«Милостивая Гарриет!

С прискорбием вынужден признаться в своей непростительной ошибке, усомнившись в чести Вашего почтенного родителя, равно как и в Вашей собственной. За сие опрометчивое суждение приношу Вам и глубокоуважаемому господину Бёттхеру свои искреннейшие извинения. С ним я уже имел честь объясниться и заверить его в своем глубочайшем раскаянии. Признаюсь, однако, что известие о некоем прикосновении чуждого мужчины к Вашей особе несколько омрачает светлую радость моего нынешнего положения.

Ваш батюшка, как оказалось, является обладателем весьма проницательного ума и предложил превосходный план, в осуществлении коего я имел честь принять посильное участие. Возрадуйтесь же, дорогая Гарриет! Вдовство Ваше не столь горестно, как могло бы показаться на первый взгляд, особливо ежели учесть, что на Ваш счет отныне ежегодно будут поступать весьма и весьма солидные суммы от родителей покойного супруга Вашего, исчисляемые тысячами марок!

Смею уверить Вас, что сие обстоятельство в корне меняет Ваше положение в свете и открывает перед нами радужные перспективы. Прошу Вас, не медлите с возвращением, дабы мы могли, наконец, соединить наши судьбы пред алтарем Господним.

С истинным почтением и сердечной преданностью,

Ваш покорный слуга,

Йозеф»

«Здравствуй, Адам,

Пишу тебе с тяжелым сердцем, но и с некоторой долей надежды. Надежды на то, что эта весть, пусть и печальная, принесет тебе хоть каплю облегчения. Сегодня я проводила похороны. Я знаю, ты, скорее всего, сорвешься с места и помчишься сюда, как только прочтешь эти строки. Может быть, так даже лучше. Ты нужен мне, Адам. Мне страшно и одиноко.

Похоронили троих из четверых. Фрау Ланге, Ангелу и Марию… Три закрытых гроба, три свежих могилы. Это было ужасно, Адам. Я до сих пор не могу прийти в себя. Кажется, будто это происходит не со мной, будто это какой-то кошмарный сон.

Но вот Роя… Роя похоронить не удалось. Его тело не нашли. Понимаешь? Его просто нигде нет. Я все обыскала, полиция тоже. Это сводит меня с ума. Убийца не мог его спрятать, просто не успел бы. Соседи услышали шум и вызвали полицию, и та, по словам офицера, приехала практически сразу после того, как он… как он закончил. Значит, Рой сбежал. Должен был сбежать. Но где же он? Где его искать? Куда он мог пойти в таком состоянии? Эти вопросы не дают мне покоя ни днем, ни ночью.

За меня не волнуйся, я в порядке. По крайней мере, физически. Конечно, я подавлена, напугана и растеряна, но стараюсь держаться. Ем, сплю, даже пытаюсь учиться, хотя это кажется сейчас таким бессмысленным...

Адам, если ты решишь бежать, умоляю, напиши мне. Я пришлю тебе чек, деньги тебе сейчас очень понадобятся. Только не возвращайся домой, умоляю тебя. Клэр… Я уверена, что она тебя сдаст. Мне кажется, она тебя ненавидит.

Если тебе некуда идти, поезжай к Мичи. Она твоя сестра, она не выдаст тебя, я в этом уверена. Она примет тебя, поможет, спрячет, если нужно.

Мне очень нужна твоя поддержка, Адам. Я не знаю, что делать дальше. Но и тебе сейчас нужна помощь. Пожалуйста, будь осторожен.

С бесконечной любовью и тревогой в сердце,

Хелла К»

Итак, убийцей оказался Бёттхер! Но откуда, спрашивается, у этого негодяя могли оказаться деньги моих родителей? Неужели все это - тщательно спланированная операция моей дорогой матушки? Сомневаюсь...Или же это великолепная, изощренная ложь, единственной целью которой было удержаться на плаву и не пасть жертвой гнева всемогущих Фойерштайнов? Этот Бёттхер, он оказался еще большим трусом, чем я мог себе представить! Его низость не знает границ!

Что ж, тем сильнее разгорается во мне жажда истины! Я должен докопаться до сути, чего бы мне это ни стоило! Все тайное рано или поздно становится явным, и словно ищейка, идущая по следу, я не остановлюсь, пока не найду ответы на все свои вопросы.

Прошло два дня с тех пор, как, рискуя собственной жизнью, я похитил эти злосчастные письма. Сегодня, после покупки билета, я, наконец, сел в поезд. Туманная Англия, с ее чопорными жителями и отвратительным обществом, медленно таяла вдали, пока, наконец, не скрылась за горизонтом, подобно ночному кошмару, рассеивающемуся с первыми лучами рассвета.

Словно сирота, возвращающийся в родные края, я слушал печальную мелодию губной гармошки, которую наигрывал какой-то одинокий старик, и, погрузившись в свои невеселые мысли, смотрел в окно на размеренный бег поезда. Колеса стучали, унося меня все дальше от лжи и интриг, и где-то в глубине души теплилась робкая надежда на то, что справедливость, в конце концов, восторжествует.

Если Рой жив, судьба вновь бросает мне вызов, на который я не могу не ответить. Я должен отыскать его и взять под свое крыло. Отныне мне не пристало скрываться, ведь покойника никто не станет искать. Единственное, что омрачает эту мысль, – необходимость облачиться в личину другого человека, сменить имя, но это не такая уж и высокая цена за обретенную свободу.

Воспитание Роя я всецело возьму на себя. Это, несомненно, наложит отпечаток на мою жизнь, вынудив окончательно порвать с подпольем, ибо отныне на моих плечах лежит тяжкий, но благородный груз ответственности за судьбу ребенка.

Оглядываясь назад, на тернистый путь, усеянный потерями, я с удивлением осознаю, что вышел победителем из этой дьявольской игры, сотканной из хитросплетений, лжи и кошмаров. Я обладаю самым ценным, что не под силу отнять никому – жизнью и свободой. Мое возвращение в Пруссию подобно возвращению блудного сына в отчий дом. Сердце переполняет ликование, сравнимое разве что с радостью ребенка, после долгой разлуки увидевшего родную мать.

Пусть мой жизненный путь далек от идеала, пусть превратности судьбы лишили меня всего, к чему я стремился, но эти испытания лишь закалили мой дух. Страх потерять родителей мне неведом, ибо за свои двадцать лет я так и не познал счастья обрести их. Мне не страшна боль утраты любви, потому что никто и никогда не дарил мне этого чувства. А те немногие, кто был мне дорог, уже давно покоятся в сырой земле. И лишь Рою по какому-то счастливому стечению обстоятельств удалось избежать этой горькой участи. Он - единственная нить, связывающая меня с прошлым, и ради него я готов начать новую главу своей жизни.