Первый шаг в замолкший лес стоил ему немалого труда.
В округе Лес не любили. Это была древняя — в триста зим — неприязнь, доставшаяся фир-энм-хайтцам по наследству после Бойни на Железных Болотах (о которой было известно немногое). Но особенно она утвердилась с той поры, как вошло в привычку время от времени изгонять в Лес колдунов. На Смолкшем Наречии (Скай знал от хрониста Ханагерна) лес назывался раньше Хиллодорским, а теперь — просто Великим, потому что раскинулся по всем Западным Берегам от Яблоневых Равнин на юге до северных низин и предгорий.
Лес скрывал много всего. О нём ходили дурные слухи, и никто не рисковал разгуливать по нему в одиночку. Туда даже охотиться не ходили. А уж ночью — про это и говорить нечего. Расскажу Тальме и другим — поумирают от зависти.
Так Скай себя подбадривал, только, откровенно говоря, вся его злость и решимость испарились, едва закрылись на ночь городские ворота. Он ускользнул из города незамеченным ещё засветло и укрылся в овражке неподалёку. Оттуда, из зарослей сладко пахнущих златоглавок, он видел Фир-энм-Хайт: высокую стену из плотно подогнанных брёвен, утыканный кольями земляной вал. Потом на дозорной башне загудел колокол, предупреждая о закрытии ворот. Густой звон поплыл над равниной к лесу, и над Скаем, который лежал на тёплой земле, ожидая наступления сумерек.
Темнота в лесу словно светилась, до того была чёрная. Замшелые стволы уходили вверх, точно колонны великаньего дворца. Всё время что-то шуршало в траве, трещали ветки, и какое-то затаённое движение угадывалось в чаще.
Ночь была тёплая, но Скай дрожал. Только досада на самого себя заставляла его идти дальше.
— Колдун, — тихонько позвал Скай и даже скривился, услышав свой слабый, жалкий голос.
Куда это годится? Мне всего одна зима осталась до возраста, когда получают меч и надевают вместо длинной сарты мужскую рубаху — а я от страха трясусь, как девчонка! Да в городе иные девчонки и то смелее… Имлат, к примеру, дочь кузнеца…
— Колдун! — рявкнул Скай во весь голос и вздрогнул от неожиданности, услышав в ответ хриплое карканье.
Сидящего на ветке ворона было в такой темени и не разглядеть — только блеск смоляных перьев и круглых глаз. Ворон внимательно рассматривал его, сперва одним глазом, потом другим.
Испуг прошёл, и Скаю стало стыдно: какого-то мешка с перьями испугался!
— А ты ещё откуда взялся? — проворчал он без лишней любезности. — Чего уставился?
Ворон самодовольно каркнул и перелетел на низкую ветку на несколько шагов дальше в лес.
Что-то с ним было не так.
Ворон, вспомнил наконец Скай. Ворон, поваленное дерево, колдун.
— Это он тебя послал? Колдун, да?
— Скр-р-р, — отозвался ворон из мрака.
Да уж не потерял ли я рассудок, с безрадостным смешком подумал Скай. Говорю с дурацкой птицей и жду, что она ответит. Видел бы меня Тальма…
Но его никто не видел, и он шагнул вперёд.
Ворон вёл, а Скай послушно шёл следом, и сердце у него часто колотилось. А я ведь уже далеко от города, думал он, продираясь почти вслепую через колючий подлесок. Что я вообще здесь делаю, спрашивал он себя, спотыкаясь о древесные корни. Что, если просто взять сейчас и повернуть назад — и пёс с ним, с колдуном, и с вороном заодно, и с лесом этим!..
Но это были трусливые мысли. Скай гнал их прочь и заставлял себя идти.
Ворон канул впереди, где между деревьев чуть-чуть поредела тьма. Скай заторопился туда. Как же ему осточертели эти кочки, и беспокойные звуки со всех сторон, и ветки, лезущие в лицо! А впереди наконец-то — яркий свет, и золотистые отблески колышутся на траве.
Посреди полянки трещал костёр, выбрасывая алые искры. Над костром что-то булькало в котелке, от него поднимался странный пар, переливающийся, как перламутровые ракушки. У костра на траве, спиной к Скаю, сидел колдун. Он что-то рассеянно напевал, а левой рукой гладил ворона, сидящего на плече.
— А, — сказал он без удивления, не оборачиваясь, — Скаймгерд из Фир-энм-Хайта. Я тебя ждал. Послал Лерре тебе навстречу.
Ворон важно каркнул и уставился на Ская круглым глазом.
Скай торчал на краю полянки, как идиот. Он понятия не имел, что здесь делает. И, ко всему прочему, замёрз так, что лязгали зубы.
— Ждал? — раздражённо проворчал он. — Откуда тебе было знать, что я приду?
— Для неумных вопросов ещё рано, — колдун наклонился помешать в котелке, и ворон перелетел с его плеча на ближайшую ветку. — Не стой там, как оглушённый тавик, садись к огню.
Скай с неудовольствием сделал несколько медленных шагов к костру, но остался стоять. Колдун улыбнулся ему через плечо.
— Не бойся, садись. Ты пришёл как раз вовремя.
Скай не шелохнулся. Ему вдруг стало очень неуютно тут, посреди ночного леса, наедине с сумасшедшим колдуном. А сам с одним худым ножом... не поздно ли ещё отступить?
— Вовремя — для чего?
— Для маленького путешествия. Ты ведь любишь путешествия, не так ли?
— Путешествия? — повторил Скай и против воли сделал шаг в сторону чащи.
Ну нет! Я так просто не сдамся. Ты ещё увидишь, чего я стою, низкородный! Путешествие, ну конечно! Все знают про колдунов и всякие их... обряды… жертвоприношения нечестивым духам...
А меня и не хватятся... Хермонд только порадуется, если я... если...
— Что ты задумал? — Скай стиснул в руке нож. — Я с тобой никуда не пойду, попробуй заставь!
Колдун бросил на него долгий взгляд. Голос его звучал укоризненно, но глаза блестели от смеха:
— Заставить тебя? Могучего воина, да ещё и вооружённого? Я не отважусь… Ох, довольно, тебе нечего бояться. Опусти свой нож и садись. А не то мне, пожалуй, придётся разочароваться в тебе, сын Дхайвэйта Воронова Крыла.
И он отвернулся к костру. Но эти насмешливые огоньки в глазах ужалили Ская, будто ядовитая змея. Он сунул нож обратно в ножны и с размаху бухнулся в мягкую траву. Отец бы со стыда сгорел, увидев, как я трушу, это уж точно!
— Придержи язык! — буркнул он, кипя от негодования. — Я тебя не боюсь.
— Так-то лучше, — с довольным видом отозвался колдун. — Спокойная беседа куда приятнее взаимных оскорблений.
— Не собираюсь я с тобой ни о чём беседовать. Я только потому пришёл, что ты обещал рассказать мне про камень!
— Я ничего не обещал… но так и быть, я тебе кое-что расскажу. И даже покажу. Мне сегодня хочется побыть щедрым.
Колдун запрокинул голову и долго вглядывался в крохотный кусочек неба, видный между древесными кронами.
— Ночь сегодня чудесная, не правда ли, Скаймгерд Хайтере? Младшая луна яркая...
— Да её отсюда и не видно совсем.
— ...и небо ясное. Это очень хорошо. Всё увидим чётко как никогда…
Скай потерял терпение.
— Рассказывай уже про камень!
— Всему своё время. Для начала мне следует позаботиться о почётном госте. Ты с непривычки, должно быть, продрог, пока шёл? Путь не из лёгких… для тех, кто никогда не заходил так далеко в Лес…
Колдун нагнулся к котелку, зачерпнул круглой чашей кипящего варева и с улыбкой протянул её Скаю.
— Вот, выпей. Оно поможет тебе согреться. И на вкус совсем недурно.
Скай посмотрел на чашу с сомнением. Жидкость в ней побулькивала и дымилась.
Колдун правильно истолковал этот взгляд и рассмеялся.
— Твоя подозрительность сделает честь любому опальному королю. А я-то привык считать, что все высокородные беспечны… Не бойся, я не отравил его. Оно даже не горячее…
Колдун сделал глоток в подтверждение своих слов, и Скай, подавив опасения, взял у него чашу.
Восхитительный аромат защекотал ему ноздри. Он напоминал о медовых крендельках, которые пекла по праздникам старая Нэи. Стянуть у неё из-под носа свежеиспечённый крендель было неодолимым искушением, но Скай, сколько себя помнил, с честью ему сопротивлялся. Воровство позорит воина и свободного человека. Даже пустячное.
Поверхность жидкости была маслянистой, изумрудно-зелёной, и по ней завивались золотистые спирали. Запах, однако, внушал ему безопасность, и Скай сделал маленький глоток. Из желудка по всему телу сразу разлилось тепло. Скай отпил ещё немного, с удовольствием ощущая, как отогреваются ноги, а зубы перестают выстукивать дробь.
