— Вот почему они так нервничали из-за приезда Элизы! — воскликнул Рудольф.

— Барон уже получил от меня распоряжение подготовить все необходимые документы для передачи имущества Элизе, — сказал герцог.

— Но, как выяснилось, барон уже растратил большую часть денег. Осталась только недвижимость.

Рудольф молчал, обдумывая услышанное. Слишком много лжи, слишком много секретов скрывалось в стенах Айзенберга. И он был полон решимости раскрыть их все, чего бы ему это ни стоило.

*****

Ловушка захлопнулась. Холодный камень туннеля превратился в стены темницы. Гражданин, стиснув зубы, ударил кулаком по железной решетке, преграждающей выход, — звон металла раздался зловещим эхом в тишине подземного хода.

— Проклятье! — выругался он, оборачиваясь к своему отряду. — Мы в ловушке!

Десяток мужчин, вооруженных мушкетами и саблями, нервно переминались с ноги на ногу, их лица были бледны в мерцающем свете факелов. Они ожидали боя, штурма, а не этой тихой, давящей безысходности.

— Что теперь, Гражданин? — спросил один из них, крепкий мужчина с густой рыжей бородой. — Выход заперт.

— Я вижу, Жан, — процедил Гражданин сквозь зубы. — Герцогиня нас подставила. Вот стерва!

— Но она же говорила, что выход никогда не запирают, — растерянно пробормотал другой боец, молодой парень с испуганными глазами.

— Говорила, — с язвительной усмешкой подтвердил Гражданин. — Она много чего говорила. Думала, я не вижу ее игры? Наивная дурочка. Возомнила себя правительницей. После революции первой ее и казним.

— Но как нам теперь выбраться? — снова спросил Жан, его голос дрожал от нетерпения.

— Есть еще один выход, — ответил Гражданин, вспомнив слова герцогини о запасном пути. — Должен быть…

Он повернулся и быстрым шагом направился в глубину туннеля, его отряд поспешил следом. Через несколько минут они достигли другой железной решетки. Надежда мелькнула в глазах Гражданина, но тут же погасла — и этот выход был заперт.

— Дьявол! — взревел Гражданин, его терпение лопнуло. — Нас заперли, как крыс в капкане!

— Что же нам делать? — в голосах бойцов звучала паника.

— Хватит женских уловок, — рявкнул Гражданин. — Изначально мне не нравился план этой герцогини. Ворвемся в замок через главные ворота! Устроим настоящую бойню! Пусть покажут, на что способны!

— Но… нас же там ждут, — робко возразил Жан. — Стража…

— Тем лучше! — глаза Гражданина горели яростным огоньком. — Я давно мечтал о настоящем бое! Хватит прятаться в тени! Вперед!

И он решительно зашагал обратно, к главному выходу из туннеля, который, как он теперь понимал, вел прямо в пасть льва. Его отряд, воодушевленный решимостью своего лидера, последовал за ним, готовый сражаться до последнего вздоха. Воздух в туннеле накалился от напряжения и предчувствия неизбежной схватки.

*****

Она восседала в кресле, словно на троне, выпрямив спину и гордо вздернув подбородок. Мысленно Иоганна уже примеряла корону Айзенберга, представляя, как блестит золото в ее темных волосах. Шум шагов за дверью вырвал ее из грёз власти. «Неужели все? Так быстро?» — мелькнуло в ее голове. Улыбка, сладкая и фальшивая, расцвела на ее лице. Она встала, готовясь встретить своего посланника, Гражданина, который должен был принести ей долгожданную весть об успехе их плана.

Но в комнату вошел не Гражданин. На пороге стоял Рудольф, его лицо было бледным, а в глазах читалось недоумение. Сердце Иоганны дрогнуло. Она не ожидала увидеть его здесь, не сейчас. План рушился на глазах, и ей нужно было действовать быстро.

— О, Рудольф! Как я рада тебя видеть! — воскликнула она, в голосе звучала фальшивая радость. Внутри же все сжималось от страха. Ее ум лихорадочно работал, ища выход из этой ловушки.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Рудольф, входя в комнату.

Иоганна поспешно спрятала руки за спину. «Нужно выкрутиться, придумать что-нибудь убедительное», — думала она, отчаянно цепляясь за ускользающую надежду.

— Эти… мерзавцы… похитили меня! Пытали! — выпалила она, стараясь придать своему голосу нотки ужаса и отчаяния. — Я чудом смогла сбежать!

Рудольф с неверием смотрел на нее. Он слишком хорошо знал свою мачеху, чтобы повестись на эту жалкую ложь.

— Прекрати свой цирк, Иоганна, — холодно произнес он. — Я знаю, что ты задумала.

Иоганна поняла, что блефовать дальше бессмысленно. «Нужно увести его отсюда, пока он не нашел Элизу», — мелькнуло у нее в голове. — «Иначе ей точно не отвертеться».

— Я требую разговора с герцогом! — твердо сказала она, хватая Рудольфа за руку и увлекая к выходу. — Это касается безопасности всего Айзенберга!

Ее голос звучал уверенно и властно. Она надежно скрыла свою панику за маской негодования, и Рудольф, замешкавшись на мгновение, позволил ей увести себя из комнаты. Каждый шаг отдавался в ее груди глухим стуком. Ставки были слишком высоки, и Иоганна знала, что это ее последний шанс выиграть.

Заговор раскрыт! Трон Айзенберга качнулся под Иоганной, а сладкий вкус почти обретенной власти превратился в горечь поражения. Но герцогиня не сдавалась — в ее арсенале всегда была пара тузов в рукаве, и она готовилась разыграть их с блеском заправской актрисы.

Луч света, пробившийся сквозь щель в ставнях, упал на стол, выхватив из полумрака изящный серебряный кулон. Сердце Рудольфа сжалось в предчувствии беды. Он узнал кулон — тот самый, что всегда носила на шее Элиза, говоря, что он достался ей от матери.

В голове пронеслась мысль: она здесь, в этом проклятом месте, полном тайных ходов и забытых подземелий. Не могла же она просто исчезнуть! Тревога, острая и жгучая, охватила его всего. Рудольф бросился к двери, в голове билась только одна мысль — найти ее, во что бы то ни стало.

Он прочесывал комнату за комнатой, с каждым мгновением все больше убеждаясь, что случилось непоправимое. Его зов эхом отдавался в пустых коридорах, усиливая чувство безысходности. Наконец, в самом далеком крыле, он обнаружил тяжелую дубовую дверь, ведущую в подвал. Оттуда веяло холодом и затхлым воздухом.

Спустившись по скрипучим ступеням, Рудольф зажег факел. Мерцающий огонь выхватывал из темноты облупившиеся стены, покрытые плесенью, и груды сломанной мебели. В самом далеком углу он увидел ее. Элиза лежала на холодном каменном полу, бледная и неподвижная.

— Элиза! — вскрикнул Рудольф, бросаясь к ней. Он осторожно поднял ее на руки, боясь даже дышать. Ее тело было ледяным, но он чувствовал слабое биение пульса. Жива!

Он поспешил к выходу, стараясь не споткнуться в темноте. Внезапно Элиза пошевелилась и открыла глаза. Ее взгляд был затуманенным, но в нем читалась тревога.

— Рудольф? — прошептала она слабым голосом. — Это правда, вы?

— Тише, тише, дорогая, — проговорил Рудольф, нежно прижимая ее к себе. — Все уже закончилось. Ты в безопасности.

— Я… я должна вам сказать… — начала была Элиза, но ее голос прервался судорожным вздохом. — Айзенберг… в опасности…

Рудольф с такой нежностью посмотрел на нее, что в других обстоятельствах Элиза бы покраснела. В его глазах были и любовь, и беспокойство, и невыразимое облегчение от того, что она жива.

— Все хорошо, — повторил он, гладя ее по волосам. — Тебе нужно отдохнуть.

Но Элиза была слишком измучена. Ее веки дрогнули, и она вновь потеряла сознание. Рудольф, прижимая ее к себе, поспешил выйти из темного подвала, оставляя позади мрак подземелья. Он знал, что им предстоит еще многое пережить, но сейчас главное было одно — Элиза жива, и он никогда больше ее не отпустит.

Солнечный луч, пробившись сквозь щель в тяжелых портьерах, скользнул по лицу Элизы, выманивая ее из объятий сна. Она открыла глаза и, немного полежав в полудреме, попыталась вспомнить, где находится. Комната была ей незнакома: высокий потолок с лепниной, массивные мебельные гарнитуры из темного дерева, тяжелые ткани на окнах. В какой-то момент она испугалась, что все произошедшее ей приснилось, что она все еще в плену у герцогини. Но тогда ее взгляд упал на фигуру, сидящую в кресле у камина. Рудольф.