— Ты использовал магию так, как не мог бы использовать никто, кроме боевого архимага. — Он сделал паузу, давая мне шанс заговорить, но я молчал. — Я много видел магов. Они долго концентрируются, у них есть предел. У тебя же он словно размытый. Откуда такая сила?

Я знал, что этот разговор рано или поздно состоится. Не мог обычный маг выбросить столько энергии, не истощив себя до смерти. Но я был не обычным магом. Я был автором.

— Вы правы, король, у меня нет того обучения, которое есть у ваших магов. Я не учился годами в академиях, не проходил ритуалов. Но я знаю магию. Я чувствую её иначе. Я не сковываю себя правилами, которые написали другие.

Юрке внимательно смотрел, не перебивая.

— Я знаю, как работают законы магии. Как они взаимодействуют. Как их можно обходить, если знать, где искать слабые места. Это не обычная сила. Это знание. И я использую его в своих интересах.

Король молчал, обдумывая мои слова.

— Ты лжёшь.

Я усмехнулся.

— Разве?

Он сжал губы, и я понял, что пока не убедил его. Он всё ещё искал подвох.

— И всё же, мне кажется, ты не договариваешь.

— Я просто осторожен.

— Разумно. — Юрке наконец убрал руки за спины и кивнул. — Ты спас мой корабль. Мою племянницу. Возможно, даже меня. Но если ты играешь в свою игру — знай, я тоже умею играть.

— Даже не сомневаюсь.

Он улыбнулся — не добродушно, скорее как хищник, заметивший интересную добычу.

— Отдыхай. Разговор мы продолжим, когда ты сможешь стоять на ногах.

С этими словами он развернулся и ушёл, оставляя меня наедине с Василией, которая тихо усмехнулась.

— Ну и каково быть загадочным спасителем королевского рода?

Я прикрыл глаза, ощущая, как силы уходят.

— Честно? Утомительно.

Силы уходили, словно песок сквозь пальцы. Даже простой разговор с королём отнял последние крохи энергии, и теперь единственное, чего я хотел — это лечь и хотя бы пару часов не видеть ни моря, ни крови, ни чёртовых пиратов.

Василия, видимо, считала так же, потому что, едва Юрке ушёл, она хлопнула в ладони и заявила:

— Хватит тут валяться, пора в твою каюту.

— О, как заботливо. Ты даже понесёшь меня туда на руках?

— Конечно, как только вырасту и смогу нести таких увальней, как ты.

С таким отношением спорить было бессмысленно, поэтому я кое-как поднялся, стиснув зубы от боли в рёбрах. Голова кружилась, ноги подкашивались, но я упёрся в плечо Василии, и вместе мы двинулись через палубу, обходя груды трупов и занятых расчисткой солдат.

Некоторые бросали на меня взгляды — кто-то с уважением, кто-то с откровенным недоверием. Королевская гвардия не так-то просто принимала чужаков в свои ряды, а уж тем более тех, кто обладал столь странными способностями. Но сейчас мне было плевать.

Добраться до своей каюты оказалось настоящим испытанием. Каждый шаг отзывался ноющей болью в теле, каждое движение напоминало о том, что я израсходовал гораздо больше магии, чем следовало. Даже воздух казался тяжёлым.

— Ты хоть понимаешь, что чуть не сгорел вместе с этим кораблём? — спросила Василия, когда мы, наконец, вошли в мою каюту.

— Понимаю. Но выглядело эффектно, не так ли?

Она фыркнула, но ничего не сказала, а я только криво усмехнулся и рухнул на кровать, даже не раздеваясь.

Матрас показался раем. Тело мгновенно расслабилось, и я почувствовал, как меня утягивает в вязкую тьму сна.

Последнее, что я услышал, — это голос Василии, пробормотавшей что-то вроде:

— Безрассудный идиот…

Я усмехнулся, но даже не успел закончить мысль, как провалился в долгожданный, тяжёлый, беспокойный сон.

Знаете, каково это — очнуться после сражения, кровавой бойни и полного магического истощения? Нет? Я тоже. Хотя писал об этом десятки раз и не меньше читал. Но, честно говоря, ощущения так себе.

Вставать не хотелось. Да и просыпаться тоже. Сознание всплывало медленно, через вязкую пелену боли и усталости. Всё тело налилось свинцом, мышцы протестующе ныла, а в висках глухо стучала пульсирующая боль. Хотелось утонуть в этой темноте, снова провалиться в беспамятство, лишь бы не сталкиваться с реальностью.

Веки казались каменными, но даже сквозь них пробивался тусклый свет, колючий, раздражающий. В голове всё ещё гудела битва – обрывки криков, вспышки магии, запахи крови, гари и чего-то ещё, приторно-горького, разъедающего лёгкие. Может, это был дым. Может, смерть.

Я попытался вдохнуть глубже — и закашлялся, с трудом переворачиваясь на бок. Грудь сдавило, как будто кто-то посадил на меня каменную глыбу, дыхание выходило рваными, судорожными глотками. Каждое движение отзывалось тупой, тянущей болью в мышцах, а в суставах будто застряли осколки льда.

Голоса. Они звучали где-то рядом, но их смысл ускользал, терялся в липком тумане сознания. Я пытался сосредоточиться, но слова путались, превращались в бессвязный шёпот, плетущийся вокруг меня змеёй. Иногда этот шёпот переходил в звонкий смех, иногда в хриплый вой.

Где-то на границе реальности и бреда я снова был в бою. Видел, как падают люди. Слышал треск разрываемой плоти. Чувствовал, как магия вырывается из меня, опустошая, выжигая изнутри всё живое.

Я вздрогнул. Или это было наяву?

Тепло разливалось по пальцам, липкое и густое. Кровь? Моя? Чужая? Не знаю. Я не мог даже толком вспомнить, чем всё закончилось. Выжил я? Или это просто ещё один отголосок бреда, и вот-вот меня снова поглотит тьма?

Холодные пальцы коснулись лба. Я дёрнулся, но сил отпрянуть не было.

— Он жив? — голос звучал глухо, будто через толщу воды.

Я попытался что-то сказать, но вместо слов вырвался слабый, хриплый выдох.

Жив? Вопрос хороший. Если это можно назвать жизнью.

Я с трудом разлепил веки. Мир плыл перед глазами, расплываясь мутной пеленой. Где я? Чей это голос только что прозвучал? Я не мог ответить. Не мог даже вспомнить, как оказался здесь.

Но боль… О да, она была реальна. Обжигала изнутри, сковывала мышцы, пульсировала в висках. Каждый вдох был подвигом, каждое движение — пыткой.

Я должен исцелиться. Должен.

Сглотнув вязкую горечь во рту, я собрал остатки воли в кулак и сосредоточился. Магия… Где она? Я всегда чувствовал её, как тихий шёпот в крови, как дыхание пламени в груди. Но сейчас… Пустота.

Нет, это не может быть.

Я застонал, сжимая пальцы в кулак, царапая израненной ладонью пол. Магия была где-то там, за пеленой боли и усталости. Стоило только протянуться… ухватиться…

Я сконцентрировался, задыхаясь от напряжения. В груди что-то дрогнуло, вспыхнуло тусклым, болезненным светом. Слабый, почти мёртвый остаток силы, крохотный уголёк среди пепла.

Давай. Ещё чуть-чуть.

Я сжал его в мыслях, заставляя разгореться. Тепло разлилось по ладоням, через кожу прошла дрожь. Слабая, едва ощутимая искра жизни…

И тут же что-то пошло не так.

Вместо исцеляющего жара меня пронзила острая боль, будто тысячи ледяных игл вонзились прямо под кожу. Я вскрикнул, выгибаясь дугой, а мир взорвался перед глазами кровавыми всполохами.

Магия рванулась наружу, хаотичная, неуправляемая. Вместо исцеления я словно порвал себя изнутри. Вены вспыхнули алыми нитями, по костям пробежали разряды, мышцы свело в судороге.

Я задохнулся, глотая рваный воздух. Сердце замерло, пропустило удар… два… потом вновь сорвалось в бешеный, сбивчивый ритм.

Кто-то тряс меня за плечо, но я не слышал слов. Всё плыло. Всё тонуло в горячей, давящей тьме.

Где-то вдалеке раздался приглушённый, встревоженный голос:

— Остановите его! Он себя убьёт!

Я попытался рассмеяться, но из горла вырвался лишь хрип.

Может, так даже лучше…

Тьма сомкнулась вокруг меня, снова унося в забытьё.

Сознание возвращалось медленно, нехотя, словно кто-то выдёргивал меня из вязкого, липкого сна. Веки были тяжёлыми, как будто на них наложили свинцовые печати. Но сквозь сомкнутые ресницы пробивался мягкий, колышущийся свет.