— Будь оно серебряным, ты бы не смог висеть весь день на ее руке! — констатирует Юргис. Он входит в столовую, облаченный в приталенную красную блузу, которая едва прикрывает его точеную грудь. Я смущенно отвожу взгляд. Не хотелось бы, чтобы из всех парней в этом доме он посчитал, будто привлекает меня.

— А я-то думала, это серебро… — хмурюсь я на обручальное кольцо. — Его подарил мне мой суженый. — улыбаюсь воспоминаниям о Лукьяне. — Мы будем справлять свадьбу летом. Вы все, конечно, приходите! — обращаюсь я к ребятам, собравшимся за длинным столом.

Ратиша, Кирилл, Агний и Юргис. От свечей на их лицах отбрасываются мрачные тени.

Рати вдруг начинает давиться куском пирога, и тот вылетает из его рта прямо в чайную плошку, обрызгивая ворот свитера.

Он закашливается, а Юргис закатывает глаза и жестко стукает по его спине. Чересчур сильно.

— Ну и хрюндец же ты! — качает тот головой. — Да ведь я, кажется, уже говорил тебе?

— Я… Я не свинья! — кашляет мальчик, раскрасневшись.

Кирилл рассеянно водит вилкой по своему блюдцу, словно его здесь и нет. К пирогу он так и не притронулся.

Уловив мой взгляд, он кротко улыбается, отламывая вилкой кусочек, словно нарочно, чтобы уважить меня. Улыбаюсь ему и чувствую легкое дуновение ветерка слева от себя.

Вытянутая изящная рука тянется за куском пирога, помещает его на фарфоровую дощечку и тут же скрывается.

Я оглядываюсь, только чтобы разглядеть в полутьме коридора исчезающую спину Казимира.

Юргис и Рати даже не заметили его, по-прежнему поглощенные своей перебранкой. Кирилл все еще сражался со своей порцией, делая из нее врага.

А вот Агний… Он сидел напротив меня, устремив задумчивый взгляд на коридор. Казалось, он всегда все подмечал — негласный мудрый наблюдатель.

— Эй, человечина! Спрашиваю специально за этого щенка-свина, который чуть не скончался самым тупым образом. — Юргис прерывает мои размышления. — Первый суженый всегда комом, не слышала?

— Юргис, вы с братом ведете себя как звери. — ровным тоном произносит Агний, окидывая их строгим взглядом.

— А я в первую очередь зверь, ага, дорогой Агний! И братишка мой тоже. В нем разве что немножко от свиньи, но в целом он человек волчий.

— Ты мне не брат! Никто из вас не брат! — процеживает сквозь зубы Рати и вскакивает, его стул издает протяжный скрежет. — Вы мне никакие не родственники! Вы — уродственники!!! Особенно ты, козлина рыжая! — прорычал мальчик на Юргиса, опрокинув чашку с чаем на его штанину, и тут же бросился наверх.

— …Думаю, хватит с нас ненависти, братцы. — после паузы торжественно подметил Юргис, приподнимаясь. — Пора переходить к насилию!

Рыжеволосый метнулся к дальней лестнице вслед за младшим братом.

Гадаю, как сгладить странную обстановку за чаепитием.

— …Из окна своей спальни я видела прекрасный сад.

Но когда прогуливалась сегодня, не смогла его отыскать. Не могли бы вы подсказать, как мне туда попасть?

— …Сад? — бездумно повторил Кирилл, не отрывая взгляда от чашки с молочным чаем, пока его пальцы обводили её ободок.

Агний отставил травяную заварку и ответил мне вежливой улыбкой. Его голос был донельзя приятным: — Это был не сад, дорогая Шура. — он устало вздыхает, — это было…

Вдруг мы все отчетливо уловили шум подъезжающей кареты, за окном послышалось ржание лошади. Кирилл вскочил на ноги и поспешил заглянуть за тяжелые шторы.

— Это они.

Агний резко поднялся, прошел в фойе и вернулся уже со своей длинной белой шубой. Он остановился за моей спиной, завернув меня в шелковистый мех одеяния. От мужчины веяло благоуханием душистых трав.

— У нас не так много времени, чтобы все тебе объяснить, дорогая Шура. Мы сделаем это позже, обещаю. Но сейчас ты должна спрятаться. — он склоняется, чтобы прошептать мне это на ушко, теплое дыхание приятно щекочет щеку.

— Только не в доме. Здесь ее сразу же почуют. Она должна спрятаться снаружи, в саду! — промолвил Кирилл и, нахмурив брови, бросился собирать наши тарелки. Агний же кивнул, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться.

Он быстро проводил меня в дальнее крыло усадьбы, в зал, который выглядел как зимний заброшенный сад. Все это время его ладонь деликатно лежала на моей пояснице, направляя меня вперед. Когда я послушно вышла за ним, он распахнул стеклянную дверцу, увитую жухлым плющом, и выпустил меня в снегопад.

Сад был призрачно красив, с покрытыми инеем поникшими розами и обледенелыми виноградными лозами, крадущимися по вековым каменным перегородкам. Я дрожала не только от холода, но и от чувства тревоги, которое нависло. До меня доносились приглушенные звуки голосов и стук копыт лошадей, подъезжающих к парадным воротам.

В голове звучали настоятельные слова Агния, призывавшего меня затаиться и не шуметь, пока они отвлекают незваных гостей.

Я пригибаюсь, направляясь к саду мимо больших окон, расположенных ближе всего к гостиным, куда заявились непредвиденные визитеры. Портьеры задернуты, но все же была небольшая щель между ними, позволяющая заглянуть в тускло освещенный вестибюль. От кого же пытались спрятать меня волколаки? Кирилл сказал, что они могут учуять меня в доме? Неужели тоже волки?…

Мельком замечаю незваных гостей. Это два высоких крепких мужчины. Их лиц я не вижу, так как они стоят ко мне спиной. Один из них одет в удлиненную черную дубленку, другой — в объемную серую шубу, на его голове цилиндрическая шляпа, в руке трость. Слышу голос Агния, но он тих. Через некоторое время Юргис говорит более громогласно: — Проходите, гости дорогие, разлагайтесь! Оййй! Располагаетесь, конечно ЖЕ. Вино как обычно?

Проходя мимо вестибюля, Юргис встает спиной к окну, закрывая мой обзор, и нарочито жестом побуждает меня скрыться. Бросаюсь прочь от окна. Как он мог заметить, что я подглядывала?!

И тут в густых зарослях садовых елей я замечаю что-то светлое и юркое. Это призрак той женщины в белом платье!

Не раздумывая, кидаюсь за ней. На этот раз я ее не упущу!

Призрак увлекает меня через сады, словно играя со мной. А потом я вновь теряю ее из виду.

Оглядываюсь и с изумлением понимаю, что нахожусь в том самом саду, на который выходят окна моей спальни, — тот, который хотела отыскать.

Порыв зябкого ветерка ерошит мне волосы, я жмурюсь, оборачиваясь, и сталкиваюсь лицом к лицу с призрачной сущностью. Ее руки устремляются ко мне, и я отшатываюсь назад, закрывая глаза.

Я оступаюсь и падаю на землю, ударяясь локтями о что-то каменное. С шипением поднимаюсь на ноги, оглядываясь по сторонам. Призрак исчез. Когда снежные хлопья осыпаются с камня, я в ужасе замираю. Это не обычный камень…. Это чья-то могила.

Сердце сбивается с ритма, а ледяной поток пронизывает меня насквозь. Но это еще не самое страшное. Под рыхлым снегом тянутся ряды могил, укрытых от посторонних глаз, словно жуткая паутина, которая только и ждет, чтобы в нее попали.

Заснеженные курганы, которые я ошибочно принимала за кустарник, предстают передо мной в виде посмертных памятников. Дюжины из них окружают меня, безмолвные свидетели темных тайн этого места.

Паника сковывает меня, как только я осознаю серьезность открытия. Сколько их еще покоится под этой промерзшей землей?

Дрожь сбегает по коже, и меня охватывает мучительное озарение. Эти волколаки, эти звери, рыскающие по ночам в первобытном голоде, — не просто хищники в лесу. Они убийцы. На кого они охотятся на самом деле? И что, если этот Моран отметил меня в качестве своего лакомства на потом?!… Истина осеняет меня с тошнотворной ясностью.

Охваченная страхом, я кружусь на месте, кровь закипает в жилах. Ворота вырисовываются впереди, как маяк в ночи. Я точно знаю, что нужно спасаться из этого проклятого места, какие бы опасности ни подстерегали меня за его пределами.

Когда я стремглав несусь к чугунным воротам, обжигающий ветер хлещет меня по лицу, даю себе клятву: я выживу, чего бы мне это ни стоило. Иллюзия красоты, которая когда-то окутывала это место, разбилась вдребезги, обнажая тьму, скрывающуюся под ее поверхностью.