какая дрянь.

— А ты не ставил?

— Я же тебе предлагал, но ты ушла… умиротворяться.

У костра и правда было теплее, поэтому Аманда осталась и даже на удивление быстро уснула, придвинув поближе метлу, а проснулась от того, что ей в пониже спины упирается что-то твердое, продолговатое и не метла.

1

— Это как понимать, глядь? Что за подкаты? — не открывая глаз возмутилась Аманда, хотя объективно, с такой грелкой на всю спину лежалось куда уютнее, чем без, если бы дело было только в спине.

— Замерз, — отозвался Пи, шевельнулся.

Аманда попыталась максимально отодвинуться, но одеяло не дало, спеленав, как паук добычу.

— Какими это местами? — тут же спросила она, чтобы скрыть за словами смущение от прикосновений во время возни и ерзания.

— Всеми, — заурчав, как голодный кот, некромант оживился и принялся настойчиво совать ледяные хваталки в теплое.

— Ты маг или рядом проходил? — зашипела сковородкой ведьма, злобненько радуясь, что обвернувшееся коконом одеяло не только ей неудобство доставляет, но и Пи — хваталки не пролезали.

— Мимо проходил, упал рядом полежать, — жарко задышал в шею и затылок Пи, прекратил попытки подлезть, облапил поверх и повинился: — Я одеяло забыл. Со шмоток согревайка сползает быстро, а попона пахнет как лабораторка в училище, бр-р

— Да тут и без попоны как-то не слишком свежо, — заметила Аманда, уловив гадостный душок, и тут же заподозрила темного в тихом коварстве. — Пи, ты что жрал вчера?

— То же, что и ты, — оскорбился тот, мигом смекнув, откуда ветер дует.

— Тогда что за вонь?

Темный принюхался, сначала к Аманде (вот же сволочь!), потом медленно втянул носом воздух, разделяя сочащийся аромат на составляющие, потом убрал руки, приподнялся.

— Есть хорошая новость и плохая, — сообщил он, кося через плечо дурным лиловым глазом из-под челки. — Твоей заднице в ближайшее время не придется страдать в седле, зато ногам будет несладко.

— С чего взял, что моя задница страдает?

— Ты свое лицо видела? Страдания задницы всегда на лице метровыми рунами.

— Что ты несешь?

Аманда тоже попыталась подняться, но Пи, который привстал раньше, мало того что край одеяла прижал, так еще и обзор загородил, а хваталку как бы невзначай возложил как раз на задницу.

Шея дальше положенного природой не вытягивалась, рука, несмотря на попытки, не стряхивалась, одеяло даже не думало сдаваться, Аманда зверела.

— Ш-ш-ш-што там?!

— Наши лошади… слегка разложились.

— Так сложи обратно!

— Из каши? Нужна как минимум еще одна живая или недавно почившая лошадь, чтобы компенсировать массу, препараторская, инструменты и мастер кукол.

— Я сейчас тебя самого препарирую. Мастерски. Без инструментов даже. Какого хрена вообще? — вызверилась ведьма, и упрямое одеяло было виновато в настроении лишь отчасти.

— Управляющая схема после вчерашнего поплыла, а компенсирующая связка сожрала большую часть вложенного заряда. Я собирался их покормить перед сном и забыл, — ответил Пи, похлопал Аманду по спеленутой одеялом заднице и быстренько встал.

— Одеяло забыл, покормить забыл, а голову ты нигде не забыл, глядь?! — Аманда наконец избавилась от пут и вскочила.

Свежепоименованная Зола, ровно как и безымянный конь Пи, лежали, будто из них кости вынули. Шкура подозрительно натянулась. Седла вчера решили не снимать, поскольку ни Аманда, ни Пи не были мастерами в оседлывании, просто ослабили подпруги. А теперь ремни натянулись, туго врезавшись в надувшиеся туши. Страшно было подумать, что случится, если все это добро лопнет.