Переждав зиму, как только снег сошёл, их войска двинулись в поход. За несколько сотен километров до Нового города армии братьев объединились. Они решили лично возглавить свои войска в решающей битве.

Симеон же готовился к нападению. У него хватало шпионов среди союзников братьев, и он заранее знал о планах Ярослава и Всеволода. Но, несмотря на свои преимущества, князь допустил ошибку. Его самоуверенность и нежелание терпеливо держать оборону подвигли его на необдуманный удар в лоб.

Такой дерзости Ярослав и Всеволод не ожидали. Уставшие после долгого пути, они разбили лагерь и надеялись перед штурмом дать воинам отдых. Однако конница Симеона обрушилась на них с такой стремительностью, что братья даже не успели отдать приказы. Лагерь охватил хаос.

Крики тысяч воинов смешивались с ржанием лошадей, свистом стрел и звоном мечей. Грязь мартовской распутицы вязла под ногами, а равнина у дремучего леса превратилась в месиво из крови, грязи и человеческих тел.

Чародеи, обезумев от страха, применяли магию хаотично, часто убивая не только врагов, но и своих же. Они стремились лишь спасти собственные жизни, разрушая всё вокруг.

Ярослав и Всеволод отказались отступать, участвуя в битве бок о бок со своими воинами. Симеон, окружённый нордами, которые служили ему личной охраной, не щадил никого. Его глаза горели яростью; он был готов покончить с братьями раз и навсегда.

Но судьба распорядилась иначе. Сквозь ряды нордов в грудь Симеона влетела стрела. Его гнев угас. Он окинул взглядом равнину, усеянную трупами, грязью и кровью. В ту же секунду мысль, полная отчаяния, пронзила его сознание: Ради чего? Ради клочка земли?

Симеон рухнул на землю, закрыв глаза и ожидая смерти.

Часы тянулись медленно. Рана оказалась не смертельной: стрела миновала жизненно важные органы, но принесла ему мучительную боль. Лежа на холодной земле, Симеон ощущал ту боль, которую они с братьями обрушили на своих воинов. Тысячи мужей, отцов, сыновей не вернутся домой. Тысячи семей останутся скорбеть.

Когда бой завершился, Ярослав нашёл Симеона в окружении мёртвых нордов. Поле битвы не знало победителя. В живых остались лишь сотни из трёх великих армий.

Симеона подняли, напоили и дали прийти в себя. Трое братьев, стоя среди останков своих войск, осознали, что натворили. Они оставили свои города без защиты, а мелкие княжества уже наверняка готовились воспользоваться моментом. Кочевники, как знали братья, не упустят возможности ударить из степей. Их междоусобная война оказалась бессмысленной.

На этом поле, среди костей павших, братья примирились. Они договорились, обсудили все свои разногласия и заключили мир. Но цена их мира оказалась ужасающей: судьбы тысяч жизней, потраченных ради их гордости.

— Войны бессмысленны, — пробормотал Константин, смотря из окна кареты на стены Синей крепости, возвышавшиеся над домами. Вокруг крепости копошились люди, выкапывая глубокие окопы.

Он задумчиво добавил:

— Нашу страну ждёт война, которой не должно быть.

***

Несмотря на своё гордое название, Новый город оставался скромным провинциальным градом с населением менее двадцати тысяч человек.

От прежнего облика, созданного Симеоном, в городе почти ничего не сохранилось. За прошедшие века он пережил множество бедствий: разрушительные пожары, осады нечисти, привлекаемой зовом крови с запада, набеги кочевников и несколько эпидемий страшных болезней. Однако, вопреки всему, город устоял.

Его древняя планировка постепенно изменялась. Старые, хаотично разбросанные улицы уступили место ровным, словно начерченным по линейке. С самых высоких башен открывался вид на город, где каждая улица выглядела продуманной и выверенной по чертежам. С каждым годом в Новом городе становилось всё больше каменных зданий, а целые кварталы богатых домов вырастали, словно грибы после дождя.

Торговля шла успешно, и местные купцы не собирались покидать родной город. Напротив, они видели возможность превратить его в центр притяжения для людей из других земель. Строительство железной дороги укрепило эти амбиции: от столицы до Нового города теперь можно было быстро добраться по рельсам.

Тем временем чародеи направлялись к центру города, к Синей крепости, которая возвышалась на берегу Волчьей реки.

Фэн из окна экипажа наблюдала за суетой на улицах. Повсюду маршировали солдаты, подчиняющиеся местным властям. Рядом с ними стояли вооружённые топорами и ружьями простые мужики и представители чуди. Вести о том, что из столицы к городу может подойти армия, уже достигли их ушей.

На центральной площади, где некогда проходили праздничные шествия, теперь складывали запасы провизии: телеги с зерном, бочки с мёдом и мясом ждали своей участи. В полутени домов звучали военные команды. Однако сквозь эту активность пробивалось отчаяние. Каждый новый звук, каждое движение словно врезались в сознание горожан, цементируя твёрдую мысль: нельзя сдаваться врагу.

— Столько солдат, — тихо произнесла Фэн, глядя в окно. Лошади не спеша везли карету по неровной каменной дороге. Повозка слегка покачивалась из стороны в сторону, добавляя неспокойствия. — Что-то грядёт...

— Город даст бой, в этом можно не сомневаться, — Константин выглянул в окно. — Помимо людей, здесь живёт немало чуди. Их ремесленные гильдии многочисленны, их уважают и почитают. Неудивительно, что чудь не собирается оставаться в стороне.

— Смотрю, чародеев тут тоже хватает, — заметил Семён Семёнович, оглядывая оживлённую центральную улицу. — Война неизбежна. Крови не избежать.

Кощей молчал. Он спокойно сидел в карете, разглядывая Новый город, который помнил совсем другим. Те воспоминания были такими старыми, что казались почти забытыми.

Карета остановилась у каменного моста, ведущего к Синей крепости. Четыре пассажира покинули повозку и, под удивлёнными взглядами толпы, направились на встречу с градоначальником.

На их пути встала стража, которая отказалась их пропускать. Слова Константина о его статусе вызвали лишь насмешки. Солдаты больше не собирались подчиняться людям императора — по крайней мере, пока всё не закончится.

— Если вы нас не пускаете, будьте добры передать Арсению Павловичу, что к нему прибыл его друг, граф Семён Семёнович Шуйский, — сдержанно произнёс Семён Семёнович.

— Если вы ищете место, чтобы укрыться, то пришли не по адресу, граф, — ответил один из стражников, не скрывая презрения. — Проваливайте, пока целы. У нас приказ никого не пускать.

— В другое время я бы добился вашего разжалования за неумение общаться, — нахмурился граф. — Но сейчас вы вынуждаете нас применить силу. И уж поверьте, если потребуется, мы разобьём ваши черепа об эти синие стены.

— Пропустить! — раздался властный голос пухлого мужчины в военной форме. Его волосы, зализанные салом, блестели, а маленькие глаза прищуривались из-под пенсне, которое грозило упасть с носа. — Граф Шуйский! Не ожидал вас увидеть. Простите за мой вид: уже несколько дней не мылся.

— Мы спешим на помощь в столь трудные времена! — Семён Семёнович быстро протиснулся между стражниками и поспешил обнять друга. Они расцеловались, и граф жестом пригласил Константина, Фэн и Кощея следовать за ним.

Ступив на территорию крепости, Константин внимательно оглядел внутренний двор. Здесь кипела жизнь. Солдаты в форме двигались по двору, чистили ружья, готовили пушки. Громоздкие ящики с оружием были сложены у стен, готовые к раздаче жителям.

Пройдя за Арсением Павловичем, группа вошла в оружейный склад. Здесь градоначальник вместе с несколькими офицерами осматривал запасы.

Константин окинул ящики взглядом, и его охватило уныние. Старые ружья с проржавевшими механизмами, затупившиеся сабли и шашки — всё это выглядело жалко и безнадёжно.

— «С этим вы хотите отстоять город?» — с горечью подумал он.

Городской гарнизон явно не выдержит натиска армии Антонина. Лучше сдать Новый город без боя, чем положить здесь всех жителей.

Поэтому собравшись с мыслями, Константин изложил Арсению Павловичу свой план поиска могилы Святогора. Однако, несмотря на свою любовь к истории, градоначальник встретил идею холодно. Он, не раздумывая, дал Константину понять, что думает о его предложении.