— Свалил гранью.

— А он может? В наводке ничего такого не было.

— Получается, что да, может. Или внезапно научился. Когда нужно, еще и не так извернешься, — флегматично заметил некромант.

Он был весь какой-то блеклый, словно не-живой: волосы, глаза чуть навыкате, даже брезгливая мина и та отдавала мертвечиной.

Прежде чем в темнеющих глазах окончательно померкло, Аманда увидела истлевший ниткой переход на ту сторону.

Вот же темная сволочь, опять… И это было обиднее всего. Даже разумные доводы о том, что нужно уберечь артефакт, а явившийся некромант мог оказаться сильнее, не помогали.

Пусть только явится, пусть только… собственными руками…

Тень под кроватью протлела алыми точками, клыкасто улыбнулась и приложила палец к губам.

1

Время словно застыло. Сквозь пелену раскрывающейся грани Пи видел Аманду совсем иначе, чем обычно. Она казалась нереально прекрасной, с бурлящей в крови яркой, искрящейся силой, щипучим восторгом и манящим привкусом страха.

Пи тоже немного боялся. Ему еще не доводилось сознательно использовать грань и порог как мост между удаленными друг от друга точками или протащить по этому мосту кого-то помимо себя. Но раз удалось однажды, в далекий день обретения, получится и сейчас. Другого способа сбежать, не устраивая бойню, не выйдет. Разрешение разрешением, но вряд ли Арен-Фес будет в восторге от помятых надзоровцев.

Пи протянул Аманде руку. Видок у него сейчас, должно быть, тот еще, но ведьма не из трусливых. Отличная напарница. И в рунном круге постоит, и вломит, если нужно.

Распахнувшаяся дверь вломила не слабее. Пи влепился в стену, а в комнату вломились бравые блюстители порядка.

— Хватай… рыжую, — улыбнулся, судя по нашивкам, старший.

Пи бы с удовольствием изобразил злодейский смех, но поостерегся, что ушибленная челюсть посыпется. Рыжая была категорически против, чтобы ее хватали, и моментально дала это понять.

Пи боялся использовать что-то действительно убойное в такой толчее, не рискуя задеть Аманду, поэтому спеленал за ноги одного, пнул другого прямо под летящее проклятие…

Проклятье! Морф! Вот тварь… Впрочем, сейчас любая помощь в плюс.

Бездна…

Бездна шла по коридору, не торопясь. Бездне не обязательно было торопиться, потому что бездна и так достанет. Рано или поздно…

В комнату вошел некромант. Старше, опытнее, сильнее. Для принятия решения был один миг.

Лучше поздно.

Грань обняла, пронизывая силой, и почти с такой же силой, как обняла, выпнула обратно в мир, как и задумывалось.

Глядь!

Пи выбросило на чей-то подоконник. Тоже, можно сказать, порог, если через окна в комнату ходить…

Он пошатнулся, прыгнул, хотя больше было похоже, что упал, в тонущую во мраке подворотню.

Хоть бы… Ху-у, не высоко. Только спина пристроившегося облегчиться громилы случилась некстати. Следом был удар, еще одна встреча со стеной, на сей раз лопатками, и обмякшие колени. И… Нет, про шавку, пометившую его сапоги, Пи точно никому не скажет. Сам тоже забудет, да. Выберется из этой подворотни и сразу забу... Буэ… И это тоже лучше забыть.

Как ни странно, некромаг наиболее уязвим в самый момент перехода, когда уже не здесь, но еще не там. Не важно, в какую сторону. Да там и сторон нет. Любое дурацкое проклятие прицепится или можно вот так, грубой силой.

Бить в момент перехода — такая низость, что ни один темный этого не сделает. Ни один и никогда. Это все равно что самому себе в душу нагадить. А вот на подходе к возможному сопернику щиты сложить, показать могущество и всем этим могуществом придавить так, что нутро наизнанку попросится, — это в порядке вещей.

Некромант его оглушил и чуть не сцапал. Впрочем, Пи бы с этим матерым пободался, но не при таком раскладе, какой в таверне был. Морф — забавное совпадение, а вот крыса под кроватью — не весело.

Пи заметил «щеночка» как раз перед тем, как переход схлопнулся. Мастера тени только с порога можно вычислить, если он притаился. Зато сразу ясно стало, кто бедолагу младшего Плеха на ленты разделал.

Братья те еще поганцы, но это было слишком. И то, что на дороге произошло, и то, что Пи в таверне этажом выше обнаружил, когда узнал у «крысы» за стойкой, что младший как раз здесь остановился. Пи договорился о лошадях и шел к Плеху договориться отложить страшную месть на попозже. Но едва увидел картину красным, мигом рванул к Аманде.

Когда такое устраивают, без приглашенных гостей никак. Наверняка подставщик как раз и сидел под кроватью. Хотел пошарить по сумкам, и тут Аманда из ванной вышла?

У Пи дыхание слегка перемкнуло, когда она прямо при нем одеваться стала, и ощутил, как уровень уважения поднялся, когда рыжая по-военному натянула рубашку и штаны, не став отвлекаться на белье.

Стена подворотни закончилась, устойчивость повысилась, Пи выглянул из-за угла. Он бывал в Нункоре парочку раз и хорошо ориентировался только у ворот и вдоль центральной улицы, ведущей к храму Изначальной, но тут ему повезло. «Костяная крыса» оказалась недалеко, и он своими глазами видел, как Аманду и ее обожаемую метлу, замотанных ловчей сетью, грузили в экипаж. Сначала Аманду, потом сапоги.

Сапоги, кстати, некромант принес. А еще говорят, темные изверги… Вояки вон девчонку босиком в одном чулке не погнушались оставить и таранными заклятиями в нее же бросались, как попить сходить.

Куда ее повезут, понятно. Вещи наверняка осмотрели, и, раз ее все же везут, значит, либо бумагу Арен-Феса старательно не заметили, либо ее там уже не было. Нужно пойти следом, а по пути крепко подумать, как наставник Зилвестер, чтоб ему не вставать, учил, хотя работа по плану у Пи чаще всего получалась через противоположное голове место. Хм… А это идея.

Днем спустя к задним воротам Нункорской тюрьмы, поскрипывая, подъехала тележка золотаря.

— Куда? — окрикнул сонный, еще не сменившийся с ночи охранник. — Не предупреждали.

Сутулый заросший мужик на козлах дернул плечами и вожжами, разворачивая клячу, но охранник передумал. Мало ли. Может, ночью добро в стоке застряло, вот и вызвали, а приказ еще где-то ползет. Не пустишь, вонь пойдет…

Ворота приветственно распахнулись. «Вот же работа у человека, — думал караульный, — вечно в этом самом, а пахнет цветочками».

. . .

Мундир Пи добывал с боем и… Об этом тоже лучше бы забыть, но не получалось. Приставленного для наблюдения за чисткой стока охранника, зеленого и по возрасту, и по цвету лица — пахло в отстойнике отнюдь не фиалками — пришлось как раз в отстойнике и притопить.

Дурноватый тип не внял просьбе одолжить на время китель, жезл-«усмиритель» и прочий инвентарь ни по-братски, ни за деньги. При применении силовых методов уговора излил душу, сам же на своем поскользнулся, тюкнулся виском о поребрик бродильного чана и тихо и удивленно отошел.

Пи плюнул. Еще раз и еще парочку. Руки резать и кровью упокойные знаки рисовать — еще охранка сработает, на кровь всегда резонирует сильнее. Теряя драгоценное время, пришлось ждать, пока подсохнет, потом волочь тело к стоку. Колодец был глубокий, булькнуло знатно, и Пи стал краше, чем был. Главное, китель, оказавшийся впору, уже успел надеть.

Вот таким красавцем он из подвала и вылез. Подумал и решил не чиститься.

Еще один охранник, который торчал у выхода с технического уровня, зажимал нос и рожу воротил, что было Пи как раз на руку. Тюрьма небольшая, наверняка все друг дружку хоть в лицо да знают.

— Там это, — подражая сиплому голосу только-только отошедшего бедолаги, — золотарь, кажись, того, булькнул.

Сработало. Равно как и вчерашнее сидение в пивнухе, от которого гудела голова, но зато была игра с подпоенным охранником в «выведи крысу» на нарисованном на спор на замызганной столешнице плане тюрьмы и свежие тюремные же сплетни про рыжих пленников, наскоро приговоренных, потому что так сказали. Пи удивился, почему рыжих вдруг стало двое, но спьяну случается, что все по два.