Слизеринцы не сдержали веселый смех. Кайли вечно норовила учить кого-то жизни и наверно мнила себя гением и мудрецом, но даже не подозревала, насколько глупой и забавной казалась со стороны. Альбус тоже не сдержался и улыбнулся.

— Скажите пожалуйста, какая воспитательница, — еле отошла от смеха Кэтрин.

— Вы что здесь делаете? — обернулась к ребятам Кайли. — Как вы смеете смеяться над серьезными проблемами?! Хватит вести себя с другими как неразумные маленькие дети иначе вас сложно воспринимать всерьез.

— Тебя в данный момент тоже, — холодно одернула гриффиндорку Кэтрин.

— Не смей говорить со мной в таком тоне! — взвилась гриффиндорка.

— Вали отсюда, паршивая грязнокровка! — выплюнул Альбус, словно вложил всю накипевшую злость в эту фразу.

На мгновение повисла тишина. Опешили и слизеринцы, и гриффиндорки. Элизабет вскрикнула словно ожидая услышать все, что угодно, кроме того. Альбус не видел, как в его глазах на мгновение вспыхнул красный огонь. Заметив, что Кайли хочет достать палочку, Альбус мгновенно блокировал ее невербальным заклинанием.

— Ты… — зашипела Кайли. — Я поучу тебя вежливости! Я…

— Так поучи, грязнокровка! — Кэт, увидев решимость друга, тоже перешла в наступление. — Зачем же дело стало?

— Придется учить вас тактичности таким образом! — Кайли в ярости схватила палочку, но в ответ на ее «Stupefy» она только жалко выбросила искры.

— Что, заело, грязнокровка? — поправил очки Альбус. — Боюсь, такими методами ты точно никого и ничему не научишь.

— Вы гнуси! Твари! — голосила Кайли, но слизеринцы, не обращая на нее внимания, пошли в свое купе.

Слизеринцы, смеясь, отошли в купе. Альбус чувствовал, что Эрик и Кэт смотрят на него с легким восхищением и изумлением. Наверное, потому, что не ожидали, сумет ли он использовать когда-либо это слово. Это было странное ощущение — кровь стучала в висках, а в горле пульсировал огромный комок. Он никогда не испытывал ничего подобного, и даже не представлял себе, какое приятное чувство власти дает волшебство.

— Пойдет жаловаться Уизели, — фыркнул Эрик.

— Да ради Мерлина! — отозвался Альбус. — Ну снимут с нас пятнадцать баллов. Я на трансфигурации заработаю раза в три больше.

— А дома? — спросила осторожно Вики.

— А кому я там нужен, дома? — отозвался Ал. — Отец со своей Ромильдой, — мальчик выплюнул ее имя словно ругательство, — на континенте до десятого сентября. Да и на меня давно рукой махнули.

— А Кайлиша получила по заслугам, — отозвалась ехидно Кэт. — Сколько хамить-то можно?

— Она не хамит… Она одергивает… — глумливо передразнил ее Альбус. Поезд сделал лихой поворот, и из-за тумана уже стали выползать очертания гор.

— А кто это ей дал право одергивать других? — отозвалась Кэт. — Одергивательница какая нашлась.

«Если я смог сделать это, — размышлял Альбус, — я смогу сделать всё, что угодно!» На душе было странное чувство, будто он перешел какой-то невидимый порог. Медленно он опустил голову и посмотрел на свою левую руку, по-прежнему сжимавшую палочку. Суставы пальцев побелели, а руки всё ещё дрожали. Он убрал палочку за пояс, чтобы не думать об этом, и снова погрузился в чтение.

* * *

Поезд подъехал к Хогсмиду, когда за окном сгустилась тьма. Лили уверенно вышла на платформу и осмотрелась по сторонам. Толпа и плохое освещение мешали разглядеть все достаточно хорошо. Великан Хагрид, стоя с фонарем, отчаянно махал новичкам руками. В конце платформы стоял громадный человек с длинной бородой. Девочка весело улыбнулась: это Хагрид! На платформе было шумно, то и дело туда и сюда сновали будущие ученики.

— Первогодки, ко мне! Первогодки! — громовым голосом позвал он. В руках у великана был огромный фонарь с белой свечой, которым он отчаянно махал во все стороны.

Постепенно возле Хагрида собралась группа из продрогших от холода сорока мальчиков и девочек.

— Привет. Все собрались? Тогда вперед! — махнул рукой великан.

Новички пошли к лодкам. Лили не заметила, как оказалась рядом с двумя девочками. Всю дорогу она ехала с многочисленными родственниками: те, видимо, после истории с Альбусом не отпускали больше своих. Поэтому сейчас, несмотря на сырость, ей очень хотелось познакомиться с другими одногодками.

— Я бы мечтала попасть в Слизерин! — сказала темноволосая девочка. — Эллис, между прочим.

— Ты действительно хочешь в этот жуткий колледж? — Лили посмотрела на спутницу с легким испугом.

— Там, между прочим, учится твой брат, — внимательно посмотрела на нее синеглазая девочка. — И, между прочим, первый ученик. Я знаю от сестры, — уточнила она, — они лучшие с ним друзья. А ты Лили Поттер, я знаю!

— А твоя фамилия, случайно, не Нотт? — прищурилась Лили.

— Я Евангелина Забини, — улыбнулась ласково синеглазая.

— Что же тогда жуткого, если там твой брат? — удивилась темноволосая. — Или… А! Ты шутишь! — фыркнула она.

— Почему сразу шучу? — нахмурилась Лили. — Жуть: оттуда вышел Сами-Знаете-Кто, развязавший две войны, и его сторонники.

— А твой брат там правда первый ученик? — спросила темноволосая.

Лили окинула соседку взглядом. Сейчас она была изумлена, как дорого одета Евангелина. На ней был длинный черный плащ с серебряными пуговицами, причем каждая петлица была инкрустирована особым узором из виньеток. На ногах девочки были черные замшевыми ботинками с пряжками из бирюзы.

— Да. Он Трансфигурацию с седьмым классом даже изучает.

— Представляешь, как твой брат будет рад, если ты к нему попадешь? — тепло спросила Евангелина.

— А другие нас не примут, — горько вздохнула Лили. — В нашей семье считается, что если Слизеринец значит враг и предатель.

— Зато Вы будете вместе на лучшем факультете! — подмигнула темноволосая.

Лили задумалась. На мгновение, только на мгновение, она представила, что случилось невероятное. У нее на платье появился значок змеи. Эллис и Евангелина хлопают ей, а Альбус впервые за долгие годы тепло обнимает ее. Он говорит всем с радостью: «Это моя сестра!» Или не говорит? Интересно, они в Слизерине говорят или шипят, как змеи? Нет, это нереально. Ее место по праву рождения в Гриффиндоре. Там и только там.

— Ну, грязнокровкам, не светит попасть на благородные факультеты: Райвенкло и Слизерин, — продолжала расуждать Евангелина. — Обычно их берут в Хаффлпафф — факультет тормозов. Или в Гриффиндор, если сильно повезет, — хмыкнула она.

Лили поморщилась: все-таки ей было противно, что и через двадцать лет после войны, слово «грязнкровка» было таким распространенным. И все-таки Евангелина казалась ей почему-то милой: вроде ребенка, который, не задумываясь, повторяет всякие глупости. Не успела Лили пройти к лодке вместе с новыми подругами, как почувствовала, что ее стремительно тянут в сторону за правую руку.

— Отпусти, олух! — не сдержалась девочка. Это, как оказалось, был ее кузен Хьюго Уизли. Вот зачем людей пугать, зачем?

— Они плохая компания, — выдохнул мальчик. — Ты должна ехать с нами.

— Откуда ты это знаешь? Вы даже не знакомы. — Лили посмотрела на его рыжие всклокоченные волосы. Хьюго напоминал ей отца, дядю Рона, но казался более тихим и осторожным.

— Поехали, — проворчал в ответ кузен.

Лили с досадой пожала плечами, но пошла вслед за ним. Дождавшись когда все рассядутся, лодки мягко отчалили от берега и поплыли по направлению к Хогвартсу. Лили восторженно озиралась по сторонам: новая жизнь манила к себе словно незабываемая сказка, неожиданно ставшая явью. Неужели этот момент настал, казалось бы, настолько быстро?

Лили не могла отвести взгляд от прекрасного замка. Каждая деталь делала его роскошным. Девочке казалось, что никогда еще она не видела столь прекрасного места и какое же счастье, что именно здесь, в Хогвартсе, ей предстоит учиться.

Наконец лодки причалили к берегу. Перед изумленными детьми открылся большой высокий замок с многочисленными башенками. Дети поднялись по заросшему травой пригорку и подошли ко входу. Тяжелым движением руки великан открыл ворота и продрогшие от холода дети вошли в огромный вестибюль. Мраморная лестница со множеством горевших на перилах фонарей сразу привлекла внимание Лили: ей никогда ещё не доводилось видеть такого богатства, Поттеры привыкли жить скромно. Мама частенько упрекала отца, но ничего не менялось. Чем богаты тем и рады, как он говорил.