Из состояния прострации его вывел резкий стук о металлический каркас ширмы. Ал поднял глаза и увидел профессора Вэнс: сейчас дама выглядела непривычно мрачной.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — сказала она тоном доктора, приветствующего пациента. — К счастью, Вы выглядите лучше, чем ночью.

— Вы видели меня ночью? — недоверчиво спросил Ал.

— Разумеется, мистер Поттер. Мадам Виола позвала меня сразу, как вы заснули. — Профессор Вэнс села на стул у кровати. — Что вы пишете? — спросила она.

— Ничего, — быстро сказал Ал, запихивая бумагу в карман.

— Мистер Поттер, — повторила профессор Вэнс, недоверчиво подняв бровь.

— Это всего лишь домашняя работа, — солгал Ал, ощущая, что его оправдания звучат неубедительно, но пока он был ещё слишком слаб, чтобы придумать что-то более убедительное.

Профессор Вэнс продолжала подозрительно смотреть на него, но развивать эту тему не стала.

— Скажу сразу, мистер Поттер, что Ваш случай довольно редкий, так что выяснить, что именно причинило вред, непросто, — спокойно сказала она. — Вы испытывали что-то подобное раньше?

— Нет, — ответил было Ал, но хорошенько подумав, изменил ответ. — То есть да. Однажды, кажется, в третьем классе, я проснулся, думая, что мое плечо порезано до крови. Оказывается, никакой раны не было, но я мог поклясться, что чувствовал кровь.

Профессор Вэнс приняла это к сведению с таким видом, словно он хотел услышать что угодно, но только не это.

— Возможно, это хуже, чем я ожидала… Какие-нибудь необычные сны?

Ал поджал губы. Он хотел бы быть откровенным, но что-то подсказывало ему, что он должен лгать, правда, только про сны.

— Нет, — ответил Альбус.

Несомненно, это была наиболее безрассудная ложь из всех, но у него не было ни малейшего желания информировать профессора о своих кошмарах. Вэнс же просто окинула его недоверчивым взглядом и записала что-то в своём блокноте. Ал некоторое время боролся с желанием скорректировать последний ответ, но так и не сделал ничего, чтобы исправить ошибку.

Вэнс задала ему ещё несколько вопросов о чём-то несущественном и незначительном.

С каждым ответом Альбуса профессор становилась всё более и более сосредоточенной и хмурой. Наконец, она кивнула и опустила свой блокнот.

— Есть ещё одна вещь, которую я хотела бы испытать на вас, — сказала он. — Я храню некий магический инструмент, именно он, как мне кажется, может указать нам верный путь. Я оставлю тебя, чтобы вы могли переодеться, а затем мы пойдём.

Профессор Вэнс вышла, задёрнув за собой штору, а Альбус, преодолевая боль, встал с кровати и переоделся в школьную форму. Одевшись, он неповрежденной рукой (той, что справа) откинул штору. Профессор Вэнс мерила шагами комнату, чем сильно раздражала мадам Виолу, но остановился, когда появился Ал.

— Готов? — спросил она. — Хорошо. Теперь я хочу, чтобы вы пообещали мне, что будете говорить только правду, о чём бы я все спросила, понятно?

— Обещаю, — быстро ответил Ал.

Айрис Вэнс кивнула и пропустила его вперёд, в коридор. После нескольких минут ходьбы они вышли к двери, которую Ал никогда раньше не видел. Профессор остановилась перед ней. К удивлению Альбуса преподаватель трансфигурации подвела его к серой каменной чаши. Ее обод был словно испещрен древними рунами, которыми Ал мог бы прочитать, если бы не ощущал странный приступ сонливости. Сама чаша казалась наполненной какой-то кружащейся белой субстанцией, которая выглядела как смесь тумана и воды. Две ручки были прикреплены по бокам бассейна.

— Позвольте мне кое-что показать вам, мистер Поттер, — сказала Вэнс — это Омут памяти. Вы знаете, что это такое? Нет? Что ж, должна показать его. Вот, давайте я покажу тебе, как он работает. Омут показывает, что тяжестью лежит на душе, — Объяснила профессор Вэнс, взмахнув палочкой. — А теперь, давайте посмотрим, что у вас на душе, а?

Ал побледнел.

— Всё в порядке… Профессор, — сказал он нервно, — я действительно не…

Но до того как Ал смог закончить фразу, профессор Вэнс поднесла палочку к его виску. Мерцающее серебро словно прилипло к концу палочки. Ал беспомощно наблюдал, как профессор трансфигурации помещает мысли в Омут памяти, в котором медленно начинают появляться фигуры. К ужасу Ала это был Эрик.

— Чувствуют себя под защитой солнца? — бросил Эрик.

— Именно. Тот, к кому направлены лучи свастики, чувствует себя защищённым. И наоборот: тот на кого они направлены, чувствует ужас и омерзение, — пояснила Хелена.

— Символично, — хмыкнула Кэт. Эльфы принесли сок и расставили стаканы перед ребятами.

— Спасибо за интересную информацию, — мягко улыбнулась Вики. — Полезно знать друг о друге: это, в конце концов, история. И возможность сблизиться.

Профессор Вэнс подняла глаза.

— Вы обсуждали свастику немецких черных магов? — спросила она с почти победоносными нотками в голосе.

Ал быстро нашёлся.

— Неделю назад мы были в клубе профессора Чайри, и Хелена… мисс Ляйпенгоф… Рассказывали нам историю возвышения Гриндевальда. Это не запрещено.

— Но, тем не менне, вы обсуждали темных магов? — хитро спросила профессор Вэнс.

— Можно сказать и так… Я не знаю… Многие детали этой истории давно рассказали маглам французы Бержье и Повель, — нашелся Ал.

— Тогда посмотрим дальше, — словно в подтверждение своих слов, профессор Вэнс выхватила другую мысль, теперь из левого виска Ала.

К удивлению Поттера, мысль оказалась не серебряной, а совершенно белой. Профессор Вэнс опустила её на поверхность субстанции, и Ал с любопытством увидел детскую версию его самого, появившуюся в Омуте памяти. Фигурка в шаре съёжилась, точно так же, как обычно съёживался Ал, когда чего-нибудь боялся.

— Помоги мне! Помоги! — начал кричать мальчик. Его голос, казалось, немного усиливается эхом, — Пожалуйста, помоги мне! Помоги мне!

Внезапно Ал почувствовал головокружительную боль в левой части головы.

— Пожалуйста! Я не шучу! Это правда! Не отправляйте меня в эту ужасную комнату с ним! — упрашивала маленькая фигурка. — Профессор, помогите мне!

Профессор Вэнс бросила на Ала очень серьезный и недоуменный взгляд.

— Вы сможете объяснить это, мистер Поттер? — медленно спросила она.

— А… м… Это не совсем то, о чём я думал, — туманно ответил Ал, потирая болевшее место около левого глаза.

— Тем не менее, это находится в ваших мыслях, — строго сказала профессор трансфигурации.

— Я… — Альбус снова взглянул в Омут, на маленькую фигурку, которая теперь сидела на коленях, — я никогда даже близко не думал об этом.

Ал задумался, а его голова готова была разорваться пополам от внезапно усилившейся острой боли. Профессор Вэнс заметила его странный взгляд, и взмахнул палочкой — картинка в Омуте исчезла, и тут же пропала и боль.

— Странно, — сказала профессор Вэнс, и взяла еще одну мысль — на этот раз из правого виска Поттера.

Сначала Ал отметил странное, радостное чувство, словно пробежавшее по всем его венам. Не будучи совсем уверенным, тем не менее, Алу показалось, что это похоже на ощущение свободы — раскованное, эйфорическое. Это был первый раз, приблизительно за два года, когда он чувствовал себя таким счастливым, и он не имел понятия почему. Альбус хотел бежать в хранилище мётел, взять метлу (к которой он не прикасался с тех пор, как Моника сошла с ума) и полетать вокруг школы. Он не мог сдерживать улыбку, хотя и чувствовал себя глупо, из-за того, что улыбается безо всякой причины. Профессор Вэнс оторвала от Омута серьёзный взгляд — она выглядела бледнее обычного, увидев улыбку на лице Ала.

— Чему вы так внезапно обрадовались, мистер Поттер? — огорченно спросила она.

— Я не знаю, — ответил Ал.

Он взглянул в Омут и почувствовал, как будто его желудок распался на части. Он начал медленно отходить, пока не упёрся спиной в каменную стену.

— Святые угодники, — пробормотал он.

Там был его Дух. Дух из его снов. Он смеялся.