Йенльянд, Проклятые, видения — какая разница, тупо думал Скай, глядя поверх плеча Колдуна на дальние холмы. Что мне за дело до этого, если мой город, может быть, уже сравняли с землёй… теперь уже всё равно…

— Сигнальный огонь Йенльянда не зажёгся потому, что один из Проклятых — колдун. Башню он разрушил в первую очередь. Яблоневые Равнины залиты кровью, но в твоём городе об этом ничего не знают. Предупреди их. Скажи им то, что сказал сейчас я. Ну?

— Йенльянд… не пал, но… огни не зажглись… — Скай вытер рукавом мокрое лицо, и вдруг замер.

Холмы? И никаких деревьев? Кроме одной обугленной яблони…

Вокруг было очень тихо, а с моря дул ветер, очень холодный. Скай вытер рукавом мокрое лицо: что теперь толку злиться на Колдуна...

Скай обернулся так резко, что чуть не вывихнул шею. Городские ворота были на своём месте, совсем близко, запертые на ночь. На стене горели два факела.

Скай почувствовал, как его переполняет ликование. Город цел! Все живы!

Пока что живы. Спят и горя не знают. Нынче празднуют Рдяницу, к ней готовились целый месяц. Никому и в голову не придёт в такой день ждать беды.

Колдун за плечо развернул его к себе.

— Ты запомнил, что я сказал тебе?

— Да. Да. Они идут Равнинами… нападают на фермы. А огни не зажглись. Они идут верхней дорогой или…

— Этого я не знаю, я не всемогущ. Тут вашим доблестным воинам придётся справляться самим.

— Хермонд вышлет разведчиков. У нас есть ёлайги, целых…

— Хватит болтать! Пошевеливайся, глупец.

«Это меня не касается», — говорил он. Если этот клятый город сгорит — туда ему и дорога. Они убили мою мать, а меня изгнали.

А сам догнал меня, перенёс сюда колдовством…

— А ты не идёшь со мной?

— Если тебя примут всерьёз, моё присутствие там ни к чему. А если, что кажется мне более вероятным, твоих слов им будет недостаточно — я зажгу им сигнальный огонь.

Скай вспомнил карту Равнин и покачал головой.

— Даже на хорошем ёлайге ты туда будешь часов пять скакать. А пешком не дойти и за сутки…

Колдун легонько стукнул его посохом по лбу.

— Как я туда доберусь, не твоего ума дело. Позаботься лучше о том, чтобы эти тугодумы в городе зашевелились.

Скаю хотелось поблагодарить его, сказать… но он сам не знал, что, а раздумывать было некогда. Он кивнул Колдуну и бросился вниз с холма.

Он бежал так, что ветер в ушах свистел. Ну уж нет, думал он, вспоминая Змея с его злорадно раззявленной пастью, теперь всё будет иначе. Город выстоит... Лишь бы только они не медлили на воротах!

— Открывай! — заорал Скай во всё горло и заколотил кулаками в запертые ворота. Вблизи они казались ему неприступными, непомерно огромными. Но надолго ли они удержат Проклятых?

На дозорной башне зашевелились, показалось освещённое факелом бородатое лицо.

— Стой! — хрипло донеслось сверху. — Кто идёт? Назовись!

Скай набрал в грудь побольше воздуху и рявкнул:

— Я Скаймгерд Хайтере, сын Дхайвэйта Воронова Крыла! Открывай, у меня важные вести!

Прозвучало не так грозно, как он хотел бы, однако на дозорной башне поднялась суета, послышались приглушённые крики, топот, металлический лязг. Как же медленно, со стоном думал Скай. Быстрее, ну быстрее же! Копаются тут!

С натужным скрипом приоткрылась дверца в левой створке. Трое стражников, один с факелом в руке, во все глаза уставились на Ская. Самый младший из них, не скрываясь, сложил охранительный знак.

— Хвала Имлору, раай-сар, наконец-то ты нашёлся! Да ведь мы тебя три дня как по всей округе ищем! Как ты здесь оказался? Что у тебя с лицом?

Скай ненавидел, когда его называли раай-саром — «маленьким господином». Будто нарочно напоминают, что ему ещё нет четырнадцати. Но сейчас он пропустил это мимо ушей. Сурвур был из стражников старшим, поэтому Скай проговорил, обращаясь к нему, со всей убедительностью, с какой мог:

— К городу идут Проклятые. Прямо по Равнинам. От Йенльянда. Йенльяндский сигнальный огонь не зажёгся. Поднимайте людей.

Но, к его огромному разочарованию, стражники не шелохнулись, только глупо нахмурились и запереглядывались между собой.

— Что?

— Проклятые? На Равнинах?

— Что значит — огонь не зажёгся?

— Как ты узнал?

— От моего друга. Он сам всё видел, — ответил Скай как мог спокойно и кратко. — Немедленно поднимайте людей!

И снова ничего, только эти тупые рожи и топтанье на месте.

— Да ведь... нельзя так, раай-сар... без приказа командующего Хермонда...

— Этот твой друг — как же это он Проклятых видел? Он, наверно, спутал что…

— Что же тогда огни-то не зажглись?

Ставят же таких недоумков на ворота, подумал Скай в ярости.

— А мне почём знать?! Я говорю, поднимай людей!

— Не делается так, раай-сар, — укоризненно покачал головой Сурвур. — Без приказа командующего...

— А моего приказа тебе мало?!

Скай заскрипел зубами, растолкал опешивших стражников и рванулся за ворота. Вот как, значит! Колдун был прав — мои слова на веру никто не примет. Ну ладно... нужен им приказ Хермонда — получат!

Он помчался по улицам, спотыкаясь во мраке. Нигде ни огонька, все спят. На улицах чисто, над дверьми наверняка цветочные венки и гирлянды из ярких лент, правда, их не разглядишь сейчас. Рдяница — большой праздник, на него съезжаются со всех окрестных ферм, на базарной площади ярмарка, музыка, песни поют, иной год и пива бесплатно наливают… Невозможно поверить, что они существуют в одном времени и одном мире — мирно спящий город, готовящийся к празднику, и Проклятые, которые прямо сейчас на отдалённых фермах убивают людей.

Скай добежал наконец до старого дома с низкой крышей, заколотил в запертую дверь.

— Открывайте! Хермонд! Командующий, открывай, именем Предводителя!

Он продолжал орать во всё горло и дубасить кулаками, пока дверь не открылась. На пороге стоял старый Хермондов слуга со свечой в руке. Он был заспанный и очень недовольный, в очень мятой нижней рубахе.

— Что тебе нужно посреди ночи? — спросил он свысока.

Миркнад был сварливый старик и нос задирал не хуже своего упыря-господина, так что ничего иного Скай и не ждал.

— Я должен видеть командующего Хермонда, — сказал он громко, потирая отшибленную ладонь. — Немедленно.

Старик надменно встопорщил усы.

— Мой господин спит.

Тут уж Скай разъярился так, что в ушах молотом застучало.

— Ну так пойди разбуди его! — рявкнул он. — Я должен его увидеть сейчас же! У меня важные вести!

— Мой господин спит, — отвечал Миркнад прежним тоном, глядя поверх его головы. — Приходи утром, раай-сар.

Скай готов был взвыть от унижения и бессилия. Разве посмел бы этот наглец так говорить с отцом? Или с Вайсмором? Да у него бы язык не повернулся! А если бы он только посмел, отец не стал бы на него время тратить — отшвырнул бы его с дороги, как паршивого пса...

У меня тоже нет времени на учтивость к старшим. Он выше и сильнее — но пусть-ка попробует меня остановит.

— Ты забыл, с кем говоришь, худородный? — проговорил Скай тихо, но его голос вибрировал от гнева. — А ну прочь с дороги.

Миркнад уставился на него разом и боязливо, и возмущённо, побагровел, и Скай понял, что отступить сейчас не может. Если придётся, он будет драться — со стариком, с низкородным, слугой — и как после этого людям в глаза смотреть…

Но тут за плечом Миркнада показалась долговязая фигура, и холодный голос Хермонда спросил:

— В чём дело, раай-сар?

Старый слуга поспешно склонил голову и отступил, и Скай оказался лицом к лицу с Хермондом. Он был взлохмачен, в одних штанах, щурился в свете свечи. Не очень-то ты мне рад, а, старик? подумал Скай свирепо. Небось, только обрадовался, что я сгинул сам по себе, и тебе не придётся от меня избавляться, а я — вот он…

Скай чувствовал, как ненависть разливается внутри, будто яд, готовая вот-вот выплеснуться наружу потоком гневных слов. В последний раз он видел Хермонда в совещальном зале, где тот подговаривал Совет предать отца. Скай знал, что Хермонд сейчас думает о том же самом.