— Что потом? — осторожно, вполголоса спросила Аманда

— Все потом, — так же вполголоса отвечал Пи. — Сейчас зайки ломанутся, а ты тут стоишь. Оно бы ничего, даже интересно, особенно когда ты в позу встала и вот так по черенку руками, но… понадкусывают же. Я же к тебе за эти дни проникся всеми своими частями, некоторыми так вообще…

— А жертва? — еще тише спросила Аманда.

— Какая жертва? — озадачился темный. — А… Ну… Просто к слову пришлось. Атмосферненько, туман, зайки голодные, мрак опускается с небес и все такое…

— Тогда на кой, глядь про жертвы зудел и меня тут постоять просил?! — не сдержалась Аманда, по метле промчалась молния.

Ведьма резко развернулась. Конец метлы чуть не пырнул придурочного Пи в глаз. Как она и мечтала. Если бы псих не отшатнулся, вяло отмахнувшись рукой, в которой держал изгвазданный в кровище и все еще мерцающий меч.

Не то чтобы она обижалась, что ее кандидатуру на роль жертвы отклонили…

— Мне просто нужно было центр для фигуры обозначить, здоровая же, мог бы промахнуться из-за тумана… О-о-о… Ты подумала, что я?.. О-о-о… И стояла?!

Рожа темного засияла незамутненным восторгом пополам с изумлением, потом он резко посмотрел в сторону леса, потух, полыхнул глазами, снова растянул губы в безумной ухмылке и скороговоркой произнес:

— Выдержка у тебя железная, но я бы предпочел наблюдать со стороны.

Беззвучный вопль не-мертвых глоток окатил ознобом, волна мглы ринулась вперед.

— Дергаем, — шепотом сказал Пи, припустил во всю прыть к дороге, Аманда не отставала.

Сиганула, повторяя за ним, через линии вычерченной на земле фигуры, кулем скатилась в канаву и замерла рядом, прижимаясь к склону, и так же, как Пи, вытягивая голову, чтобы посмотреть.

— Надеюсь, будет не как с паршивыми гулями? Что это вообще такое?

— Ловушка. Они сейчас туда все побегут и-и-и…

— И?

— И уже не выбегут. Останется только добить.

— То есть это их даже не убьет?

— Во-первых, они уже мертвые, во-вторых, не придется за ними бегать. Укладывать каждого по отдельности куда более затратно и муторно, чем скопом. Как репу мыть. Можно по одной полоскать, а можно в сетку сложить и вжух. Держать, конечно, сложнее, но…

Хрипящая, воющая, конвульсивно дергающаяся толпа не-мертвых, частично задрапированных в клочья тумана, частично из этого тумана и состоящих, вливалась в тошнотворно-вспыхивающую то грязно-алым, то лиловым фигуру, словно косяк сельди в сеть удачливого рыбака.

По нервам драло от тьмы. Аманде казалось, что узлы «сети» хрустят, как давленая скорлупа. Пи морщился, его щеки и шею затянуло усиками тьма-вязи, из-под истончившейся кожи, неестественно белой, просвечивали абрисы костей. И он не договорил.

— А в-третьих? — чуя подставу напомнила Аманда.

— В-третьих я еще не придумал. До конца. Вот как они там все упакуются…

Видимо у Аманды сделалось такое выразительное лицо, что сильномогучий некромант крабом отполз чуть подальше и тут же принялся оправдываться:

— Да нельзя мне на чистой силе без ритуалки совсем работать!

— Почему?

— Потому! — скорбно приподняв брови выдал Пи. — Вылезет — обратно не запихаешь, пока не набегается.

— Кто? — теряя нить происходящего спросила Аманда

— Некроформ!

Аманда ткнулась лицом в траву и заорала.

Сделалось тихо-тихо. Даже не-мертвые, уже целиком втянувшиеся внутрь фигуры, тыкающиеся в ней и звереющие от невозможности выбраться, перестали хрипеть и замерли.

На лопатки осторожно легла рука, совершила неловкое утешительное движение в полгладя, потом в ухо ткнулись носом. И так хотелось, чтоб он вот сейчас, в этот конкретный момент обнял и сказал, что все будет хорошо. И он обнял. И сказал:

— А еще так можешь?

Аманда подняла голову, посмотрела Пи прямо в глаза, которые оказались на расстоянии носа, и ласково-ласково, нежно-нежно, тихо-тихо спросила:

— Так что там насчет твоей вечной жизни?

Ведь если кто-то вечно живет, его ведь можно вечно убивать в свое удовольствие?

— Один сумасшедший эльф, — доверительно начал темный, опасливо отодвигаясь, глядя одним глазом на Аманду, а вторым косясь в сторону ловушки, — мне предсказал, что я стану министром магии и буду жить вечно.

— Эльф? Сумасшедший? — Аманда чуть развернулась и привстала, опираясь на локоть.

— Ну, немного блаженный, кто этих остроухих разберет? Ты на него, кстати, сейчас очень похожа. Глаза безумны… красивые, рыжая и с вот этим всем на лице, — Пи, тоже привстав, медленно протянул руку, снял у нее со лба прилипшую травинку, стряхнул какой-то сор со щеки. — Только он голый был и с него песок не сыпался, а стекал, потому что эльф извозюкался в грязи по самые уши, будто его за эти уши в болото макали. Макали, давали чуток обсохнуть и макали снова.

— И ты поверил? — уже чуть спокойнее спросила Аманда, добавив в список прегрешений Пи фразу про сыплющийся песок.

— Там бы кто угодно поверил. Сижу, никого не трогаю, ночь, костерок, комары, глядь, ненавижу тварей, гули поют в овраге, кусты эти, как их… Неважно, но не присядешь, колючки с палец.

— А ты что там делал?

— Плачущий камень ходил смотреть… Ой, ладно, не смотри, отковырять кусочек. Он же на землях Эфар, а они темных не пускают, вот я тайком и…

— И так удивлен был эльфу на эльфийской территории?

— Рыжий же! Ты где у Эфар рыжих видела? На чем это я?..

— Ночь, костерок, комары, гули, гляди и кусты с колючками.

— Да, кусты! Он как раз из них вывалился и сразу аппетит мне испортил своим богатым внутренним миром, а грязи натащил, лопатой греби. Я его послать хотел, но до ближайшего водоема было как до берега моря. Он глазами похлопал, попросил погреться, и я как-то вдруг проникся. А когда рыжий почистился, даже запасные штаны ему пожертвовал, чтоб он меня своим… звоном бубенцов в тоску не вгонял, жеребец породистый. И ужин. Все равно перехотелось. Он на меня смотрел-смотрел, я даже занервничал, вдруг он не просто блаженный, а еще и того. Рыжий спросил, как меня звать, глаза круглые сделал и отблагодарил.

— Как? — с подозрением спросила Аманда, с не меньшим подозрением наблюдая, как Пи, лежа на боку, пытается запихать в ножны меч.

— Предсказанием же. Так что со мной точно ничего смертельного не случится, — выдохнул темный, характерным жестом поправил у себя в штанах, а свободной рукой потянулся хлопнуть Аманду по плечу. Так она подумала, но рука Пи шлепнулась на туго обтянутую рубашкой грудь.

— Какого гуля ты меня лапаешь?

— Мне нужно вдохновение, — полыхнул дурными глазами темный и жамкнул.

Увернулся от леща, буксанул, плюхнул ногами по воде, чуток зачерпнул, ругнулся, как ошпаренный выскочил из канавы, заорал, разводя руки в стороны, и шмальнул. Растянутое между ладонями свитое из мрака и молний веретено загудело и помчалось в тыкающихся в ловушке мертвяков. Зацепило край полыхнувшей ловушки, потянуло и принялось сворачиваться лепешкой вместе с начинкой.

Больше всего то, что случилось дальше, было похоже на протираемые через сито ягоды, а косточки и кожура, не пролезшие в ячейки, остались торчать. И дергаться. Прочее содержимое обильно удобрило лужок.

— Это что было? — спросила Аманда.

— Хрен его знает.

— Твой хрен меня не впечатлил, — с максимально равнодушным видом произнесла ведьма, хотя организм намекал, что он-то как раз впечатлен и не прочь поделиться подробнее.

— Ну знаешь, — обиделся Пи, — ты тоже не слишком, — он выразительно посмотрел на расстегнувшуюся на пару лишних пуговок рубашку, — вдохновляешь.

Сыплющийся песок она стерпела, но это! Почувствовав, что сейчас разорвет либо ее, либо она придурка Пи, Аманда нащупала в карманах пару пузырьков с особыми отметками, поддела большими пальцами пробки и швырнула зелья в вал трупов. Следом пронеслись две изумрудные плети. Полыхнуло до небес. Сначала зеленым, потом обычным. Рыжим.

— Как насчет этого? — Аманда развернулась к некроманту, а этот псих вдруг схватил и присосался к губам.