Альбус хотел что-то еще спросить, но Джеймс с удивлением присвистнул:

— Что? Он выиграл у тебя в квиддич? У тебя?

— Это было из-за дементоров, откровенно говоря, — пояснил детям Гарри. — Они напали, вот я и проиграл матч. Но Седрик тоже был отличный ловец, надо сказать.

— Тогда, получается, Седрик выиграл только потому, что на тебя дементоры напали, а на Седрика ещё нет? — задумчиво сказала Лили.

— Ну…. В общем так… — вздохнул Гарри.

Стадион призывно гудел. Альбусу показалосЬ, что отец с затаенной тревогой посмотрел в его сторону.

— Папа, так что Диггори? — нетерпеливо спросила Лили.

— А что Седрик? — отозвался отец.

— Как он погиб? — Лили нетерпеливо рванула отца за рукав.

— Седрик? А… мы в финале взялись вместе за кубок. Вдвоём. — Пояснил он.

— И ты отдал ему кубок? — Возмутился Джеймс.

— Он меня нередко выручал.

— Ну и что? Ты же победил! — возмутился Джеймс.

— Скажем так, победа не обошлась без его участия.

Хогсмид был на удивление пустым. Угловатые дома одиноко стоял возле главной улицы, словно грустили, что не могут сами посмотреть на финальный тур. Наверное, в детстве почти каждый волшебник хотел разгадать тайну Воющей хижины и заглянуть в знаменитый магазин. Все, конечно, оставалось прежним, но не повторяло первого впечатления.

Кое-какие кафе были просто заколочены, а открытая дверь в «сладкое каоролевство» казалась какой-то нелепой. Все словно стало нелепым в одно мгновение… «Даже та дождевая лужа», — машинально подумал Альбус, глядя на темную дождевую воду.

— Пап. Я бы кофе хотела… — вдруг по детски пробормотала Лили.

Альбус думал, что отец, скорее всего, разозлится, но тот, оглянувшись, только качнул головой.

— На обратном пути можем и зайти. — неожиданно спокойно сказал он.

— Огневиски, — фыркнул Джеймс

Альбус подумал, что сейчас отец ему точно устроит, но тот только достал сигарету и закурил. Пуская дымок, она снова осмотрелся по сторонам. Потом вдруг, словно размышляя о чем-то, настороженно сказал.

— Сморите-ка… Ни одного пожарного!

— А должны быть? — нахмурилась Лили.

Альбус тоже с интересом посмотрел на отца.

— Тут же все деревянное. Вспыхнет — не потушить… — нахмурился отец.

— А почему вспыхнет-то? — не понимал Джеймс.

— Так ведь никого… — выпустил отец облако дыма. — Пусто. Идеально для пожара.

— Седрик был случайной жертвой. Оказался не в том месте. А погиб просто потому, что был свидетелем.

— А дальше что было? — нетерпеливо бросил Джеймс. — Ты — то остался жив.

— Это верно. Я видео зелёную вспышку из палочки Хвоста. Я несколько опешил, когда Хвост меня привязал к надгробному монументу.

— Опасный тип, однако, этот Хвост, — дернулась Лили. — Решил убить да и убил. Решить связать — и связал.

— У Хвоста не было выбора. Я слышал холодный голос Тёмного Лорда: «Убей его!»

— Но Хвост не перешёл за столько лет на нашу сторону, — заметил Джеймс.

— Хвост был трус…. — вздохнул отец.

Альбус снова ощутил странное чувство, напоминавшее озноб. Это не была болезнь — напротив, он чувствовал себя сильным и легким и совершено лишённым усталости. Он тело словно начинало бить в Лёгкой лихорадке, а в правой части головы чувствовалось давление какой-то тяжести.

— Странно, что трус так рвется к хозяину, — нахмурился Джеймс. — Почему он сам к нему пошёл, раз так боялся?

Кладбище показалось Альбусу небрежным. Могил, как таковых, не было: на площадке, обильно заросшей травой, лежали покосившиеся надгробия. Некоторые из них оказались явно покорёженными, некоторые — просто брошенными как зря плитами, словно кто-то нарочно перенёс их в одно место. Между некоторыми обильно проросли папоротники ромашки. Альбус удивился такой небрежности, но ещё больше полустертым погребальным надписям.

Отец продолжал идти мимо покорёженных плит. Альбус знал, что на кладбище Хогсмида похоронены умершие или погибшие ученики Хогвартса и пытался разобрать погребальные надписи. Сделать это оказалось не просто: целых надписи найти было трудно. На одной не бало пододвину имени или фамилии; на другой — даты.

Только на одной плите Ал разобрал дату 1967-й год, а также имя Колин. Но кто был этот Колин, оставалось неясно. Впрочем, возможно, 1967-й год был датой его Рождения, в не смерти. Тоже не исключено.

Они подошли к высокому обрыву, огороженному невысокой оградой. Внизу простирается глубокий овраг между горными ущельями. Смотреть тута было опасно, хотя, должно быть, и могло показаться заманчивым. Головная боль усилилась «Это Дух», — подумал Ал. Он уже усвоил, что если Дух начинал давить сильнее, значит предстояли какие-то трудности или проблемы.

На всем ровном пространстве только одно возвышение останавливало на себе взгляд — могила таинственного Седрика Диггори.

Юноша с траурной колдографии, казалось, спрашивал остальных, в чем дело. Лёгкая жизнерадостная улыбка и самонадеянный взгляд, казалось, не имели ничего общего со смертью.

Альбус прищурился и с интересом посмотрел на надгробье; он никогда не видел этой могилы. На фоне многих других она казалась очень ухоженной и почти свежей.

— Папа…. А почему ты его не спас? — вдруг задумчиво спросила Лили.

Что-то мелькнуло на лице отца. Что-то, похожее на тень или гримасу. Альбусу показалось, что отец не очень расслышал ее вопрос. Он посмотрел на колдографию, а затем на пригнувшуюся от ветра густую полынь.

— Я не всесилен…. — прошептал он.

— А кстати, как? — вскинул брови Джеймс. — От Авады нет противодействия.

— Я думала, ты что-то придумаешь…. — с надеждой посмотрела Лили сначала на отца, потом на памятник. Альбусу вдруг показалось, что она похожа на затравленную лисичку, которая бессильно села на пригорок и ждёт спасения хоть от кого-то.

— Эй, змеёныш…. Пошипеть в траве не хочешь? — фыркнул Джеймс. — Пошипеть, кольцами поиграть…

Альбус устало поморщился. Можно было бы сказать брату гадость, но, честно говоря, надоело. Зато на кладбищах, он знал, жили гюрзы, которых многие звали «гробовые змеи». Альбусу вдруг ужасно захотелось позвать гюрзу и поболтать с ней, но при отце и брате делать этого не хотелось.

— Боишься гробовых змей, монгол? — фыркнул он.

— Это… это подлость… — побагровел Джеймс. — Ты зачем сказал зме… — дёрнул он отца за руку.

— Джеймс… — поморщился отец.

— Ты выдал! — выпалил Джеймс.

— Мы на кладбище, Джеймс, — холодно напомнил Гарри.

Джеймс что-то продолжал доказывать отцу, но Альбус продолжал смотреть на колдографию. Июньское небо, сливавшееся с горами, казалось матовым от легкой пелены облаков. Юноша на колдографии, казалось, погиб только вчера — словно и не было этих двадцати шести лет. «Интересно, каким он был?» — подумал Альбус, и перед этим вопросом вся болтовня Джеймса казалась ему жужжанием назойливой мухи.

Неожиданно Альбус заметил шелестение около одной из плит. Вслед за ней нырнул серый шланг с пестрыми узорами. Змея! Ал быстро шагнул прочь от могилы, делая вид, что читает надписи на соседних надгробиях. Змея, увидев человека, быстро приняла боевую стойку, но Альбус сразу махнул ей рукой.

«Привет!» — тихонько прошипел он.

«Повелитель?» — удивился пестрый шланг.

«Тише… Я буду говорить тихо», — он кивнул в сторону семьи. Те, однако, даже не заметили его отсутствия.

«Понимаю, повелитель», — затрещала тихо змея.

«Ты не местная…» — покачал головой Ал. Без сомнения это был эфа из Южной Азии.

«Нет, нет, Повелитель, — охотно ответила эфа. — Меня купил один путешественник много лет назад. Нас был несколько, но я убежала»

«Тебе не холодно?» — заботливо спросил Ал.

«Я нашла теплое место! , — охотно зашелестела Эфа.

Альбус нагнулся и ласково погладил погладил ее. Раздвоенный язык благодарно лизнул ему ладонь.

«Почему тут так мало могил?» — тихо спросил Ал.

«Их снесли, — охотно прошелестела змея. — Много снесли…»

— Ал, что ты там делаешь? — голос отца прервал его разговор. — Ал?