Мужчина малость побледнел. Такая перспектива ему явно не нравилась.

Тюфяк. Диана бесстрашно следовала за мной, даже не зная собственного греха, а он дрожит, как осиновый лист. С другой стороны, и прощения ему не видать. Тот бомж вряд ли такой большой грешник, что будет ждать его в аду.

Не обращая на Смита внимание, я махнула рукой Ате и вошла в дым.

Вновь раздирающий горло дым и выворачивающий наизнанку запах. Продираться через границу круга оказалось очень тяжело, но, кашляя и чихая, мы прошли этот путь.

Восьмой круг.

Бесконечный туман, словно молоко, заполнял всё пространство, а в его белесой дымке мелькали тени. Моментально прошиб озноб, да так, что я накинула на плечи куртку. Смит прижался к медведице, а Ата лишь презрительно поморщилась. Ей явно не нравилось его присутствие, и она уверенно потопала во мглу.

— Не так быстро, — догнала я её. — Мало ли что здесь происходит. Не торопись.

На всякий случай я взяла в руки копьё, но увидеть хоть что-то не смогла.

— Чертей нет, — клацая зубами, сказал Смит. — Видимо, какое-то другое наказание. Пойдём быстрее, мне как-то не по себе.

Я сдержанно кивнула. Неизвестность сильно пугала, и хотелось побыстрее выяснить, в чём особенность этого круга.

Чем дальше мы пробирались, тем тоскливее становилось. Безысходность и страх просачивались в разум, и хотелось бежать отсюда без оглядки.

Раздался крик. Полный боли он пронёсся через туман, а его эхо буквально просочилось в череп. Голову сдавило тисками ужаса, и я упала на колени. Рядом присел Смит, а Ата пригнулась.

Всё закончилось также внезапно, как и началось. Наступила тишина, и белые волны продолжили клубиться вокруг нас.

— Пойдём, — поднялась я, сжимая копьё. — Лучше пройти подальше. Обычно меня никто не трогал, так что советую не отдаляться.

Смит кивнул, и мы продолжили свой путь. Всё чаще звучали крики, а вскоре они стали раздаваться без перерыва. В тумане явно происходило что-то ужасное, но белая пелена не давала возможности понять.

Неизвестность пугала всё больше, и страх проникал в мозг. С каждым шагом уверенность покидала меня, оставляя лишь животную панику.

Я взглянула на свои руки. Они тряслись, как у эпилептика. Казалось, просто звуки, но в них скрывался какой-то ужасный смысл, понятный только на подсознательном уровне.

— Колись, падла! — раздалось совсем рядом, и я подпрыгнула.

— Ты думаешь, мне это доставляет удовольствие? — продолжил грубый голос. — Ещё какое! Я тебя, урода, на куски порежу! Отвечай!

Наступила тишина, а в ней какие-то звуки, больше похожие на хрипы и шёпот. Разобрать слова было абсолютно невозможно, но зато я поняла направление.

— Может, не надо? — стуча зубами, спросил Смит, видя, что я хочу пойти к источнику звука.

— Нужно выяснить, кто это, обычно это важно, — сжимая копьё, ответила я и, выставив его перед собой, сделала шаг вперёд.

Ещё один, ещё. Холодный пот побежал по спине, а из-за дрожи хотелось просто сесть на землю.

Раздалось рычание. Верная Ата стала рядом, и в её умных глазах прочиталась уверенность.

— Верно, девочка. Это всего лишь звуки.

Усилием воли я переборола животный страх и пошла быстрее.

Внезапно туман рассеялся. Он всё ещё окружал нас, но теперь образовал свободное пространство размером с большую комнату, освещённую тусклым светом. Посередине стоял стол, а на нём лежал привязанный мужчина. Весь в многочисленных ранах, он извивался от боли, но не кричал, так как его рот оказался залеплен скотчем. Рядом, сжимая в руке нож, стоял ещё один. Вот его рука опустилась, и лезвие воткнулось жертве в ногу. Маньяк явно наслаждался своими действиями, а меня всю передёрнуло.

— Говори! Куда спрятал прощение?!

Нож сделал глубокий разрез, заставив человека выгнуться дугой от боли.

— Ничего, я развяжу тебе язык!

Маньяк жутко захохотал, а на меня обрушилось очередное видение.

Небольшой ветер колыхал кроны деревьев, а сидящая в инвалидной коляске Агония шептала молитву.

Протяжный крик невыносимой боли раздался из подсобного помещения, и девушка перекрестилась.

Послышались мольбы о пощаде, которые быстро сменились предсмертными хрипами. Наступила тишина, и из темноты словно тень возник отец. Его руки покрывала кровь, а глаза блестели, как у маньяка.

— Всё хорошо, доченька, — дёргано произнёс он и погладил её трясущимися руками. — Они молчат, но это ненадолго. Я развяжу их языки.

Агонию передёрнуло от осознания, что теперь она испачкана в человеческой крови, а глаза заблестели от ужаса.

— Папа. Остановись, это не выход!

Отец на секунду замер, и на его лице промелькнуло понимание, но моментально исчезло. Возникла гримаса адской злобы, а голос стал визгливым.

— Никто! Никто не уйдёт безнаказанным!

Он сжал трясущиеся кулаки, крикнув ещё громче.

— Все! Все, кто посмел перейти мне дорогу, почувствуют гнев, который невозможно представить!

Продолжая орать, отец проклинал всё и вся, и на шум прибежала Мишель.

— Хватит! Ты обезумел! Сколько человек уже пали жертвой твоих больных фантазий!

— Плевать! Все эти официанты, повара и прочая прислуга. Сами виноваты в своей участи! Кто-то из них пронёс эту отраву в мой дом! Пусть я убью сотни невинных, но выясню, кто это был!

— Я не позволю! — неожиданно закричала Мишель. — Остановись!

Резко развернувшись, отец отвесил ей звонкую пощёчину. Девушка рухнула на пол, а в её единственном глазе промелькнули искорки ненависти. Она в гневе вскочила, но возникший из ниоткуда охранник заломил ей руки.

— Пусти её! — Агония направила своё кресло к сестре, а отец засмеялся и одним движением выключил питание.

— Хватит, — невероятно спокойным и от этого ещё более жутким голосом сказал он. — Вы никчёмные пустые колоды! Ни одна из вас не способна подарить мне внуков! Но я нашёл выход!

Отец приблизился к Мишель, а дикая улыбка растянулась на всё лицо.

— Медицина не стоит на месте, и один врач подсказал мне решение. Увести!

Когда охранник потащил ошарашенную девушку мимо Агонии, их взгляды на секунду встретились. Ужас промелькнул в глазах, а на лице отца отразилось безумие.

Тяжело дыша, я открыла глаза. Лишь схватившись за шерсть Аты, мне удалось подняться, а сердце сжалось в комок.

Воспоминания. Они поразили меня, словно молния, что захотелось просто убежать. После моего отравления и смерти Сергея отец обезумел. Он начал самую страшную «охоту на ведьм» из всех, какие только можно представить. Сначала просто расследование, затем допросы, а когда обычные методы не принесли результатов, на свет вылезли самые ужасные стороны его души. Поместье превратилось в конвейер пыток и смерти. Вся прислуга, а также множество случайных людей, которым не посчастливилось принимать участие в организации свадьбы, просто исчезли. Отец искал зацепки и не гнушался никакими методами, самолично участвуя в пытках. Его подручные вылавливали потенциальных соучастников по всей стране, но найти истинного убийцу не могли.

Мы с сестрой противились этому. Даже предприняли попытку сообщить властям, но после её провала сами стали пленницами без малейшей связи с внешним миром.

Немного переведя дух, я ещё раз посмотрела на мужчину с ножом.

— Что за ужасная пыточная? Кто этот человек? — подумала я, но видимо произнесла вслух.

— Мясник, — раздался сзади смеющийся голос Смита. — Ты была права, нам встретился именно он. Какая ирония! Пытает сам себя!

Я перевела взгляд с жертвы на маньяка и неожиданно поняла, что это один и тот же человек. Осознание ужасной кары заставило содрогнуться. Видимо, «палач» был лишён памяти и думал, что выпытывает какую-то важную информацию. А жертва, наоборот, всё понимала, но никак не могла повлиять на исход пытки. Чёрная сторона души во всей красе.