И тут я ловлю взгляд на своем отражении в огромных окнах позади него.

Бокал с вином выпадает у меня из рук, разбиваясь вдребезги. Да ведь это не я.

— Сияна? Все в порядке? — послышался голос Агния.

Чувство приближающейся беды овладело мной. В отражении стояла призрачная фигура девушки, ее безмолвная мольба звучала в глубинах моего сознания.

«Сияна…»

— Теперь она еще и губит утварь в доме… Сколько еще мы будем терпеть ее присутствие в стенах нашего дома? Мое терпение иссякло! — пьяные реплики Морана резанули воздух, и его черные глаза впились в меня с жутким умыслом.

Я так и застыла, глядя на отражение Сияны — уже знакомой мне девушки-призрака. Она прикладывает палец к губам, печально улыбаясь.

Внезапно ощущаю, как меня грубо дергают за плечо. Моран тянет меня через всю столовую: я вижу, что все присутствующие смотрят на нас, но ничего не предпринимают, чтобы оказать мне помощь. Кирилл и Рати избегают взгляда, Агний лишь привстает и что-то выговаривает Морану, пока Юргис смеется на заднем фоне с приглашенными девицами.

Я чувствовала тяжесть их молчаливого приговора, их взгляды прожигали дыры в моей спине, пока Моран волочил меня по убранству зала.

— Оставь ее в покое, Моран! Она ничего тебе не сделала. Ты лишь завидуешь чужому счастью. — на пороге вдруг возникает парень с янтарными глазами. — На ней метка Казимира. Если ты что-то сделаешь с его невестой, он этого так не оставит. Обещаю.

— Обещаешь, Яков? — мрачно усмехнулся Моран. — Да кто ты вообще такой? Прочь с дороги, псина!!!

Моран с силой пихает его в сторону.

— …Я предупредил тебя. — голос Якова превратился в низкое рычание.

Моран не слушал. Одним рывком он вышвырнул меня из прихожей, захлопнув парадные двери.

Я растянулась на снегу, ледяные крупинки обжигали кожу.

Тихонько поднялась на ноги, в голове пульсировала тупая боль от удара. Собравшись с духом, я направилась к одиноко стоящему на задворках сада тепличному домику.

Стоило мне приблизиться, как нога предательски подвела меня — я поскользнулась, и голова глухо ткнулась в мерзлую землю; багровая лужица пропитала снег.

Темнота заволокла разум.

***

Свет… Неземное свечение не дает мне безмятежно дремать. Должно быть, бабушка Озара проснулась пораньше и сейчас отправится заниматься своими делами на болотах… Нет, обождите.

Я не дома. Так ведь?

Безвольно распахнув глаза, я, купаясь в неземном сиянии, обнаружила себя лежащей на дне глубокой земляной ямы.

Смятение затуманило голову, стоило приподняться. Пальцы погрузились во влажную почву, когда я стала выкарабкиваться из углубления.

Будучи начеку, я проследила за манящим источником света.

У края ямы меня поджидала призрачная фигура — призрак невесты. В ее глазах плескалась смесь разных чувств, переходящих от безмятежной улыбки к скорбному взгляду.

Она кивнула в сторону.

Я посмотрела туда. Это была не просто яма — здесь была свежевырытая могила… Ее могли выкопать для того бедняги, что пересек реку накануне. Но Агний вернул его в родные края. А могила так и осталась пустовать.

«За свет свой сражайся…» — леденящий слух шепот коснулся моего уха.

От испуга я крутанулась на месте, едва не опрокинувшись обратно в разрытую могилу. Но призрачная невеста обхватила пальцами мое запястье, удержав меня.

Безмолвным взмахом она поместила что-то на мой палец.

Где-то вдалеке протяжно завыл волк, звук эхом прокатился по округе.

Я ненадолго отвлеклась, а когда возвратила взгляд, призрачная фигура Сияны уже исчезла. Остались только воспоминания о ее холодном прикосновении и тяжесть потерянного кольца на моем пальце.

***

При приближении к усадьбе меня привлек серебристый отблеск. Вдруг передо мной со свистом пролетел клинок и с глухим звуком воткнулся в припорошенную снегом землю.

Испуганно оглянувшись, я успела разглядеть, как еще один клинок проскочил мимо моего плеча, царапнув плащ и исчезнув в кустах.

Пробиваясь через густые заросли розария, я вышла на небольшую площадку, освещенную мерцающими факелами. В центре стоял Юргис, его лицо было искажено от концентрации, пока тот целился ножом в поставленную деревянную мишень. Движения его были резкими, но броски — нечеткими, с огромным отрывом от цели.

Осторожно приближаясь к парню, я ощутила прилив негодования.

— Зачем кидаешь ножи, совершенно не целясь?

— Да ради того, чтобы просто кидать, женщина!

Юргис обернулся на меня, его взгляд был отрешенным, а дыхание тяжелым от запаха алкоголя.

— Ты пьян? — с неодобрением спросила я, скрещивая руки.

— Нет, я Юргис, — с запинкой промолвил он, посылая в сторону мишени еще один кинжал. К моему немалому удивлению, тот угодил точно в цель, что вызвало у Юргиса одобрительный присвист.

— Да ведь ты моя звезда удачи, человечишко! А может… Может, ты встанешь с наливным яблочком на макушке вон там, а я…

— Оно серебряное? — перебила я, кивнув в сторону сверкающего в его перчатке клинка.

Юргис кивнул, озорно сверкнув глазами.

— Не хочешь встать вон там и прикинуться статуей какой-нибудь богини? А я буду целиться в твою фигурку, как ангелочек со стрелами, и нарочно промахиваться, — с хохотком провозгласил он.

— Я могу. Но в замен я хочу услышать историю.

— Историю? У меня найдется немало на несколько веков вперед. Но должен предупредить, ни одна из них не кончается добром, дорогуша.

— Историю о Сияне. — твердо произношу я, вглядываясь в его расширяющиеся глаза.

Парень прочищает горло, понемногу трезвея.

— Откуда, черт возьми, ты ее знаешь? Кто поведал? — шипит он, оттягивая воротник жакета. При этом угрюмые тени на его лице сгущаются, брови хмурятся.

Игриво подмигиваю ему и иду к мишени, прислоняясь к дереву.

— Предупреждаю тебя, рыжик! — пропеваю я. — Попадешь прямиком в сердце — твоим оно не будет!

Юргис подбирает ножик и отходит подальше для броска.

— Почему? Неужели уже забрали?

— Ха! Насмешил. На свете не найдется мужчины, достойного моего сердца, уж поверь мне! — мелодично смеюсь я. — Когда Бог создавал женщин, он решил создать и мужчин, чтобы женщины стали сильнее и мудрее.

Юргис на мгновение задерживается после моих слов. Но затем, толком и не прицелившись, вскидывает руку с клинком.

Кинжал вонзается в дерево прямо возле моего бедра. Я довольно хмыкаю.

— Она была той ещё сучкой! Эта Сияна.

— Как ты можешь так говорить?

— Могу, как видишь. О мёртвых либо хорошо, либо ничего, кроме истины. Вот тебе вся правда о ней: Казимир познакомился с ней, когда та появилась у него в молельном доме. Пришла отмолить свои грехи в церковь, которую в свое время координировал Казимир. И, о святые угодники, у нее их было много — грехов, уж уверуйте!

Я размышляю над его речью и притихаю.

— …Каких же грехов?

Юргис не отвечает — еще один его клинок вонзается прямо над моей головой. По коже разбегаются бешеные мурашки, и я стискиваю челюсть.

— Она работала в публичном доме. Думаю, туда ее сбыли родственники. — Юргис пренебрежительно отмахивается рукой. — А наш Казимирчик повелся на ее притворные чары!

— И это ты называешь грехами? Грешница, что вынуждена была существовать в таких зверских условиях, дабы выжить?

Юргис удивленно приподнимает бровь и передергивает плечами.

— Ты хоть представляешь, сколько до него мужчин касались ее тела? Да кто в здравом уме пожелал бы видеть ее в своих невестах?

Я вздыхаю, с иронией поднимая глаза к небу.

— …Но сколько из них прикоснулись к ее душе? — улыбаюсь я, как бы возвращаясь к прошлым временам. — Казимир явно был единственным.

От этой фразы рука Юргиса дернулась. Брошенный им нож приколол край моего ночного платья.

— Понятно ведь, что для обладателя его статуса было бы великой ошибкой брать в жены такую, как она. Тем не менее он уверовал в ее святость. И она всегда вела себя как подобает. Здесь это всех ужасно раздражало, стоило ей сюда перебраться.